Обе женщины сели рядышком и предались воспоминаниям. С тех пор как Бобинетта, благодаря помощи Жюва и Фандора, смогла вырваться из-под власти Фантомаса и его приспешников, она вела уединённый образ жизни, не переставая следить по газетам за перипетиями борьбы, которую полицейский и журналист вели против Короля преступлений.
Бобинетта раскрыла перед Элен одну из темных страниц своей биографии. Много лет назад, когда она работала санитаркой в психиатрической больнице в Пасси, одна больная, которую врачи объявили безнадежной, умоляла устроить ей побег. Бобинетта обещала ей помочь, но свое обещание не сдержала. До сих пор воспоминание об этом мучило ее, ибо она была убеждена, что несчастная женщина, которую считали сумасшедшей, на самом деле таковою вовсе не была.
— Но я уверена, — продолжала Бобинетта, — что теперь, когда мы встретились с вами, мы сможем общими усилиями помочь бедной мадам Рамбер…
Элен побледнела:
— Как вы сказали? Мадам Рамбер?
— Да… Вы ее знаете?
— Она… Она… — У лен задыхалась от волнения. — Она мать моего…
Молодая женщина не успела закончить фразу. В комнату кто-то вошел — это был доктор Манен. До самого вечера у них не было возможности вернуться к прерванному разговору. Когда вечером Бобинетта зашла в спальню Элен, она увидела свою хозяйку в плаще и со шляпкой на голове.
— Вы куда-то собрались? — с удивлением спросила Бобинетта.
— Напротив, я только что вернулась: я была на почте, откуда телеграфировала мужу, что завтра вечером я выезжаю в Амстердам…
— Но это совершенно невозможно! Вы не в таком состоянии, чтобы…
Элен жестом остановила ее:
— Мое решение принято. Я его не изменю!
— Но что вы скажете господину Фандору?
— Я расскажу ему то, что сегодня узнала от вас о судьбе его матери — несчастной мадам Рамбер…
— Мадам! — прервала ее Бобинетта. — Вы думаете принести вашему мужу радостную весть, но на самом деле вы можете причинить ему большое горе… Событие, о котором я вам рассказала, произошло десять лет тому назад. Кто знает, что случилось за это время с мадам Рамбер? Десятилетнее пребывание в заведениях такого рода может помутить разум и у здорового человека. Кроме того, мадам Рамбер уже в те годы была немолода, так что…
— Вы правы… — вынуждена была согласиться Элен. — Я не стану сообщать мужу новость, которая может обернуться для него новым горем… Но я постараюсь, ничего не говоря ему прямо, навести его на след его матери…
— Я вижу, — сказала Бобинетта, — ничто не удержит вас от поездки в Амстердам. Но я умоляю вас принять необходимые меры предосторожности. У меня есть два надежных человека. Разрешите им сопровождать вас в путешествии. Это два простых парня, их разговор вряд ли сможет вас развлечь, но вы можете быть уверены, что они будут охранять вас как зеницу ока, и не позволят ни одному волосу упасть с вашей головы…
— Что же это за верные рыцари? — спросила Элен, улыбаясь.
— Один из них — мой брат Жоффруа по прозвищу Бочка, а его друга зовут Бенуа Сундук… Оба они работают грузчиками на Центральном рынке. Нельзя сказать, что у них ума палата, но силы в них столько, что вдвоем они справятся с целой ротой!
— Я вижу, что Фандор был прав, когда говорил о вас как о человеке, на которого можно положиться, — сказала Элен. — Я благодарна вам от всей души!
Две женщины дружески обнялись, и Бобинетта сразу же поспешила в Париж. Двоих приятелей она нашла в подвальчике под вывеской «Свинья Святого Антуана», где они сидели перед огромными мисками дымящегося капустного супа.
— Ты поставишь нам выпивку, сестричка? — осведомился Жоффруа, увидев Бобинетту. И, не дожидаясь се ответа, подозвал хозяина: — Эй, старый сквалыга, тащи нам бутыль красного да закуску получше — моя сеструха платит!
Пока два силача ели и пили, Бобинетта изложила им суть дела. Им надлежало быть на следующий день ровно в семь часов на бульваре в Буживале и ожидать там молодую особу, которую они должны будут сопровождать в Амстердам, защищать и охранять вплоть до ее встречи с Фандором. Билеты в оба конца и все прочие расходы будут им, разумеется, оплачены. Бобинетта не сомневалась в ответе. Для Жоффруа она была непререкаемым авторитетом, ради своей «сеструхи» он готов был скакать на край света на одной ноге. Точно так же поступил бы и его закадычный друг Бенуа, с которым они никогда не расставались. Но в данном случае был один смущавший их момент.
— Вот только по-английски мы не волокем… — со вздохом признался Жоффруа Бочка.
Для двух друзей, имевших весьма приблизительные понятия о географии, во всех странах, кроме Франции, люди говорили по-английски, Бобинетта улыбнулась:
— Не бери в голову! Но завтра вечером постарайтесь не надраться и ровно в семь будьте на месте!
Оба поклялись ей, что будут «как стеклышко»!
Вечером следующего дня Элси вышла из ворот своего дома в Буживале и пошла вдоль бульвара. Не успела она сделать и ста шагов, как из-за деревьев вышли два человека и приблизились к ней.
— Мадам, — сказал один из них, — нам поручено сопровождать вас до Амстердама.
Из своего окна Бобинетта наблюдала за происходящим. Несмотря на сгущавшиеся сумерки, ей было видно, как все трое сели в поджидавшую машину. Бобинетта еще несколько минут сидела у окна, прислушиваясь к затихающему шуму мотора и радуясь, что все идет как по маслу. Примерно через полчаса она затворила окно и спустилась вниз. Вдруг она услышала, что кто-то звонит у ворот. «Кого это принесло?» — подумала она и, накинув на плечи пальто, пошла открывать. Но едва она отворила калитку, как возглас удивления вырвался из ее груди: перед ней стояли две массивные фигуры — это были Жоффруа Бочка и его дружок Бенуа Сундук.
