В пивнойЯ в пивной. За окном колыхается улица,Распевает трамвай, как гигантский смычок.За соседним столом захмелел и сутулитсяКраснолицый, в потертом пальто старичок.Я курю и смотрю беззаботными взорамиВ озарено-прекрасную пропасть окна:Там пролетки так радостно дышат рессорами,Там лазурь над бульваром, как детство, ясна!И как струйка дымка, голубая, беспечная,Уношусь я душой за потоком людским,И столица, гранитная, тяжкая, вечная –Расплывается, как голубеющий дым.29 апреля – 2 мая 1912 МоскваСкромной женщинеТы долго сдерживала страстьИ в одиночестве горела,Но я помог тебе упастьИ взял измученное тело.И помню, как в шестой этажКо мне ты робко позвонила,Я помню первый вечер наш,Когда ты лампу потушила.Я помню шепот твой: «Забудь!Ах! не целуй! Пусти! Не надо!»Но ходуном ходила грудьИ ласкам тело было радо.Я помню, как ты без огняСвое застегивала платьеИ как сердилась на меняЗа поцелуй и за объятье.Я помню твой смущенный шаг,Когда я вел тебя из дома,Я помню, как в твоих глазахЦвела блаженная истома!Когда же я спросил: «Придешь?» –Ты головою покачала,И вдруг, скрывая страсть и дрожь,«Приду!» – потупясь, прошептала.11 мая 1912 МоскваВалерию БрюсовуНад мертвой пропастью машинИ электричества, и блуда –Ты, – как единый властелин,Ты, – как единственное чудо!Была пора: над бездной вод,Во мраке девственном и диком,Господень дух свершал полет,Блистая светлым, жутким ликом.Над нашей бездной ты паришьНа крыльях благостно-могучих,Над нашей тьмою ты горишь,Как ясный луч горит на тучах.Ты все, как Солнце, озарил,Ты придал прелесть бегу конок,Твоим лучом обласкан былМонах, развратник и ребенок.От зова башенных часовДо зова жалкой проститутки –Все превратил в огонь стихов