своей и Мишкиной. Не слышали, как Владька навестил Мишку, как прилег рядом, как сменялись они возле поляны.
Дежурил Мишка, когда проснулся чернобородый. Проснулся, сел, тупо глядя в затухающий костер, обхватил голову руками, потряс ею. Бросил на угли охапку хвороста, и вдруг разом обернулся к деревьям, у которых были привязана Никита и Петька. Вскочид.
Друзья предусмотрительно скрывались в противоположном направлении от этих деревьев на краю поляны. И Мишка сидел в засаде с противоположной от деревьев стороны. Мишка поправил за ремнем открытый складник и крепко стиснул в руке Владькин дротик: Петькин дротик тоже лежал у его ног. И луки. Это уж Мишка, понимая, что делает не совсем благоразумное дело, выполз и подобрал оружие, валявшееся в десяти шагах от него. Хотел доползти до ружей. Но оба ружья были под руками у бандитов, а они то и дело шевелились, что-то бормотали во сне.
Поднимать тревогу было нельзя: Петьку с Никитой не утащишь на себе…
Чернобородый спешным шагом пересек поляну, подхватил с земли обрывок Петькиной веревки и зарычал на весь лес.
От этого рыка проснулся и вскочил на ноги Проня.
— Идиот! — размахивая перед его лицом обрывком веревки, стал кричать чернобородый. — Ваше благородие задрипанное! Следы заметаем?! Замел?! Ухнем со скалы, да?!
Проня оттолкнул его.
— Отойди, дурак.
— Это ты дурак, ваше благородие!
И, словно угадав помыслы друг друга, они разом схватились за ружья, разом щелкнули курками, разом замерли, когда Проня сказал:
— Стой!
Распрямились оба, не поворачивая стволов друг к Другу.
— Погоди! Дурость делаем! — предупредил Проня. — Я виноват, согласен, надо было удушить чертенят!.. Но теперь что поделаешь! Положи ружье, обговорим!..
Медленно оба наклонились, положили ружья, оба разом осторожно спустили курки, оба выпрямились.
— Сядем! — сказал Проня. — Далеко ли они уйдут, полудохлые?! Либо потонули уже, либо найдем в двух шагах!
Чернобородый скрипнул зубами, успокаиваясь.
— Пошли, сейчас найдем! — воодушевился Проня — Клянусь — они далеко не ушли!
Оба сделали движение, чтобы встать, оба глянули на темную тайгу и остались на месте.
— Пусть! — сказал Проня. — Но посуди: мы с тобой полдня добирались до деревни, а сколько времени надо этим полузадушенным выродкам, если даже они не утонут?!
Чернобородый тряхнул головой, мрачно глядя на котомку у себя под ногами.
— Давай выпьем… Трещит, собака!..
— Во-во! — обрадовался Проня. — Давай.
Выхватив из мешка непочатую бутылку водки и дюралевую кружку, Проня наполнил кружку, почти до краев, подал ее чернобородому, сам дотянул остатки прямо из горлышка.
Чернобородый залпом опрокинул кружку. Развязал мешок, вытащил луковицу, откусил от нее прямо с кожурой, ткнул Проне еще одну бутылку.
— Открывай эту…
Проня с готовностью открыл вторую. Чернобородый внимательно наблюдал за ним, как он делит водку, и, может быть, поэтому Проня разделил вторую бутылку поровну. Потом сказал:
— Надо выспаться!.. Зря разжигал такой костер!.. — Разворошил хворост, чтобы огонь убавился. — Щенков бояться будем! Они от страха подохли уже где-нибудь! А нам до рассвета все равно нельзя трогаться. — И он улегся первым.
Чернобородый прожевал кусок сала, огляделся, потом встал, обошел вокруг поляны, прошаривая кусты, углубился в лес. Минут через двадцать вернулся, прошагав почти рядом с Мишкой… Задрав голову, поглядел на звезды и тоже лег, придвинув к себе ружье.
Мишка уходит
Петька проснулся сразу, едва Мишка подтолкнул его в бок. Чуть брезжило утро. Звезд уже не было, откуда-то с востока по небу растекалась бледность. Но р лесу еще держалась темь.
Петька проснулся, как никогда, здоровый и голодный, вскочил на ноги. Подпрыгнул, сделал два шага вперед, два назад. Шаги еще отдавались в теле ноющей болью, но это было уже терпимо.
Мишка подтолкнул Никиту. Никита вскочил будто ошалелый, глянул по сторонам.
— Что? А? — И, ничего еще не соображая, уставился на Мишку. — У тебя хлеб есть?
Мишка приложил палец к губам, ухмыльнулся, довольный собой, потащил их куда-то в сторону, пригнул к земле.
Друзья разглядели под сосной, на газете, три полные бутылки воды, огромный, разрезанный на две половины пирог с картошкой и яйцами, нарезанное дольками сало, очищенный лук и два куска домашней колбасы…
Петька даже задохнулся при виде таких яств.
— Шамайте, — голосом короля повелел Мишка и, усаживаясь в стороне, добавил: — Владька дежурит там. Они сейчас проснутся. Не нарваться бы.
— А ты?.. — спросил Никита, протягивая руку за пирогом.
— Я уже! — соврал Мишка. Но впервые в жизни соврал так правдоподобно, что друзья поверили.
Это был пир! Это был тот самый пир, о котором в сказках говорят, что он на весь мир!.. Таял во рту пирог, — таяло душистое сало, булькала из бутылок вода и медленно струилась, растекаясь по телу! Не стоит и говорить о приправленной чесноком колбасе с кусочками хрустящего, душисто-сладкого лука!
Когда Мишка спросил: «Наелись?», путешественники в блаженной истоме лишь закивали головами в ответ.
Шурхнули кусты. Высунулась Владькина голова рядом с наконечником дротика.
— Они проснулись!.. — И он тут же исчез опять.
Мишка быстро убрал следы пиршества. Надели телогрейки, взяли котомки — Владькину и Мишкину, крадучись приблизились к поляне.
Владька оглянулся. Петька жестом подозвал его.
— Едят! — сказал Владька. — Выпили по целой кружке. Молчат. Проня обошел все на двести метров вокруг, искал следы. Чуть не напоролся… — Владька шевельнул дротиком. — Потом веревку смотрел, говорит: «Откуда у них нож?» А тот: «Карманы проверял?» — «Нет». И сразу начали быстро есть. Молча.
Петька сказал:
— Вот что… Надо одному пробираться в деревню. Небо над их головами блекло, и уже легко виделась протянутая рука. Но бежать в мешанине сумерек и тумана было все же рискованно.
— Один бежит, остальные остаются, — сказал Петька. — Давайте жребий.
— Вы не в счет, — поколебавшись, сказал Владька. Отрываться ото всех он не хотел, но понимал, что Петька с Никитой — не бегуны пока.
Мишка опередил Никиту, когда тот хотел возразить.
— Жребий будет несправедливо… — сказал Мишка. — Я сейчас самый крепкий и знаю лес лучше Владьки… Ты оставайся, — сказал он Владьке. Снял свою котомку и отдал ее Никите. Все виновато промолчали: Мишка был прав — идти лучше всего ему.
— Ладно… — сказал Петька. — Вот возьми… — И, вытащив из кармана компас, нацепил его Мишке на руку. Хорошо, что он предусмотрительно сунул компас в карман, остерегаясь его светящегося
