— Что-о? — поразился я. — Рыбы и крабы?
— А ты что, не знал, чем они питаются?
— Ну, в школе, когда мы проходили строение рака, а это почти что краб, нам учительница говорила, что раки — санитары дна. Но чтобы рыбы и крабы ели людей…
— Ты не переживай, тут и раки водятся, — «успокоила» меня Кристина. — Крабам, ракам и рыбам без разницы, что есть — дохлую рыбу или человека. И то и то вкусно.
— А потом мы едим эту рыбу… — меня чуть не затошнило. — Давай не удаляться от темы. Так что там за утопленники?
Кристина еще раз взглянула на морскую гладь без малейшего намека на волны и начала повествовать:
— Почти тридцать лет назад мимо Тихой Бухты плыл теплоход «Чайка» с кучей народу на палубе. Теплоход арендовал какой-то богач, тогда они тоже были, на нем плыли его друзья, родственники и просто знакомые. У богача был день рождения, и весельчаки решили отметить его на воде. В тот день стоял полный штиль. Ветер не дул, чайки красиво парили над теплоходом, судно рассекало воду, неслось в морские просторы — сплошная романтика. А ближе к ночи приглашенные на праздник напились, совсем перестали следить за происходящим. Капитан судна тоже напился и перестал управлять теплоходом, поставил его на автопилот, или как это у моряков называется. Но что-то там не включил, и судно, сбросив автоуправление, вместо открытого моря, плавно развернувшись, стремительно поплыло к берегу. Люди веселились, вино лилось рекой, музыка грохотала так, что ее было слышно за многие километры от теплохода. В открытом море слышимость потрясающая, особенно в штиль. И ровно в полночь, в полнолуние, тринадцатого июня, когда на море царил полный штиль, теплоход со всего хода врезался в причал, за который ты, Руслан, заплыл. «Чайка» загорелась и взорвалась. Праздник жизни превратился в праздник смерти. В ту ночь погибли почти все, спаслось лишь несколько человек, и те впоследствии умерли в больнице. И найти на дне удалось немногих, всего человека два. Остальные подевались неизвестно куда, как будто испарились. Потом еще некоторое время волны выносили на берег части человеческих тел — руки, ноги, головы, плечи… Но все равно, подавляющее большинство пассажиров просто-напросто исчезло. Возможно, море унесло их куда-то далеко-далеко, а может, они где-то спрятались… Самое интересное то, что теперь почти всегда в районе этого причала царит полный штиль, такой, как был в ту ночь. Местные жители назвали такую погоду «мертвым штилем». Многие здесь утверждают, что когда купались в районе причала, то видели на дне целый и невредимый теплоход и веселых пассажиров на нем. Говорят даже, что под водой слышно музыку. А потом люди с «Чайки» поднимаются наверх и тянут тех, кто заплыл за причал, к себе вниз, в царство утопленников. Они многих забрали к себе. Странно, но когда водолазы специально ищут этих несчастных, их нет, а когда в море купаются обычные люди, утопленники появляются. Поэтому местные сюда ни ногой, а приезжие чисто интуитивно не любят этот пляж, как будто чувствуют грозящую опасность. Но все-таки время от времени люди сюда заходят. Водолазы несколько раз исследовали дно, но ничего нового там не обнаружили: ни теплохода, ни людей… Только обломки «Чайки», и все. И сегодня, в ночь с двенадцатого на тринадцатое июня, исполняется ровно тридцать лет со дня трагедии… И снова полнолуние, и снова мертвый штиль, и снова чайки парят над морем, как в тот день… Если честно, я не понимаю, как тебе удалось выплыть оттуда. Надо сходить в церковь и поставить свечку господу за то, что он помог тебе избежать смерти. Я уверена, без высших сил тут не обошлось.
Кристина замолчала.
Я сидел ни жив ни мертв. Только после этого рассказа я осознал весь ужас Тихой Бухты. И еще я понял, что был в лапах у смерти, можно даже сказать, почувствовал ее прикосновение. И я слышал музыку под водой. Думаю, что я едва не угодил на праздник смерти.
