командующий 31-м армейским корпусом генерал Матюшенко — и все…
Николай II не отказался от своего решения об отречении. Этим шагом он предал тех, кто в отчаянную минуту был готов последовать за ним. 'Сдал империю, как эскадрон', — злословили об уже бывшем императоре в 'свободной России'. Хана Нахичеваньского и его корпус Николай II поблагодарил за 'усердие', но от его услуг 'любезно' отказался. Генерал Иванов, которой с горсткой храбрецов намеревался идти на Петроград, также получил 'отбой'. Граф Келлер ответа не дождался.
На таких, как Келлер, Хан Нахичеваньский, Иванов и Матюшенко смотрели, как на людей, мягко говоря, старомодных. В своем желании не изменить раз данной присяге они остались одни. Хан Нахичеваньский вынужден был оставить армию и эмигрировать. Начальник штаба Гвардейского конного корпуса, генерал барон Винникен покончил жизнь самоубийством. Его примеру последовало еще несколько до конца преданных долгу гвардейских офицеров. Это были русские самураи 20-го века.
В своих действиях Федор Артурович Келлер остался один. Его не поддержал ни бывший император, ни 3-й конный корпус. Последовав общему течению событий, опасаясь последствий, офицеры, солдаты и казаки не решились в отчаянную минуту остаться со своим генералом. Так для графа Келлера корпус умер, точно так же, как для Най-Турса — 2-й эскадрон. Корпус остался там, на Виленском и Ковенском направлениях, под Ярославицей, Ржавендами и Топороуцем.
Граф Келлер, уже отстраненный от командования корпусом, остался в своем бывшем штабе, в городе Оргееве. 3-й конный корпус должен был быть приведен к присяге Временному правительству. Присутствие в корпусе бывшего его командира очень смущало новоявленных комиссаров воцарившейся власти. Они боялись, что одним своим присутствием граф Келлер может сорвать приведение частей корпуса к присяге. К генералу выехала целая делегация военных с уговорами 'пожертвовать личными политическими убеждениями для блага армии'. Но Федор Артурович оставался непоколебим. 'Я христианин. И думаю, что грешно менять присягу', — ответил он на все доводы. В общем, он был прав: единожды дав слово, нельзя его нарушать и быть клятвоотступником. Один из офицеров, присутствовавших при 'уговорах' графа в последующем писал о нем: 'Он был больше, чем христианин — христианский рыцарь'. Михаил Булгаков наверняка не знал этих слов, но проникся идейностью графа, отправив в раю Най-Турса в бригаду крестоносцев — христианских рыцарей.
Поступок графа Келлера всколыхнул многих людей, остававшихся честными перед своей совестью. О 'монархисте, контрреволюционере и черносотенце' генерале Келлере писали в то время многие газеты. О поступке Федора Артуровича должен был знать и Михаил Булгаков, родственник которого, капитан Карум, арестовал Н.И. Иванова и находился в эпицентре борьбы с теми, кто еще пытался защитить если не честь гибнувшей империи, то, во всяком случае, свою честь.
В марте 1917 года, не желая мириться с 'новыми веяниями времени', граф Келлер оставил армию и отправился домой — в Харьков. Именно из этого города он выходил на фронт Первой мировой войны, а потому здесь и осталось его жилище. В Харькове графу Келлеру суждено было прожить более полутора лет, увидеть крах Временного правительства, Центральной Рады, Центрального исполнительного комитета большевиков Украины.
В апреле 1918 года на улицах Харькова появились шлемы германских военных, а на всей Украине воцарилась власть Ясновельможного пана гетмана Павла Скоропадского — бывшего флигель-адъютанта Его Императорского Величества, генерал-лейтенанта российской армии. Сочувствовал ли генерал Келлер властям, которые с калейдоскопической быстротой менялись перед его глазами на Украине? Вряд ли. Не поддерживал он даже Добровольческой белогвардейской армии генерала Деникина. Ее основателей, генералов Алексеева и Корнилова, граф Келлер справедливо считал революционными генералами. Ведь, как известно, генерал Алексеев, будучи начальником Ставки Верховного Главнокомандующего, советовал Николаю II отречься от престола, а генерал Корнилов в свое время руководил арестом императрицы. Впрочем, борьбе армии Деникина Келлер сочувствовал. Но стать в ее ряды он не мог, поскольку оставался человеком убеждений, а Добровольческая армия в то время большей частью была демократической.
