рядом.
Кэл улыбнулся ей и наверняка подумал: «До чего же она красивая!» По крайней мере, такая мысль сразу промелькнула в моей голове.
В следующие полчаса мы прогуливались по лесу, не отходя далеко от костра, болтали, сидели у огня. Нас было около двадцати человек. Кэл прихватил отличный яблочный сидр с корицей для тех, кто не любит пиво, и я была в их числе.
Крис сидел рядом с Бри, обнимая ее за плечи. Она не смотрела на него, и время от времени посылала мне взгляды, свидетельствующие о ее раздражении. Тамара, Бен и я сидели так тесно, что наши колени соприкасались. Одна моя рука ощущала приятное тепло от огня, а другая не менее приятную ночную прохладу. Иногда с порывом ветерка до меня долетал голос Кэла.
– Я рад, что вы все приехали, – сказал Кэл, подходя и опускаясь на колени рядом со мной.
Он говорил громко, чтобы все могли его слышать.
– Моя мама еще до того, как мы перебрались сюда, была знакома со многими в вашем городе, поэтому друзей у нее хватает. Вот я и подумал, что можно отметить праздник Мабон без нее.
Бри улыбнулась и наклонилась вперед:
– Что это за Мабон?
– Сегодня – ночь Мабон, – пояснил Кэл. – Это один из важнейших дней у викканцев, своеобразный шабаш, на который собираются последователи языческого культа Викка. Его еще называют белым ведьмовством. А вообще, это день осеннего равноденствия.
Стало так тихо, что можно было услышать, как падают листья. Все мы завороженно смотрели на его лицо, освещенное бликами костра, похожее в этот момент на маску. Никто не проронил ни слова.
Кэл прекрасно понимал наше недоумение, но, казалось, это совсем не смущало его. С хрустом надкусив яблоко, он продолжал:
– Видите ли, обычно в праздник Мабон рисуют особый круг. Чтобы принести благодарность за урожай. А после дня Мабон начинают ждать Самхейн.
– Соуен? – чуть слышно переспросила Дженна Руис.
– Сам-хейн, – повторил по слогам Кэл. – Наш самый большой праздник. Новый год у ведьм, тридцать первое октября. Большинство людей называют его Хэллоуин.
В полной тишине было слышно только потрескивание горящего в костре полена. Первым заговорил Крис.
– Так что же, парень, – сказал он с нервным смешком, – хочешь сказать, что ты – ведьмак?
– Ну да, я последователь культа Викка.
– Это что, вроде как поклонение дьяволу? – спросила Алессандра, наморщив носик.
– Нет, нет, вовсе нет, – спокойно ответил Кэл тоном, вовсе не похожим на самооборону. – Никакого дьявола в учении Викка нет. Это совершенно самодостаточная религия, обожествляющая природу.
На лице Алессандры появилось скептическое выражение.
– Так вот, – сказал Кэл, – я хотел бы, чтобы этой ночью кто-нибудь из вас начертил круг вместе со мной.
Тишина.
Кэл огляделся: все молчали, потрясенные столь неожиданным предложением. Однако Кэл не выказал никакого смущения.
– Послушайте, начертить круг вовсе не означает присоединиться к Викке. Это не значит, что вы идете против своей веры и принятых вами жизненных правил. Вы никуда не вступаете, не беспокойтесь об этом. Я просто подумал: может, кому-нибудь это покажется интересным.
Я посмотрела на Тамару. Ее темно-карие глаза были широко раскрыты. Бри повернулась ко мне, и мы обменялись такими взглядами, которые были красноречивее всяких слов. Да, мы обе были удивлены и настроены скептически, но в то же время сильно заинтригованы. Взгляд Бри сказал мне, что ей все это ужасно интересно. Я чувствовала то же самое.
– А что означает этот круг? – Только через несколько секунд я осознала, что это прозвучал мой голос.
– Мы все станем в круг, возьмемся за руки и вознесем хвалу Богине и Богу за то, что они дали нам урожай. Мы отпразднуем плодородие весны и лета и будем готовиться к суровой зиме. Будем водить хоровод.
– Ты что, шутишь? – спросил Тодд Элсворт, потягивая пиво.
Кэл спокойно посмотрел на него:
– Да нет, не шучу. Но если ты против, дело твое.
– Господи, да он это всерьез, – произнес Крис, ни к кому не обращаясь.
Бри осторожно сняла его руку со своего плеча, и он искоса взглянул на нее.
– Скоро десять, – сказал Кэл, поднимаясь на ноги. – Кто хочет, пусть остается, остальные могут расходиться. Благодарю всех за то, что приехали, мы хорошо провели время.
Рейвин встала и подошла к Кэлу, не отрывая от него взгляда своих темных глаз.
– Я остаюсь, – сказала она и, повернувшись к остальным, бросила: – Что, слабо?
– А я все-таки ухожу, – шепнула мне Тамара, вставая.