— Вечереет. Солнце садится, — проговорила Кристина.
Ее фраза подействовала на меня как удар хлыстом. Весь погруженный в мысли, я вздрогнул от неожиданности. Девочка с сочувствием посмотрела на меня. — Что, проняла история?
— Еще как проняла… Кристина, давай уйдем отсюда, мне как-то жутко тут находиться после твоего рассказа, — попросил я.
— Идем, — поднялась моя подружка на ноги, с легким отвращением бросив взгляд на воду.
— Ты точно меня не разыгрываешь? — на всякий случай спросил я, но Кристина так на меня посмотрела, что больше у меня подобного вопроса не возникало.
За весь день, проведенный на море, я заметно загорел, и голубые плавки очень красиво смотрелись на мне. Такие же я видел на маленьком базарчике неподалеку отсюда. Один парень даже купил их. Наверное, это был кто-то из отдыхающих. Кстати, об отдыхающих:
— Кристина, а те, кто приезжает в Тихую Бухту, знают о трагедии с теплоходом? Их кто-нибудь предупреждает?
— Ты что, с дуба упал? Нет, конечно, это всех отпугнет. Если к нам не будут приезжать отдыхающие, то мы все останемся без гроша. Только благодаря приезжим мы существуем. Пашем как папа Карло с марта по октябрь — сдаем жилье, продаем кукурузу, пирожки, пончики, фрукты, устраиваемся в кафе и рестораны, чтобы жить на заработанные деньги все остальное время. Поэтому власти замяли между собой это дело, придали трагедии как можно меньше огласки. Огласка была невыгодна всем. Понятно, какой нормальный человек сюда приедет, если всем станет известно, что тут у нас такие страсти творятся?
Мы ушли с пляжа, пересекли железную дорогу, проходящую по-над берегом, и бесцельно побрели по городку. Мы оба молчали.
Мимо нас проходили люди, они смеялись и веселились. Я оказался прав, предполагая, что отдыхающие выходят на прогулку вечером, когда солнце становится добрее и не щиплет так сильно, как днем.
Вдруг Кристина остановилась и задумчиво посмотрела на меня.
— Ты когда-нибудь видел полную луну, висящую над морем?
— Нет, — откликнулся я, перебрав в памяти все увиденные мною в жизни полные луны.
— Странно, я никогда над этим не задумывалась, хотя прожила у моря с рождения…
— Над чем? — не понял я.
Кристина поправила волосы.
— Почему в полнолуние луна красная, как кровь?
Глава III
— Не знаю, — честно ответил я. — У нас луна белая что в полнолуние, что в обычный день. Впрочем, иногда она бывает желтой, но красную луну я не видел никогда.
— Так, скоро мама придет с работы. Я должна ей помочь по хозяйству, — сообщила Кристина. — Сейчас по домам, а вечерком выходим гулять. Я тебя познакомлю со своими друзьями.
— А вечерком — это во сколько? — уточнил я.
— Ну… Сейчас полвосьмого… Выходи на улицу в девять. Встречаемся возле большого инжира, который растет на повороте в конце твоей улицы.
— Хорошо, — согласился я.
— Тогда до встречи, — быстро попрощалась Кристина, умчавшись в сторону неизвестной мне улицы. По сути дела, вся Тихая Бухта была мне неизвестна.
Прежде чем пойти домой, я решил побродить по улочкам, просто послоняться, разведать, что к чему. Кафе, где жарили шашлыки, тут было не счесть. Во все косяками шли приезжие, деньги, по-видимому, лились хозяевам рекой. Да, Кристина права. Если бы не отдыхающие, деньги тут добывать было бы неоткуда. Лично себя я не считаю приезжим, так как, во-первых, в Тихой Бухте живет мой дедушка, во-вторых, я знаю то, чего не знают многие, я имею в виду историю про теплоход, в-третьих, местная девчонка приняла меня в свою компанию, к тому же я тут надолго — на целых три месяца… Так что я самый настоящий «здешний», посвященный в тайны Тихой Бухты.