— Вы? — едва могла выговорить Бобинетта. — Почему вы здесь? Что вы сделали с Элен?
Два силача казались пристыженными и смущенными.
— Тут такое дело, сеструха, — начал Жоффруа заплетающимся языком. — Ведь мы с Сундуком — дружки, не разлей водой… Куда один — туда и другой… И если один захотел хлопнуть стаканчик, то и другой должен… Законно? Но дело есть дело! Ежели обещали, то вот они мы!
— Вы только сейчас пришли?
— Оно, конечно, мы опоздали… часа на… пол! Но у нас есть уважительная причина… По дорого столько бистро… ведь в каждое надо зайти… и пропустить — ну хоть по маленькой! Вот и не рассчитали… Сначала угостил Бенуа… потом была моя очередь… потом опять его… А иначе, сама понимаешь, нельзя! Потому что — невежливо…
Бобинетта его не слушала. Она была ошеломлена. «Если эти двое только что пришли, — спрашивала она себя, — то с кем же уехала Элен?» Ею овладел приступ ярости.
— Идиоты! Кретины! — кричала она, кидаясь на брата с кулаками. — И по стыдно вам? Напились оба как свиньи!
Два колосса стояли перед ней, понурив головы.
— Сдастся мне, дали мы с тобой маху, — заметил Бенуа Сундук своему дружку. — А то с чего бы малышке так разоряться?
— Похоже, что так, — согласился Жоффруа Бочка. — Сеструха вон как распалилась… Хоть бы сказала, чем мы проштрафились…
— Они еще спрашивают! — бушевала Бобинетта. — Вам хоть кол на голове теши!.. Боже мой! Боже мои!.. Я хотела помочь Элен, а в результате могу стать причиной ее гибели!..
Однако она понимала, что жалобами делу по поможешь, и, бросив двум силачам короткое «Пошли со мной!», направилась в дом. Побросав в саквояж самое необходимое, она выскочила на улицу и умчалась на вокзал. Два приятеля еле за ней поспевали.
— Когда поезд на Париж? — спросила она в кассе.
— Через пять минут.
В вагоне пригородного поезда она не проронила ни слова. Бенуа и Жоффруа только пыхтели и таращили глаза. Едва поезд прибыл на вокзал Сен-Лазар, как Бобинетта потащила их к такси.
— На Северный вокзал! — приказала она шоферу.
На Северном вокзале она узнала, что экспресс на Амстердам ушел двадцать минут назад. Бобинетта в отчаянии заломила руки.
— Но есть еще пассажирский поезд, мадам, — сказал ей служащий. — Он отходит через сорок пять минут и доставит вас в Амстердам завтра к полудню.
Молодая женщина тут же приняла решение ехать этим поездом. Другого выхода не было: надо было как можно скорее предупредить Фандора, что Элен выехала в Амстердам, и в случае, если их встреча не состоялась, начать поиски. Через сорок пять минут она уже сидела в купе вагона вместе с Жоффруа и Бенуа, окончательно протрезвевшими и исполненными глубокого раскаяния. И поезд тронулся…
14. АРЕСТ САМОЗВАНКИ
Генерал Грундал перешел через улицу и остановился на берегу канала, наблюдая, как медленно проплывают пузатые баржи. Генерал был в штатском и явно не желал быть узнанным редкими прохожими. Он поднял воротник плаща и надвинул на глаза широкополую шляпу, которую имел обыкновенно носить только за городом, о кругу семьи. Идя вдоль берега, генерал вскоре достиг подъездных путей главного железнодорожного вокзала Амстердама. Как раз в этот момент его слуха достиг тяжелый грохот, и длинный пассажирский состав выкатился на мост.
— Неужели я опоздал? — проворчал Грундал, с тревогой взглянув на часы. — Или время перепутал?..
Но, увидев надписи на вагонах, он успокоился: это был берлинский экспресс, а не тот поезд, который он ждал. Правда, генерал не заметил, что в конце состава был прицеплен вагон французской железнодорожной компании… Грундал поднялся на насыпь и направился к вокзалу, к которому, по каким-то своим соображениям, он подходил по со стороны главного входа, а со стороны подъездных путей.
Амстердамский пассажирский вокзал не отличается большими размерами, по в некоторые часы составы прибывают сюда с такой интенсивностью, что интервал между ними не превышает пяти минут и потоки пассажиров с разных поездов смешиваются и сливаются в один.
На насыпи к генералу подошел какой-то нищий, и они обменялись рукопожатием. В этом не было ничего удивительного, ибо в грязном оборванце Грундал узнал господина Зюйсела, начальника голландской тайной полиции.
— Вы приняли все меры предосторожности? — спросил генерал. — Вы понимаете, что арест известной вам персоны должен быть произведен незаметно и без шума… Нельзя подливать масло в огонь гражданской распри, которая готова охватить нашу некогда мирную страну!
— Разумеется, меры приняты, — ответил Зюйсел. — Но не будем преувеличивать опасность, дорогой генерал. Партия королевы Вильхемины намного сильнее. Против нее действует лишь кучка заговорщиков…
— Да, но среди них есть влиятельные лица… Кроме того, — генерал нагнулся к уху полицейского, — я слышал, что в низах общества существует некая организация, готовая развязать кровавые события!
— Пусть вас это не тревожит. Эта организация на две трети состоит из моих агентов. Все главные подстрекатели мне известны и в нужный момент будут арестованы.
