они стремятся уничтожить новый материал Стоуна, — произнес он тихо. Пол ждал, что его попросят объяснить подробнее, поскольку полагал, что полицейский записывает, но реакция суперинтенданта Фэрроу сбила его с толку.
— Ладно, все это очень интересно, но материал, который разрабатывался в лаборатории, — просто некая разновидность картона, насколько я понимаю… Он не имеет никакого отношения к упаковке для гамбургеров или к озоновому слою, мистер… э-э…. мистер Робертс.
От растерянности у Пола поползли вверх брови.
— Вы уверены? — спросил он.
На другом конце провода вздохнули.
— Сам мистер Стоун называет свой материал картоном на основе соломы. Тем не менее, я приму к сведению все, что вы мне сообщили, — добавил он вежливо, прежде чем повесить трубку.
Пол начал карандашом выстукивать по столу мелодию «Письмо из бутылки», затем полистал «Файнэншл таймс», разыскивая вечернюю телепрограмму. Провалиться ему на этом месте, если он еще когда-нибудь будет засиживаться на работе допоздна ради Джеймса Мэлпаса!
В пятницу Дик Зандер собирался выехать из Монлорея пораньше, сразу после обеда, но Макс Кларк настоял на том, чтобы провести совещание в самом конце рабочего дня. Финансовый директор подумал, не нарочно ли Макс Кларк выбрал такое время, чтобы помешать ему попасть в Остер-Бей до захода солнца. Ему просто повезет, если он сумеет повидаться с женой и детьми до того, как они лягут спать. Однако Зандер решил, что лучше не показывать свое раздражение. Макс не способен понять людей, которые хотят провести выходные со своей семьей. Жена Кларка была похожа на супругу Леонида Брежнева, и президент корпорации «ГТ» никогда не торопился домой, и Зандер не знал, кто из них двоих больше заслуживает сочувствия.
Он уселся напротив босса, и его взгляд сразу наткнулся на факс, лежавший на столе. Факс из банка «Мортон» пришел в начале дня на имя Зандера, и тот передал его Кларку. Там говорилось о пожаре в лаборатории Стоуна, а также прилагалась копия извещения, направленного Ником Дарриджем акционерам компании «Верди».
— Итак, что все это значит? Это сообщение о производстве обычного упаковочного материала? — начал Кларк, словно они возобновили прерванный разговор. — Стоун блефует? Я думал, что мы уничтожили это дерьмо!
Прикидывая, сколько времени потребуется, чтобы уговорить Кларка не волноваться, Зандер почувствовал, как у него заломило затылок.
— Я убежден, Макс, что повода для беспокойства нет, — бодро произнес он. — Обыкновенный маневр, чтобы удержать акционеров.
Кларк раздраженно поморщился:
— Тогда зачем нам его компания? Мы, черт возьми, теряем время, разве не так?
Зандер мягко улыбнулся:
— Если мы сейчас снимем свою заявку на покупку, это вызовет подозрение. Затея со Стоуном обходится нам недорого, так что имеет смысл продолжать игру, иначе кто-нибудь начнет задавать вопросы.
Скривившись, президент принялся ножом для разрезания бумаги вычищать грязь из-под ногтей.
— О’кей, но при условии, что мы получим этот гребаный материал!
— Получим, — кивнув, заверил Зандер и умолк, увидев, что плечи Кларка затряслись от смеха.
— Между прочим, черномазые в пригороде Монлорея ужасно взбеленились! — заметил он со злобной ухмылкой. — Нам ничего не оставалось, кроме как стоять в сторонке и позволить им убивать друг друга. Как себя чувствует наш парень?
— С Брюсом все будет в порядке. Ничего серьезного, никакие важные органы не задеты, хотя на всю жизнь у него останется потрясающий шрам.
Кларк продолжал заниматься своими ногтями, но веселое выражение исчезло с его лица.
— Тогда постарайся, чтобы такого дерьма больше не было!
— Все под контролем, — поспешно заверил его Зандер. — Наши люди сейчас занимаются этим, и ситуация скоро стабилизируется. — Он пытался не обращать внимания на то, как Макс презрительно поджал губы.
