от которого тот не смог отказаться. По моим данным, предложил ему вдвое больше, чем я. Но всё, что ни делается, к лучшему – сейчас я доволен тем, что Рустам его перехватил. И понятно, почему они сработались: оба любят восточную роскошь.
Летом 2006 года мы встретились с заместителем председателя правления «Инвестсбербанка» Максимом Чернущенко. Александр Пономаренко уже готовил банк к продаже венгерскому OTP Bank, и менеджеры смотрели по сторонам – это нормальная реакция на угрозу со стороны, а поглощение всегда создаёт риски для управленцев.
Но с Чернущенко не срослось. С одной стороны, он скептически относился к идее директ-маркетинга в области кредитных карт, не верил в возможности почты. С другой стороны, на Чернущенко зол был Рустам Тарико, считавший, что тот неэтично ушёл из «Русского стандарта» и «позаимствовал» идеи банка. Напрягать отношения с Рустамом я не хотел, всё-таки он помогал мне советами, поэтому кандидатура Чернущенко отпала. Потом Максим сказал Артёму Авдееву из Egon Zehnder, что есть такой Георгий Чесаков – он у из «Инвестсбербанка» из-за конфликта с руководством и временно не работал.
В августе в офисе Egon Zehnder с Чесаковым встретился Алекс Корецкий, и Георгий ему понравился:
– Парень дело знает. Ему нравится идея аналога Capital One. Он сказал, чтоб мы не вздумали покупать ИТ-системы, пока мы не наймём его или кого-то, кто разбирается в данной области.
– Наглый парень, такие нам нужны. Давай я прилечу и сразу с ним встречусь.
18 сентября 2006 года мы с Алексом приехали в офис Egon Zehnder. Артём Авдеев сказал:
– Олег, это Георгий Чесаков, он работал в McKinsey, «Русском стандарте» и «Инвестсбербанке»…
– Бля, Артём, я же просил не брать людей из «Русского стандарта»! Ты что, тупой?
– Олег, людей, соответствующих требованиям, нет, а те, кто есть, работали в «Русском стандарте».
– Какого чёрта ты мне даёшь уже второго человека из «Русского стандарта», что, на рынке больше никого нет?
– Георгий не был топ-менеджером в «Русском стандарте», и личной обиды на него, как на Чернущенко, у Рустама не должно быть.
– О.К., я буду звонить Рустаму насчёт Георгия.
– Олег, давайте не будем тратить время, если я не подхожу по этой причине, то нет проблем. Если надо сначала поговорить с Рустамом, то давайте отложим эту встречу, – сказал Георгий.
Я стал набирать телефон Рустама – он был недоступен, и мы продолжили собеседование уже по теме бизнеса. Чесаков был подчинённым Чернущенко в «Русском стандарте», и вместе они уходили в «Инвестсбербанк», но выяснилось, что большого зуба на него Тарико не имел. Подкупило, что Георгий имел опыт работы в McKinsey. Мне нравятся люди оттуда. У них острый ум, очень хорошая школа. Вообще, в сфере управления человеческими ресурсами я считаю лучшими в мире компаниями McKinsey и Goldman Sachs. Встречая людей оттуда, чувствуешь, что они немножко другие: чуть качественнее, чуть умнее, чуть правильнее, чуть интереснее.
– А почему ты ушёл из «Инвестсбербанка»?
– Поссорился с акционером, и тот принял такое решение.
– А разве можно ссориться с акционером? Акционер – царь и Бог!
– Я сделал выводы из того урока.
В конце встречи я пригласил Георгия приехать на следующий день вечером к нам в офис. В нашей переговорной собрались я, Алекс Корецкий, Костя Аристархов, начальник юридического департамента Ульяна Антонова и Вадим Стасовский – единственный человек, прошедший со мной четыре бизнеса, начиная с «Техношока». Консультант из MasterCard Advisors у флип-чарта как раз рассказывал о том, как устроены платежные системы и как работают карты. Я пригласил Георгия за стол, и в конце презентации все менеджеры стали задавать Георгию вопросы – так называемый «гриль», через который проходили потом все ключевые сотрудники.
