– Прекрасно, – не скрывая удовлетворения, произнес Ройтман. – Это облегчит нашу задачу.
– У нас к вам имеется одна небольшая просьба, – вступил в разговор Хейс. – На днях один наш сотрудник встречался с Мелентьевым, это подчиненный генерала Урванцева. Нужно было утрясти некоторые детали предстоящей… Впрочем, это неважно. Так вот, он проинформировал меня, что в их разговоре возникли некоторые э-э… шероховатости. Если судить по последним событиям, русские… извините, генерал Урванцев и его люди не всегда придерживаются своих обязательств.
– У него тяжелый характер, – после длительной паузы заметил русский гость. – Последнее время он проявляет излишнюю активность, действуя при этом вполне самостоятельно и зачастую не принимая во внимание высказанные ему замечания. Конечно, мы и сейчас способны подчинить его своей воле, но амбиции этого человека заметно выросли. Я опасаюсь, что в будущем он может стать неуправляемым.
Улыбка медленно покинула лицо Ройтмана, оно приняло весьма озабоченное выражение.
– Вы сумели очень своевременно распознать исходящую с его стороны опасность. При первом удобном случае Урванцева следует сместить с занимаемого им поста, а его ведомство подвергнуть основательной чистке. Он оказался гораздо умнее, чем мы о нем думали.
– Это будет не так просто, Дэвид. Но вы правы, раз возник гнойник, придется прибегнуть к помощи скальпеля. Без хирургического вмешательства здесь не обойтись. Мы не можем позволить спецслужбам вмешиваться в большую политику и финансы.
Визитер не стал высказывать вслух претензии по этому поводу к Дэвиду Ройтману, хотя именно с его «легкой руки» Урванцев заполучил свой нынешний пост. В семидесятых годах Урванцев служил в Управлении кадрами КГБ, а с начала восьмидесятых он возглавил отдел внутренних расследований при Втором главке (контрразведка). Основной своей задачей – по крайней мере, в тот период времени – он считал искоренение инакомыслия. Нет, он не боролся с диссидентами или евреями-отказниками, для этого существовали другие подразделения и службы. Зато собственным коллегам он сумел крепко досадить. Его отдел имел широкий спектр задач: от выявления предателей в среде сотрудников госбезопасности до пресечения разного рода злоупотреблений. Урванцев предпочитал действовать очень жестко, при этом не чурался применять самые грязные приемы. В восьмидесятых годах он исправно пополнял контингент спецзон, от его произвола порой страдали невинные люди. В центральном аппарате КГБ и в целом ряде служб и управлений многие его побаивались. За свою жесткость и непредсказуемость он удостоился прозвища Бич Господень, хотя обычно его называли просто… Впрочем, это выражение не из тех, которые принято употреблять в приличном обществе.
В начале девяностых, в ходе реорганизации и кадровых перестановок, его едва не вычистили из органов. Карьера этого человека пошла по наклонной вниз, но каким-то чудом ему удалось остаться на плаву. Некоторое время он вынужден был довольствоваться скромной должностью начальника отдела внутренних расследований московского управления ФСК.
В его дальнейшей судьбе, как уже говорилось выше, деятельное участие принял Дэвид Ройтман. А с мнением владельца компании «Рэнд Корпорейшн» на Капитолийском холме всегда считались. Еще бы. Он принадлежал к числу наиболее влиятельных людей в США, хотя в свободной западной прессе ни о самом Ройтмане, ни о его любимом детище почти ничего не написано. А зря. На деле его корпорация представляет из себя развитую сеть научных центров и исследовательских организаций, финансирование которых осуществляется из закрытых статей государственного бюджета и сбора «пожертвований» с крупного финансово-промышленного капитала. Именно «Рэнд Корпорейшн» занимается разработкой проектов геополитического масштаба. Ройтманом и его сотрудниками в свое время было написано немало страниц в сценарии развала советской империи. Позже он сотрудничал с Пентагоном в ходе подготовки молниеносной войны в Ираке, а еще позднее принял деятельное участие в «разрешении» балканского кризиса.