Когда Дэвида Стоуна наконец отпустили долгой, было уже почти одиннадцать вечера. Адвокат подбросил его до особняка Уэсторп-Холл, но от предложения выпить отказался — к облегчению своего клиента. Дэвид хотел остаться один. Открыв входную дверь, он сразу прошел в кухню и взял бутылку вина. Он бродил по комнатам, делая большие глотки и пытаясь избавиться от воспоминаний о полицейском участке. Его инквизиторы явно подозревали, что он устроил поджог из-за страховки, но доказательств у них не было и предъявить ему обвинение они не могли. Черт с ними! Его тошнило, поэтому есть он не стал. Он чувствовал себя несчастным и разбитым. Дэвид залпом выпил второй стакан и отправился спать.
Добираясь до своей квартиры на Глочестер-роуд, Шарлотта засыпала на ходу. За последние семьдесят часов она проспала едва ли больше пяти. В самолете заснуть ей не удалось, и она в полудреме смотрела какой-то фильм, восхищаясь красотой Харрисона Форда.
В аэропорту она забрала свой чемодан и с трудом добралась до Лондона. Она так устала и была так потрясена случившимся, что не испытывала страха. Выбравшись из подземки, она поплелась к дому, даже ни разу не оглянувшись. «Пропади все пропадом, — думала она, волоча по лестнице чемодан. — Если они хотят до меня добраться, они до меня доберутся. — Это была не бравада, это было признание в поражении. — Я осталась без работы, мне никто не верит и мне негде спрятаться. Легче сдаться, и пусть все идет к черту», — думала она, стиснув зубы.
Шарлотта щелкнула выключателем и на миг задержалась в дверях, с удивлением разглядывая свою гостиную. Там все оставалось на месте: счет из магазина «Маркс и Спенсер» на кофейном столике, компакт-диск «Иглс», ожидавший, когда его положат в коробку. Кролик Альфред валялся на полу в спальне, там, где она его бросила, и с упреком смотрел в потолок. Безумие последних дней совсем не ощущалось в этой ее более чем спокойной жизни, и Шарлотта на мгновение засомневалась, не приснилось ли ей все?
Она приготовила ванну, налила туда огромное количество ароматного масла, подумав, что ни одна женщина в Англии сегодня вечером не заслуживает этой маленькой роскоши так, как она. Но прежде чем стянуть с себя одежду, которую не снимала несколько дней, Шарлотта уселась возле автоответчика, чтобы избавить от страданий мигающую красную лампочку. Первое сообщение оставил Пол, и это привело ее в замешательство. Второе сообщение было от Скотта из телекомпании Эй-би-си, и Шарлотта встрепенулась, услышав, что Большая Шишка из Нью-Йорка намерена провести с ней официальное собеседование по поводу найма на работу в качестве ведущей новой программы международных бизнес-новостей.
— Это просто, твою мать, фантастика, Шарлотта! — восторженно кричал Скотт. — Я ведь тебе говорил, что ты им понравилась. Как бы то ни было, не могла бы ты прилететь в понедельник? Я знаю, все слишком неожиданно и остается мало времени, так что в выходные передохни и скажи в Эн-эн-эн, что тебе надо обратно в Нью-Йорк, потому что ты забыла там свою сумочку. О’кей? Я разговаривал с Эдом Стэнфилдом, и тот затрясся от возбуждения, узнав, что ты переберешься на Манхэттен в Эй-би-си, и хочет, чтобы ты ему позвонила. Как ты его окрутила, дорогая? И еще я должен передать тебе сообщение, которое кто-то оставил для тебя на коммутаторе Эй-би-си. Тебя просят позвонить по номеру: 215 229 2999, добавочный 543. Больше ничего. В любом случае, свяжись с Большой Шишкой и подтверди свое согласие встретиться с ней в понедельник. Салли шлет тебе сердечный привет и спрашивает, не остановишься ли ты у нас на пару дней, пока не станет известен результат собеседования. Неплохая идея, а? Позвони нам. Пока!
Нахмурившись, Шарлотта смотрела на автоответчик. Потом подняла тяжелую, словно свинцом налитую руку и остановила пленку. Вернуться в Нью-Йорк? Это определенно сбило бы с толку ее преследователей. Она перемотала пленку, записала номер, оставленный неизвестным в Эй-би-си, и зевнула. Сначала в ванну, потом — в постель. Ни о чем другом она больше не могла думать.
