Пал Палыч в раздумье: рассказать Артамоновой правду или еще погодить. Колебания прерывает Томин, знаком вызывающий его в коридор.
— Паша, родственники волнуются. Этот шурин или деверь рвется к тебе.
— Милости просим. А ты поприсутствуй — как там сестры встретятся.
Оба возвращаются в кабинет.
— Галина Степановна, наш сотрудник вас проводит.
Артамонова молча выходит в сопровождении Томина. Знаменский набирает ноль-два.
— Дежурного по городу.
На месте дорожного происшествия рядом с «Волгой» расстелен кусок брезента, на нем разложены предметы, найденные в машине Артамонова: бумажник с документами, сигареты, зажигалка, аптечка, уже известный нам чемодан, разорвавшийся газетный сверток с чеканкой по металлу, сплющенная шляпа и плащ.
Фотограф делает снимки, щелкая аппаратом.
— Попросить, чтобы поставили на колеса, Зинаида Яновна? — спрашивает молодой эксперт, указывая на лежащую в кювете «Волгу».
— Да, пожалуй, — но, помедлив, говорит: — Погодите, Володя, возьмем-ка пробы грунта. И с протекторов и с днища. Смотрите, какие нашлепки грязи.
— Хвойные иголки прилипли, — замечает молодой эксперт, присматриваясь.
— Проселочная дорога, Володя.
— Благодарю за услугу, Дмитрий Савельич, — прощается с управляющим конторой Знаменский. — Доверите мне еще на часок кабинет?
— Хоть до утра.
Управляющий берет свой журнал, кепку… и не выдерживает:
— Простите стариковское любопытство — вправду, тысячи?
— Вправду.
— А… сколько же?
Знаменский не успевает ответить, как на пороге появляется шурин Артамонова, приятной наружности, лет сорока.
— Бардин, — представляется он.
— Знаменский, — так же коротко отзывается Пал Палыч.
Сделав Знаменскому ручкой за спиной Бардина, разочарованный управляющий покидает кабинет.
— Бедный Анатолий! — восклицает Бардин. — Хорошо, что пока Галине не сказали, я боялся застать ее в истерике.
— О чем не сказали?
— Но у него же авария?
— Откуда вам известно?
— Машины на обычном месте нет, самого нет, а здесь милиция… — Бардин разводит руками: дескать, все ясно. — Он в больнице?
— Нет. В морге.
— Разбился?!..
Бардин сгибается, упирается лбом в сжатые кулаки…
…Три дня назад в теплый солнечный день они гуляли в парке: обе сестры с мужьями и на плече у Артамонова трехлетний сынишка. Женщины с мальчиком отправились на качели, а мужчины, наблюдая за их весельем, пили пиво неподалеку, и Артамонов повторял с тоской:
— Думал, буду другой человек… жизнь увижу… вроде достиг, а все не то…
— Мы давно это обговорили, Толька, — отозвался Бардин с раздражением. — Знал, на что идешь.
— Много я знал… Все не так, и не пойму, что делать… Тупик!..
— Куда вы сегодня вместе собирались? — слышит Бардин голос Знаменского и возвращается в настоящее.
— К теще на именины, — тяжело вздыхает он. — А вы не из ГАИ?
— Нет, не из ГАИ… Было заранее уговорено заехать за Артамоновым?
— Они с Галиной повздорили что-то. Думали по дороге их помирить. Кому нужны постные лица за столом? Простите, с кем имею честь разговаривать?
Знаменский подает удостоверение. Бардин разглядывает его дольше, чем требуется: внутренне готовится к серьезному разговору.
— Куда мог отправиться Артамонов, если день на службе не разъездной?
— Тут, скорей, Галина…
— Галина Степановна сочла мои вопросы странными.
— Да?
— А вам они не кажутся странными?
— Что прикидываться! Раз вы с Петровки, очевидно, не просто авария. Что-то еще вас смущает… — Он выжидающе замолкает, но Знаменский не отрицает и не подтверждает. — Потому вы от Галины и скрыли, чтобы разговор не потонул в слезах… Так что вопросы, я понимаю, любые возможны. Пожалуйста.