Я его нанимал в банк, офис которого являлся офисом сети ресторанов «Тинькофф», – на 1-й улице Ямского поля, прямо напротив закрывшегося ныне казино «Голден Палас». Мы только что купили лицензию, был стол, стул и идея. Всё. И людей набирали только под идею. И я очень благодарен первым десяти сотрудникам, им было сложнее всего. Они, конечно, шли на моё имя, верили в меня, но при этом рисковали. Кто – насиженными местами, кто – репутацией.
Осень 2006 года – самый перегретый рынок труда. Приходили люди, я предлагал им зарплату, они звонили через две недели и сообщали, что у них есть вариант лучше. Тем не менее Артём Яманов и Стас Близнюк перешли из успешного «Райффайзенбанка», одного из самых правильных и удачных иностранных банков в России. Костя Аристархов возглавил сложный фронт – взимание задолженностей, приехал со мной из Америки. Я уже говорил, что не сторонник того, чтобы вести бизнес с друзьями. Я верю в дружбу, основанную на бизнесе, а не наоборот. Но Костя, пожалуй, – исключение, наверное, подчёркивающее правило. Мы дружим много лет – с 1999 года. В Америке русские друг за друга держатся, мы плотно общались, и Костя проявил свои самые лучшие качества. За 10 лет дружбы он никогда не подводил меня, как, надеюсь, и я его.
У него за плечами Дальневосточный университет, американское образование, он быстро учится и. главное. – у него есть предпринимательская жилка, в Штатах он владел компанией в строительном бизнесе: продавал и инсталлировал окна. Всё, что нужно, в нём есть – лояльность, понимание рынка, американской системы бизнеса, предпринимательский опыт и хорошая обучаемость. За три года в банке он себя хорошо зарекомендовал: построил чрезвычайно эффективный, качественный и высокотехнологичный (основанный на статистике, на объёмах информации, на IT) отдел по сбору задолженностей. Цифры говорят сами за себя. Мы знаем, какой тяжёлый рынок сегодня в этой сфере. Просрочки растут, люди теряют работу, плохо платят. У нас в банке эти показатели достаточно стабильны и находятся на лучшем уровне в индустрии.
Георгий Чесаков сразу взялся на IT-платформу, за построение сетки, идеологии, потом – за продукты. Остальные начали учиться. Мы наняли крутых технологов, в частности Анатолия Макешина из банка «Зенит». И стали строить, по сути на коленке, компанию. Помню, Георгий пришёл и сказал: «Когда мы строили «Инвестсбербанк», хозяин на IT выделил мне три миллиона долларов. Это был продвинутый банк, у нас была CRM-система Siebel. В технологическом плане мы были на порядок выше других русских банков. Ты же дал бюджет 20 миллионов – зачем?» Больше этот вопрос он не задаёт.
20 миллионов долларов мы потратили только на IT. Многие люди до сих пор не понимают, почему мы так быстро растём. Если бы не кризис, у нас могло быть и 20, и 30 процентов рынка кредитных карточек России лишь потому, что нам удалось собрать и интегрировать последние мировые технологические достижения в области пластика, кредитных карт. Кроме Siebel, это комплекс бизнес-анализа SAS, карточный блок Cardtech.
Георгий Чесаков, председатель правления банка «Тинькофф Кредитные Системы»:
Олег жёсткий, взрывной и энергичный. Но при этом гораздо терпимее к отпору и возражениям, чем мои прошлые работодатели – Рустам Тарико («Русский стандарт») и Александр Пономаренко («Инвестсбербанк»), хотя на первый взгляд может показаться, что это не так.
Яркое впечатление: в начале банковского проекта, ещё в 2006 году, Олег собрал всю команду в кабинете и, показав на стеклянный стол, сказал: «Я вложил в проект свои деньги, и я буду грызть стекло, чтобы он был успешен». Я потом цитировал эти слова кандидатам, спрашивавшим, а не решит ли Олег закрыть проект, если он не будет получаться. Ещё цитата: «Надо иметь железные яйца, чтобы вложить 50 миллионов долларов своих денег в такой проект». Во мне вызывает восхищение способность Олега думать о совершенно разных вещах в бизнесе и жизни и делать нетривиальные, глубокие выводы на основе тонких наблюдений. Думаешь в такие моменты: «Блин, я-то об этом не думал, но это действительно так». Олег всегда верно и быстро понимает базовую экономику отрасли и проекта, умеет отсортировать важные детали от неважных и неважными – пренебречь, он не скован господствующими на рынке представлениями, умеет
