Стихотворения

10. И на каждый крик призывный был во мне один ответ:
Словно молотом по гробу ударял я: «Нет! и нет!»

11. Но теперь, учитель мудрый, – помоги! – я сам не в силах
Усмирить мое волненье, успокоить трепет в жилах.

12. Что мне делать? Я слабею, я готов во прах упасть,
Надо мною нависает не твоя, иная власть.

13. Мудрый! Темный! Я унижен, я стыжусь, я погибаю,
Я готов любви поверить, я готов поверить раю.

14. И за женщиной земною я готов пойти, как раб…
О, явись! явись, учитель! я разбит, и смят, и слаб.

15. О, войди ко мне, как прежде, как не раз входил бывало,
С глаз моих полуослепших сбрось цветное покрывало.

16. Заглуши земные звуки, вдунь суровый холод в грудь
И с тропы любви позорной возврати на правый путь.

17. Повтори свои проклятья, опали мне сердце гневом,
укрепи мое презренье и карающим напевом,

18. Полной ненависти песней душу мне заворожи
И безжалостной рукою язвы жизни обнажи.

19. И уверь меня, что ложен, что, как лед весною, зыбок
Свет лобзаний и объятий, и признаний, и улыбок!

20. О, явись! и едкой речью отгони мечтанья прочь,
Оскопи мои надежды и восторги опорочь!

21. Вникну я в твои заветы, я тебе опять поверю,
Я приму с отрадой мертвой ясных радостей потерю.

22. О, приди! и помоги мне умертвить любовный бред,
И сказать с былою силой на призывы счастья: «Нет!»

31 января – 1 февраля 1910 Москва

Милостыня Неба

Я встретил женщину в лохмотьях и без носа,
Ресницы редкие покрыл ей белый гной,
Меж губ ее, кровоточащих, папироса
Сверкала точкой золотой.

И, протянувши пальцев красные обрубки,
Она у встречного просила на ночлег,
А с неба падал, тая на подоле юбки,
Серебряный, холодный снег…

11 марта 1910 Москва

Шут

Всепрезираемым шутом я
Брожу среди толпы людской,
В меня бросая грязи комья
Глумятся люди надо мной.

Но я ни разу не ответил
На ругань злостную глупца,
Всегда мой взор спокойно светел
И тверды мускулы лица.

Ни разу судорогой жалкой
Не искривился гордый рот,
Когда меня бичом иль палкой
Прочь прогоняли от ворот.

Я, – продолжая путь бесцельный,
Высоко голову держал
И на свирели самодельной
Себе хваление слагал.

Топча земного праха комья
И пустоцвет людских страстей,
Всепрезирающим шутом я