И чужды мне стремленья дикие И жажда глупая реформ. Услышу <слово> коль про бога я, – Я только прыскаю в кулак: Чья мысль бездарная, убогая Могла в пустой поверить знак? В свои лишь мускулы я верую И знаю: сладостно пожрать! На все, что за телесной сферою, Мне совершенно наплевать. Когда ж промчатся дни немногие И смерть предстанет предо мной, То протяну спокойно ноги я И мирно сделаюсь землей. Сентябрь 1921 МОЛЕНИЕ О ПИЩЕ Ухо во всю жизнь может не слышать звуков тимпана, лютни
и флейты; зрение обойдется и без созерцания садов; обоняние
легко лишается запаха розы и базилика; а если нет мягкой, полной
подушки, все же хорошо можно заснуть, положивши в изголовье
камень; если не найдется для сна подруги, можешь обнять руками
себя самого – но вот бессовестное чрево, изогнутое кишками,
не выдерживает и не может ни с чем примириться.
Саади
Пищи сладкой, пищи вкусной Даруй мне, судьба моя, — И любой поступок гнусный Совершу за пищу я Я свернусь бараньим рогом И на брюхе поползу, Насмеюсь, как хам, над Богом, Оскверню свою слезу. В сердце чистое нагажу, Крылья мыслям остригу, Совершу грабеж и кражу, Пятки вылижу врагу. За кусок конины с хлебом Иль за фунт гнилой трески Я, — порвав все связи с небом, — В ад полезу, в батраки. Дайте мне ярмо на шею, Но дозвольте мне поесть. Сладко сытому лакею И горька без пищи честь. Ноябрь 1921 * * * Нет распределения справедливости; нет ни добра и зла, ни награды и наказания за добрые и злые дела. Макхали Госсала За веком век Христовы слуги, Добро венчая, зло клянут И, заключившись в тесном круге, Творят над Миром страшный суд. Я их заветы отвергаю. Добра от зла не отличаю, – И все ж я, несомненно, жив, И даже весело играю, И даже в горестях счастлив. Я знаю: в мире бесконечном Наш человеческий аршин Не может измерять глубин – И вижу брата в каждом встречном. Постигнув вещую науку, Преодолев земную муку, Разрушив тесную тюрьму – Святому жму я крепко руку, Убийце руку крепко жму.