Я развернулся и пошел домой, вдыхая чистый горный воздух. В нем можно было утонуть, такой он был упоительный, мягкий, вкусный. Проникая в нос, он словно кристаллизовал все на своем пути, оставляя ощущение свежести и силы.
Дедушка со сломанной ногой сидел во дворе на веранде в тени винограда. На столе стоял самовар и блюдо, накрытое большой салфеткой.
— Внучек, поди сюда, — поманил он меня.
Я подошел, а дедушка убрал салфетку с блюда… Там лежали горячие, только что испеченные пышки, которые я так люблю.
— Дедушка, как ты со сломанной ногой умудрился их испечь! — воскликнул я.
— Человек, если чего-то сильно захочет, непременно это сделает. Мне твоя мама сказала, что ты любишь пышки с медом.
Я вымыл руки и уселся за стол. Дедушка Толя налил мне в чашку заварку душистого чая с травами и добавил в нее воды из самовара. Я сидел на веранде, уплетал пышки с медом, запивал их душистым чаем и блаженствовал, глядя на горы, подернутые голубой дымкой.
— Дедушка, а это правда, что тридцать лет назад здесь теплоход врезался в причал, все пассажиры погибли и нашли всего несколько человек? И утопленники утягивают купающихся на дно? — поинтересовался я.
Дедушка кашлянул.
— А кто тебе это рассказал?
— Кристина.
Старик театрально рассмеялся.
— Ох уж эта мне Кристина! Теплоход действительно врезался в причал, но нашли всех людей. Кого целиком, от кого руки-ноги, но нашли всех… Да, всех нашли… А разговоры про утопленников не принимай всерьез, это байки местной шпаны. Надо же какие-то страшилки рассказывать друг другу, сидя ночью у костра, вот они и выдумывают всякие небылицы.
Мне не понравился чересчур уверенный тон деда вкупе с тем, что его руки дрожали.
— Знаешь, а мы сегодня ходили с Кристиной на заброшенный пляж рядом с причалом, в который врезался теплоход. Я заплыл на глубину, и меня чуть не утащила на дно одна утопленница. Она схватила меня за ногу и тянула вниз. Так глубоко затянула, что я даже почувствовал холодное течение. Еле спасся.
Дедушка побелел.
— Ты это… Руслан, аккуратней, я за тебя отвечаю. Ты же большой мальчик, видишь, что я со сломанной ногой, не могу за тобой уследить. Не ходи больше на тот пляж, там плохой участок моря — растут длинные водоросли, в них у купальщиков ноги запутываются. Несколько человек там утонули, не смогли выпутаться из водорослей. — Дедушка помолчал и добавил: — И с Кристиной старайся поменьше общаться. Она хорошему не научит… Бери всегда с собой на пляж спасательный круг. Вот теперь у меня душа не на месте. Наверное, тебе лучше отправиться домой, от греха подальше.
— Нет, я домой не поеду, но впредь буду аккуратнее. Я отлично плаваю, не беспокойся за меня.
— Дома тебе будет лучше, — произнес дед и вдруг схватился за голову.
— Что такое? — разволновался я.
— Голова что-то заболела. Наверное, от погоды… О чем мы там говорили? — спросил дедушка и засмеялся. — Это ж надо, забыл, что хотел сказать. Называется «ехали-ехали и приехали». Пойду лучше полежу.
Дед Толя с трудом встал с лавочки и пошел в дом. Я заметил неописуемую тревогу в его глазах. Меня насторожило его резкое изменение отношения к Кристине. Сначала чуть ли не сватал мне ее, а теперь просит, чтобы я с ней не общался. Значит, он что-то от меня скрывает и не хочет, чтобы я узнал это что-то. И еще мне показалось, что головная боль его как будто сбила с мысли.