Бардин держится свободно и с достоинством, но Пал Палыч не спешит переходить на доверительный тон. Meшает скрытое давление собеседника: ну спрашивайте, спрашивайте, у меня готовы ответы!
Бардин первый прерывает паузу.
— Я должен помочь, чтобы рассеялось недоразумение. Толя парень безобидный. Возможно только недоразумение.
Пал Палыч — что с ним случается редко — пускается на хитрость: прикидывается простачком.
— Если безобидный, куда я дену подозрительный факт? Мелкий служащий, скромная зарплата — и вдруг…
— Что?
— А то, что начальство с меня голову снимет, если я не выясню, куда и зачем ваш родственник катался. На Калужском шоссе угораздило, пятидесятый километр. Какая нужда его погнала?
— А он… по дороге туда или обратно?
— Обратно, — говорит Пал Палыч, «не замечая» острого интереса собеседника.
Бардин узнал нечто важное.
— Ах, Толя, Толя, — бормочет он, быстро решая что-то для себя, и потом спрашивает осторожно: — Позвольте догадку: при нем нашли крупные деньги, да?
— Откуда им быть? — уклоняется Знаменский. Тон намеренно фальшив.
— В принципе, могло быть такое совпадение. Толя знал мою давнюю мечту — катер высокого класса. И недавно был разговор: обещали ему что-то вроде долгосрочной ссуды. У одного человека.
Знаменский делает вид, что клюнул.
— У кого?
— Вы меня ставите в затруднительное положение. Анатолий по секрету, под честное слово… Я, правда, не относился серьезно, мало ли что наобещают… — Для достоверности Бардин должен немного поломаться, а Знаменский надавить.
— Нет уж, товарищ Бардин, досказывайте: у какого человека? На слово верить — должность у меня не та.
— Это верно… Ну что поделаешь — Климов. Здешний его приятель. Толя говорил: Климов «имеет выход на деньги».
— Как это понимать?
— Ничего не хочу домысливать. Повторяю, что слышал.
— Домысливать не надо… — И, сбросив маску, Пал Палыч жестко кончает: — А сколько катеров вы хотели купить?
— Простите?..
— Я спрашиваю, сколько катеров: два? три? четыре?
Уже вечереет, когда Знаменский и Томин возвращаются в служебной машине из конторы.
— Слушай, Паша, ты веришь в тещины именины?
— А ты — нет?
— Странно: человек везет шестьдесят две тысячи — и вдруг сбегаются родичи в едином, так сказать, порыве! Поджидают, волнуются… Не напоминает типовую картину?
— В смысле, предстоит дележ и склока?
— Ну да, каждый боится, чтоб не обжулили. Тем более шестьдесят два на четыре ровно не делится, — шутливо добавляет Томин и трогает шофера за плечо: — Меня где-нибудь здесь. — И снова Знаменскому:
— Ты над этим поразмысли.
Машина приостанавливается у тротуара. Томин выходит.
— До завтра.
…А наутро в кабинете Пал Палыча друзья продолжают вчерашний разговор.
— Я поразмыслил, Саша. Жена Артамонова в твою схему не укладывается.
— Почему?
— Просто по ощущению.
Этого Томину достаточно — интуиции Пал Палыча он привык доверять.
— Нет так нет. Танцуем от печки. Маленький человек. Большие деньги. Откуда: ограбление, наркотики, шантаж подпольного миллионера?
— Теоретически, что угодно, за исключением конторы. Там нечем разжиться, я справлялся в УБХСС.
— Знаешь, мне нравится, что этот Артамонов такой скромненький и тихий, это сулит неожиданности. Давненько не было роковых тайн! — усмехается Томин.
— Доброе утро. Как успехи? — входя спрашивает Кибрит.
— Все ясно, Зинаида, — сообщает Томин. — Пользуясь неисправностью уличных часов, Артамонов похищал у добрых людей время и сбывал его втридорога. Деньги не фальшивые?