В 94-м году, а может, и чуть ранее, российский политический истеблишмент раскололся на два лагеря. Поначалу противоречия носили микроскопический характер, но впоследствии борьба за власть в России обострилась и достигла своего апогея в мае – июне 96-го года. В тот период времени силовые министры оказывали на президента значительное влияние, гораздо большее, чем правительство и деловые круги. Именно Дэвид Ройтман первым предложил начать борьбу за контроль над российскими секретными службами, в первую очередь сюда относились ФСК (позже ФСБ) и ФАПСИ. Он же дал поручение своим сотрудникам поднять кадровые списки Комитета госбезопасности и найти ему несколько подходящих кандидатур. Свой выбор он остановил на двух опытных чекистах – генералах Урванцеве и Скопине. Остальное, как говорится, было делом техники.
Новое подразделение назвали Службой внутренних расследований ФСБ. Задачи перед его сотрудниками ставились самые благородные: борьба с коррупцией и прочими злоупотреблениями в среде правоохранительных органов (кампания «Чистые руки»). Заодно этот могущественный главк наравне с МВД был наделен правом контроля за деятельностью частных охранных структур. На деле же ведомство Урванцева было создано совсем для других целей. Оно служило орудием для прозападно настроенных политиков и бизнесменов в их борьбе за реальный контроль над российской политикой и экономикой. В конечном итоге им удалось вначале существенно ограничить возможности таких влиятельных господ, как Сосковец, Коржаков и Барсуков, а затем добиться их смещения.
Осенью 95-го года из Москвы стали поступать тревожные сигналы. Один за другим лопнули несколько перспективных проектов, американским корпорациям пришлось умерить свои аппетиты в отношении лучших российских предприятий. Все более явственно ощущалось скрытое сопротивление. Соответствующим учреждениям поручили выяснить причину неудач. Прошло еще несколько месяцев, прежде чем аналитическое управление ЦРУ и московская резидентура общими усилиями наконец выявили источник угрозы американским интересам в России. Сам по себе факт существования в России мощной, весьма влиятельной и хорошо законспирированной организации уже являлся достаточно неприятной новостью, а тут еще аналитики постарались и подбросили «материал для размышлений». Выяснилось, что генерал Урванцев все это время располагал достаточно подробными сведениями об организации Щербакова и даже успел ввязаться с ним в тайную войну. Самое неприятное заключалось в том, что он не счел нужным проинформировать об этом своих кремлевских покровителей и действовал на свой страх и риск.
В этой достаточно сложной ситуации американцам пришлось в очередной раз прибегнуть к помощи «Рэнд Корпорейшн». Но генерал Щербаков оказался крепким орешком. Дэвид Ройтман вынужден был вылететь в Москву, чтобы уже прямо на месте разобраться, почему тщательно разработанный план находится под угрозой срыва.
– Ну хорошо, – наконец вымолвил русский гость. – Считайте, что мы договорились. Я сегодня же встречусь с генералом Урванцевым и дам ему соответствующие инструкции. Помимо этого, нами уже предпринят ряд шагов, призванных нейтрализовать действия ФСБ и МВД. Могу вас заверить, что сотрудники этих учреждений не будут чинить нам препятствий, иначе их руководителям придется подыскивать себе новую работу.
Американцы выслушали его тираду, затем обменялись многозначительными взглядами. На лице Ройтмана вновь вспыхнула лучезарная улыбка.
– Ну что ж, будем надеяться, что Урванцев выполнит свои обязательства. В любом случае наше предприятие обречено на успех. С Щербаковым будет покончено уже в самом ближайшем времени, можете поверить мне на слово.
Его взгляд стал задумчивым, и спустя несколько секунд он закончил свою мысль:
– Если честно, то мне его даже немного жаль. Он достойный противник, таких немного осталось в современном мире. К сожалению, этот парень не на нашей стороне, поэтому он в любом случае обречен на поражение.
ГЛАВА 42
– Вика, главное – как можно громче кричи.
– Что делать?