Но старый генерал не был одиноким в своих помыслах. В конце октября к нему явилась целая делегация разномастных политиков, гордо именующих себя 'Советом обороны Северо-западной области', которая предложила графу Келлеру возглавить формирующуюся под Псковом так называемую Северную армию. В то время Псков, как Украина, Прибалтика и Белоруссия, был оккупирован немецкими войсками. Именно поэтому в районе Риги, Вильны, Двинска, Гродно, Гомеля и других городов шло активное формирование добровольческих отрядов из офицеров и интеллигенции. Эти отряды и должны были стать костяком Северной армии, основной задачей которой провозглашалось восстановление монархии. Лучшей, нежели граф Келлер, кандидатуры на должность командующего Северной армией найти было сложно. И Федор Артурович принял это предложение. Уже в конце октября он стал формировать кадры армии в Харькове, а 13 ноября 1918 года, перед началом круговорота Антигетманского восстания, прибыл со своим штабом в Киев.
Но Северной армии генерал Келлер так никогда и не увидел. Уже 15 ноября только образованная украинская Директория повела свои войска из Белой Церкви на Киев, чтобы свергнуть гетмана Скоропадского и его власть. Последнему ничего не оставалось делать, как объявить мобилизацию всех офицеров, и начать организовывать армию для борьбы с Директорией. И вновь встал вопрос о командующем армии. Павел Скоропадский обратился к генералу Келлеру возглавить 'все вооруженные силы на территории Украины'. Келлеру пришлось согласиться. Ведь отказ мог бы быть воспринят офицерством, как нежелание Келлера вообще принимать активное участие в разразившейся гражданской войне. Почему выбор Скоропадского пал именно на Келлера? Дело в том, что в то время в Киеве граф Келлер был самым авторитетным в военной среде генералом, на его обращение могли откликнуться очень многие офицеры, которые под разными предлогами оставались в стороне от событий.
Всего десять дней, с 17 по 27 ноября 1918 года, генерал Келлер занимал пост командующего вооруженными силами всей Украины. На его деятельности на этом посту мы останавливаться не будем, тем более что она была уже упомянута нами в предыдущих разделах. Скажем лишь, что под Киевом Келлер наспех сформировал фронт, который удержал первые натиски войск Директории. Но граф оставался приверженцем своих старых идей, готов был для общего объединения усилий подчинить вверенные войска генералу Деникину, да и гетмана Скоропадского не очень-то жаловал в своих высказываниях. Особенно погорячился Федор Артурович во время похорон на Лукьяновском кладбище 33 расстрелянных петлюровцами офицеров дружины генерала Кирпичева. Возмущенный граф заявил о том, что до возрождения монархии всю власть на Украине намерен взять в свои руки. В тот же день генерал Келлер был смещен со своей должности. Граф особо не переживал из-за своей отставки, поскольку тут же вернулся к формированию Северной армии, штаб которой находился в Михайловском монастыре.
А как же быть с подробно описанными Михаилом Булгаковым событиями, связанными с Най-Турсом — спросите вы? Эти события действительно происходили. В частности, рассказ об эпизоде с валенками в то время ходил по Киеву в качестве анекдота. Еще во время назначения генерала Келлера, 17 ноября, на фронт под станцию Мотовиловка из Киева выехала офицерская дружина генерала Святополк-Мирского. Эта дружина не была снабжена зимним обмундированием, а потому по дороге отчаянно мерзла. Узнав об этом, уже в качестве главнокомандующего генерал Келлер распорядился всем частям выдать комплекты зимнего обмундирования. Но интендантское ведомство смогло лишь частично выполнить приказ генерала. В частности, по валенкам ведомство приказ не выполнило. По обыкновению горячий генерал Келлер собственной персоной явился в интендантское управление, где отчаянно кричал и махал пистолетом. Естественно, что после этого интендантство все приказы графа исполняло моментально. Нужно сказать, что за время своего недолгого командования Федор Артурович успел нагнать страху на всех тыловиков и дезертиров. Он издавал очень грозные приказы, в которых отступникам обещались все кары небесные. Правда, эти кары так почти ни к кому не были применены.
Есть еще один нюанс, на который читатели могут обратить внимание. Вот что писал о Най-Турсе Михаил Булгаков: 'К начальнику первой дружины генерал-майору Блохину в первых числах декабря явился среднего роста черный, гладко выбритый, с траурными глазами кавалерист в полковничьих гусарских погонах и отрекомендовался полковником Най-Турсом, бывшим эскадронным командиром второго эскадрона бывшего Белградского гусарского полка… Генерал-майор Блохин после долгого разговора с Наем поручил ему — формирование второго отдела дружины с таким расчетом, чтобы оно было закончено к тринадцатому декабря'. Итак, из этого отрывка следует, что Най- Турс являлся начальником 2-го отдела (роты) 1 — й
