Стихотворения

И одыблением волос!

13 января 1910 Москва

ЭДИП

К прекрасноликой Иокасте
На ложе я – как муж – всходил
И вместе с ней из кубка страсти
Напиток ядовитый пил.

Рукою жаждущей лаская
Изгибы груди, я не знал,
Что я – убийца старца Лая,
Что мужем матери я стал.

Но грянул гром, разверзлось небо,
Открылась истина в огнях –
И мать-жена во мглу Эреба
Сошла – и мрак в моих очах.

Я был царем и стал я нищим.
Супругом был – и вот один,
Боясь приблизиться к жилищам,
Брожу среди пустых равнин.

Меня Алекто грозно гонит,
В лицо губительно дыша,
И в неутомной муке стонет
Моя скорбящая душа.

И медлит Фанатос приходом,
Хоть каждый миг ему я рад,
Томясь под гневным небосводом
И болью огненной объят.

…Но иногда, в виденье сонном,
Мечтою прежней я живу
И зовом трепетно-влюбленным
Супругу милую зову.

И снова полн кипящей страсти,
И снова жажду и дрожу,
И к светлоликой Иокасте
На ложе брачное всхожу.

Ноябрь 1907

* * *

Меж чувств людских, покрытых пылью
И тленьем тронутых давно,
Своим убожеством и гнилью
В глаза бросается одно.

Оно ползет, как червь безглазый,
Из рода в род, из века в век,
Им, как мучительной проказой,
Повсюду болен человек.

Оно ко всем змеей шипящей
Вползает в мозг, и в грудь, и в кровь,—
И это чувство — труп смердящий,
Паук безжалостный, Любовь!

Ты, низвергавшая святыни,
Ты, мир державшая во зле,
Прими мое проклятье ныне,
Внемли моей святой хуле!

Гряди, о Смерть! Своим дыханьем
Навек Любовь обезоружь!
И чтоб с пылающим желаньем
К жене не влекся больше муж,

Чтобы огнем призывным очи
Не загоралися у жен,
Овей нас, Смерть, прохладой ночи
И погрузи нас в вечный сон!

27 апреля 1910, Москва