Определенно, там что-то было, в свертке – он
Вначале оттуда показалась хищная мордочка, а потом из пакета выбралось на свободу и само это существо – мерзкое, ужасное…
Волосы на голове у Тамары встали дыбом.
– Эй, заберите ее!! – заорала она что есть мочи. – Саша, они подбросили мне… крысу!!!
Глава 14
Протасов все слышал. Он находился в бетонированном боксе, в том же подвале, где эти сволочи держат Тамару. Его камера – первая от входа.
Девушку же они, кажется, поместили в дальнюю одиночку, расположенную в конце подвального коридорчика.
Он слышал, как чеченцы привели в подвал Тамару. Как переговаривались меж собой Ваха Муталиев и чеченский богатырь. Не понимая содержания разговора, он смог разобрать только два слова: «амир» и «Беслан».
Имена Саит и Беслан Протасову были знакомы еще по тому случаю, когда эти двое вайнахов пытались отправить его на ночном шоссе на тот свет.
Здоровяк Беслан называет Муталиева «амиром». То есть командиром, своим начальником. Похоже на то, что даже здесь, в Подмосковье, Ваха поддерживает среди своих людей жесткую воинскую дисциплину.
Он слышал, как Тамара позвала его. Значит, девушка догадывается, что Протасов еще жив и что чеченские отморозки содержат его в этой же «секретной» подземной тюряге…
Он также слышал ее отчаянный крик, когда двуногие крысы подбросили девушке своего четвероногого собрата. Этот крик полоснул ему по нервам, как бритва…
Но что он может сделать? Губы ему заклеили куском пластыря, так что он не способен даже подать голос. Самого его приковали к стене, все равно как Прометея; руки подвешены на кандалах выше головы, на ногах тоже имеются оковы, закрепленные посредством коротких, в три звена, цепей к вмурованным в бетонный пол кольцам…
Вот только вместо орла, продолбившего мифическому герою всю печень, на его, Протасова, внутренности, точит клыки целая стая чеченских волков…
Он не в силах выручить из беды ни себя, ни эту молодую женщину, чья судьба в последнее время так странно переплелась с его собственной судьбой. Пока не в силах…
Какое-то время он прислушивался, надеясь, что Тамара вновь даст о себе знать. Но тщетно… В подземелье опять воцарилась зыбкая тишина.
Постепенно его мысли вернулись в прошлое, в те времена, когда он, порвав с прежним жизненным укладом, покинул страну, решив податься в Иностранный легион.
Пока был жив отец, он бы на такой шаг не решился. Но не только гибель Протасова-старшего подтолкнула Александра к столь неожиданному решению. Примерно в то же время, когда машину отца и его самого какие-то неизвестные расстреляли в Грузии, произошло еще одно событие, после которого он не хотел, да и не мог оставаться прежним. …Случай тот имел место спустя всего неделю после памятных «переговоров» в Алхан-Кале, где Протасову довелось в первый раз свидеться с Вахой Муталиевым. Эти закулисные дела, кстати, хотя он был лишь косвенным участником событий, оставили у него на душе неприятный осадок. Он чувствовал себя так же дерьмово, как за три месяца до этого, когда он и другие спецназовцы, осенью девяносто четвертого, осуществляли в Грозном какую-то странную акцию, по ходу которой были подставлены гэбистом Чертановым.
Начальство приказало посадить взвод спецназа на броню и выдвигаться в сторону освобожденного уже аэропорта «Северный». На задание с Протасовым в качестве старшего отправился штабной офицер в звании подполковника. На оставшийся неповрежденным участок «бетонки» приземлились два вертолета: обычный армейский «мишка» и «Ми-8МТ». Этот второй, более комфортабельный аппарат доставил в Чечню каких-то важных шишек, причем среди них, хотя все и были в камуфляже, имелись гражданские лица – из разряда крупных чиновников, курирующих по линии правительства «чеченский вопрос».
Протасов выставил своих бойцов в оцепление. Кроме того, важных персон охраняла прибывшая с ними группа спецназа.
Около часа продолжалась какая-то мышиная возня… Прямо на полосе, рядом с вертушками, понурившими свои лопасти, происходило некое толковище. В «Северный» подъехали несколько штабных машин. В толпе совещающихся старших офицеров и экипированных в необмятый камуфляж чиновников Протасов заметил и того генерала, которого он со своими спецназовцами охранял во время переговоров последнего с Масхадовым…
Все это время в холодном и грязном, как солдатская портянка, февральском небе барражировала пара «двадцать четвертых». Они водили своими хищными носами от Самашкинского леса и Бамута, где шли ожесточенные бои, до раздолбанных артогнем, бомбежками и подрывами окраин Грозного, откуда все еще доносились отзвуки спорадической пальбы. И готовы были разорвать своими мощными, смертоносными крокодильими челюстями любого супостата.
Но кто он, этот «супостат»?
Чеченцы? Их главари Дудаев и Масхадов? Ой ли…
Наконец поступила команда «по коням». Вот только пришлось пересаживаться с брони в вертолет: для Протасова и его бойцов подогнали еще один «Ми-8».
Высадились они в километре от окраины чеченского селения Гехи-Чу.
Протасов не знал, что село это называется именно так, как не ведал о том, что Гехи-Чу – родовое село Джохара Дудаева. Выяснилось это только на блокпосте, рядом с которым, выискивая нераскисшие участки почвы, приземлились военно-транспортные вертолеты. «Блок» этот занимало подразделение внутренних войск. Вэвэшники появились здесь лишь пару суток назад, толком еще не обустроились и по сути разбили свой бивак в голом поле. Все это Протасов узнал от их командира, вэвэвшного капитана – такой же примерно типаж, как тот офицер, с которым Протасову пришлось общаться в Верхнем Ларсе.
Прикомандированный штабник вел себя как псих, за которым вот-вот должны приехать санитары из «дурки». Остальные, впрочем, из числа добравшегося сюда начальства свободно могли бы составить ему компанию…
Происходила какая-то фантасмагория. Протасовских спецназовцев то пытались выставить в оцепление, загнав в поле, где ноги проваливались в жижу из мокрого снега и грязи по колено… То вернули назад, приказав охранять вертушки. Затем поступил приказ сгрузить боезапас в одну «бэпэху» и даже разрядить личное оружие, то бишь «калаши»…
Протасов, естественно, в виду немирного чеченского села такой приказ своим бойцам отдавать отказался. Не успел он оправиться от матерщины, которой его попотчевал какой-то хрен в полковничьем чине, как ему было приказано держать под контролем «блок». Но там же свои?! Бойцы подразделения внутренних войск! Что ж, теперь прикажете на мушку своих брать?!
Полный атас, короче.
Неизвестно, как долго продолжался бы этот дурдом, но тут на дороге, ведущей в Гехи-Чу, которую оседлал армейский спецназ и до роты внутренних войск, появилась кавалькада разнокалиберного легкового транспорта, числом до десяти единиц…
В одной из машин, следовавшей в середине кортежа, находился сам генерал Дудаев. Это выяснилось сразу же, как только кавалькада чеченских тачек остановилась на дороге у блокпоста. Потому что мятежный
