— Надеюсь, поэтому и не ропщу, ведь надежда умирает последней.
— Полностью с тобой согласен. А что, у тебя есть женщина, которая готова стать твоей женой?
— Пока нет, но я думаю, что в моей жизни обязательно появится такая женщина.
— Да я в этом даже ни секунды не сомневаюсь, — улыбнулся полковник. — Ты ещё так молод.
— Командир, я согласен принять участие в борьбе с преступностью, — после непродолжительного раздумья, сказал Виктор. — Наверное, мне надо будет встретиться для беседы с генералом?
— Я уполномочен некоторые вопросы решать сам, — улыбнувшись, сказал полковник. — Считай, что ты вновь состоишь на государевой службе. Ты где живёшь? Крыша над головой у тебя есть?
— Живу…Цезарь выделил нам трёхкомнатную квартиру недалеко возле своей резиденции.
— Тебе нужна будет отдельная квартира, где мы с тобой будем встречаться.
— Явочная? — усмехнувшись, спросил Виктор.
— Ну…назовём её служебной, — не оценив иронии Виктора, сказал полковник. — Но, ты можешь там жить. Я переговорю с генералом, пусть выделит из резервного фонда жилья.
— Договорились.
… Виктор быстро отыскал на Троекуровском кладбище Москвы участок, на котором были захоронены отец и мать Владлена Фёдоровича. Два надгробных сооружения, похожие на саркофаги и закрытые массивными мраморными плитами, стояли в один ряд. Между могилами родителей было свободное место, как раз ещё для одной могилы.
«Я хотел, чтобы, когда я умру, меня похоронили между отцом и матерью, потому что я любил их одинаково сильно, но как видишь, моё желание оказалось неосуществимым, и придётся мне покоиться не на семейном участке, а на лагерном кладбище, и на моей могиле вместо бронзового бюста, будет вбит кол с порядковым номером», — вспомнил Виктор слова умирающего Графа и, вздохнув, подошёл поближе к мраморному надгробью на могиле его отца.
«Снимешь мраморную табличку с датами рождения и смерти отца. Под ней увидишь квадрат — это замурованная ниша. Разобьёшь бетон — увидишь тайник. В тайнике ты найдёшь небольшую, покрытую бархотом, коробочку, в которой находится перстень», — вспомнил Виктор слова, которые сказал ему умирающий Граф.
Вытащив из сумки отвёртку, молоток и зубило, Виктор принялся за работу. В открывшемся тайнике действительно, лежала небольшая, покрытая красным бархатом, коробочка. Перстень, который находился внутри, был очень массивным. Поражал своей красотой камень, довольно крупный, даже очень крупный — густой изумрудной окраски.
«Неужели это и есть «Вторая капля» — ключ к банковскому сейфу? Теперь главная моя задача — попасть в Израиль и взять сокровища, а уже потом начать осуществлять планы мести», — подумал Виктор и, вновь поставив на место табличку, прикрывающую тайник, закрепил её, ещё раз окинул взглядом последнее пристанище родителей почившего Владлена Фёдоровича — завещавшего ему, Виктору, все свои сокровища, поклонился могилам и быстрым шагом направился к выходу из кладбища…
Глава 16. Бригадир
— Проходи и присаживайся, есть тема, и её надо решить, — сказал Цезарь, приглашая Лютого в свой кабинет.
— Что за тема?
— Нужно сходить в гостиничный комплекс «Интурист» и популярно объяснить его директору, кто хозяин в центре Москвы. Гостиница и ресторан находятся на бойком месте, и оттого, хорошие бабки гребёт. Иностранцы там ошиваются, валютные проститутки, фарцовщики. В общем, сам понимаешь. А теперь ещё и ночной клуб там открыли. До меня дошли слухи, что «казанские» положили глаз на этот комплекс, и даже начали брать дань с директора. Надо их оттуда выгнать.
— Ну, а если станут в позу и не захотят уходить?
— Значит, будем «гасить», — жёстко сказал Цезарь. — Я, пока что ещё, смотрящий по Москве, и мне, уступать каким-то татарам, как-то не в жилу.
— Хорошо, мы с Циркачом сходим в «Интурист».
— В «Интурист» лучше всего идти утром, пока там нет народу и говорить с директором без свидетелей.
— Замётано. Так мы покатили?
— Подожди, есть ещё одна тема. В общем, я знаю о твоих намерениях.
— О каких намерениях? — насторожился Лютый.
— Ты хочешь кинуть предъяву женщине, которая причастна к тому, что тебе навесили срок. Не делай этого.
— Это моё личное дело, — побледнев, и сжав кулаки, процедил сквозь зубы Лютый. — Да, я хочу предъявить ей…Я девять лет, за чужое похмелье…
— А я тебе говорю — не делай этого, — повысил голос Цезарь.
— Это почему же?
— Потому, что она из касты неприкасаемых, за неё впряглись такие большие люди, до которых тебе, как до Луны пешком. К тому же…ты слышал про Сохатого?
— Нет, не слышал. А кто это?
— Вор в законе старой формации. Он, вместе с Монархом входит в первую двадцатку самых авторитетных воров в законе. А кто такой Монарх, ты знаешь — смотрящий за Россией.
— И что с того?
— Зинаида Ивановна — приёмная дочь Сохатого.
— Вот теперь понятно, — усмехнулся и злобно сверкнул глазами Лютый.
— За свою отсидку, ты получишь хорошую денежную компенсацию, и на этом тормознёшься.
— Не всё в жизни измеряется деньгами.
— Всё, базар закончен. Ситуацию без тебя разрулили, а мне поручили поставить тебя в известность. И мой тебе совет, не лезь в залупу, напорешь косяков — себе дороже станет.
— Я врубаюсь, что это чистейший рамс и разруливается он не по-понятиям, — процедил сквозь зубы Лютый. — Но, если «большие» люди так решили, я подчиняюсь.
— Ну, вот и ладненько. Хрен с ней, с этой темой, забудь. Есть темы поважнее…
…В «Интурист» Лютый и Виктор подъехали утром. У дверей приёмной охранник их встретил традиционным вопросом: — «Вы к кому?»
— К директору, — смерив охранника оценивающим взглядом, сказал Лютый.
— Я должен доложить. Как вас представить?
— Сергей Ермаков с другом.
Охранник связался по рации со своим руководством, и через минуту распахнул перед ранними посетителями, дверь в приёмную.
— Проходите, пожалуйста, Борис Александрович вас ждёт.
— Циркач, ты отдохни пока в приёмной, с девочкой побазарь, — кивнув головой в сторону секретарши, сказал Лютый. — А я пойду с Маслаком тему перетру.
— Нет проблем, — пожал плечами Виктор. — Если что — я рядом.
— Теперь мы будем твоей «крышей», — сказал Лютый, присаживаясь на стул.
— Кто это, мы? — настороженно спросил Борис.
— Цезаря знаешь?
— Знаю. Значит, ты у «центральных»?
— Я — бригадир. Теперь дань у тебя будем забирать мы.
— Да мне как-то всё равно: «медведковские», «казанские», или «центральные», — пожал плечами Борис. — Чем вы лучше?
— Мы сильнее.
— А ты в этом уверен?
