что всегда будет препятствием осуществлению им своих идеалов». Здесь все поставлено с ног на голову. Ведь именно наличие частной собственности «ставит человека в зависимость от других». Не имеющий ничего, кроме своей рабочей силы, пролетарий прикован цепью частной собственности к капиталисту, обладающему всеми средствами производства.
Освящение эксплуататорского строя, провозглашение вечности и незыблемости его основных устоев, его угодности богу — таков основной мотив проповедей православного духовенства в царской России.
Особое место в идеологической проповеди дореволюционного духовенства занимало «привитие любви к монарху». «Нашему русскому народу, у которого прочно сохраняются устои семейной жизни и православная христианская вера в единого бога, в троице поклоняемого, особенно свойственно монархическое правление и притом самодержавное и неограниченное» — такими разглагольствованиями убеждали православные богословы народные массы в необходимости деспотической царской власти.
Интересно отметить, что необходимость любви к монарху дореволюционные богословы обосновывали пятой заповедью так называемого Моисеева законодательства. Эта заповедь утверждает следующее: «Чти (почитай) отца твоего и матерь твою, да благого ти будет (чтобы тебе было хорошо), и да долголетен будети (чтобы ты долго жил) на земли».
Но трактовалось это моральное положение весьма и весьма своеобразно. Оказывается, «в пятой заповеди под именем родителей должно разуметь всех тех, кто в разных отношениях заступает для нас место родителей». Прежде всего сюда относится государь-император. Его надо любить «потому, что государство есть великое семейство, в котором государь есть отец, а подданные — дети государя и отечества».
Пятой заповедью дореволюционные богословы оправдывали и эксплуатацию человека человеком. Кроме императора, в категорию «любимых родителей» попадали и непосредственно эксплуататоры. Автор цитируемого «Пособия к изучению пространного христианского катихизиса» утверждает, что в пятой заповеди «св. писание говорит и о подчинении служителей и рабов господам». Правда, далее он смущенно добавляет: «В нашем отечестве рабства нет, но есть господа в отношении к тем, которые им служат. Слово божие внушает повиноваться господам не из-за человекоугодия, а по сознанию христианского долга». Таким образом, православие совместно с другими религиями своими проповедями стремилось воспитать эксплуатируемых не только как рабов по принуждению, но и как рабов по убеждению.
Подведем некоторые итоги. Для революционного духовенства было характерно враждебное отношение к коммунизму. Прочно связанные с эксплуататорским строем, будучи его активными защитниками, священнослужители яростно выступали против социальных принципов революционного переустройства общества, противопоставляли им принципы смирения и покорности, утверждали незыблемость основного устоя эксплуататорского общества — принципа частной собственности. Дореволюционное духовенство не только активно выступало против социалистического движения, но и решительно пресекало попытки некоторых защитников религии сблизить идеалы религии и коммунизма, интерпретировать период раннего христианства в коммунистическом духе. Проповедническая деятельность дореволюционных священнослужителей строилась на ясном и четком осознании факта непримиримой противоположности коммунизма и религии.
Эта антикоммунистическая позиция дореволюционного православного богословия была обусловлена тем положением, которое занимала русская православная церковь в царской России. Церковь была государственной организацией, она пользовалась большими политическими и экономическими привилегиями. Связанная тесными экономическими и политическими нитями с эксплуататорским строем, она защищала его, оправдывала необходимость его существования. Резко враждебное отношение к коммунизму в то время было обусловлено и социальным составом верующих. Последователи православной церкви делились на две большие группы. Первая группа состояла из представителей эксплуататорских классов, которые в религии усматривали теоретическое обоснование, освящение именем бога их привилегированного положения. Вторая группа включала в себя представителей угнетенных классов. Православная церковь видела свою основную задачу в установлении классового мира. Представителей господствующих классов она ласкала проповедями о божественной установленности существующего порядка, угнетенных она призывала покориться божьей воле и не выступать за революционное преобразование общества. Социалистическая революция изменила это положение, она уничтожила эксплуататорский строй, ликвидировала эксплуататорские классы. Тем самым она изменила социальный состав верующих. А это не могло не сказаться на основных направлениях проповеднической деятельности православной церкви.
Изменение основных оценок
Прежде всего под влиянием верующих, для которых Советская власть является их родной властью, духовенство многих религиозных направлений стало лояльно относиться к Советскому государству. Та огромная социальная перестройка, которая произошла за годы Советской власти, не могла не сказаться на проповеднической деятельности священнослужителей. И дело не только в том, что духовенство отказалось от проповеди некоторых идей «священного писания». В определенной степени изменилось направление и подчас даже содержание идеологической обработки верующих священнослужителями.
Какие изменения мы имеем в виду?
Совершенно ясно, что освящение эксплуататорского строя, провозглашение вечности и незыблемости его основных устоев, его угодности богу в современных условиях не может найти у верующих никакого отклика. Прежде всего изменился социальный состав самих верующих: исчезли в нашей стране эксплуататорские классы, интересы которых защищала религия. С ликвидацией эксплуататорских классов религия утратила свою социальную базу, свою социальную функцию (защищать интересы господствующих классов и примирять с угнетением эксплуатируемых) и превратилась тем самым в социально ненужный пережиток прошлого. Вполне естественно, мотивы защиты эксплуататорского строя исчезли из проповедей современных богословов, в них появились новые нотки.
Если мы внимательно познакомимся со статьями, опубликованными в «Журнале Московской патриархии», с объемистыми трудами руководителей современной русской православной церкви, то довольно ясно вырисовывается следующая закономерность. На первый план в проповеднической деятельности все больше выдвигаются чисто богословские и церковные мотивы. Основное внимание уделяется разъяснению смысла вероучения, деталей богослужения, обрядов, церковных установлений и т. п.
Руководители современной православной церкви предлагают рассматривать православие только «как благодатное единство для вечного спасения членов церкви», а не как союз единомышленников для вмешательства в земные дела человечества, которые не являются компетенцией церкви. Церковь как бы демонстрирует свой аполитизм, свое соблюдение декрета об отделении церкви от государства, свое нежелание вмешиваться в политические вопросы.
И все же, несмотря на свой подчеркнутый аполитизм, русская православная церковь вынуждена определить свое отношение к коммунизму, так как ее прихожане — советские люди, которые участвуют в строительстве коммунистического общества. За годы Советской власти отношение духовенства к коммунизму претерпело сложную эволюцию. На первых этапах социалистического строительства духовенство основных религиозных направлений, действовавших на территории нашей страны, враждебно относилось к Советской власти и коммунизму. После того как значительная часть священнослужителей под влиянием верующих постепенно перешла на позиции лояльного отношения к Советской власти, настороженное отношение к социальным принципам коммунизма продолжало оставаться. Духовенство либо уклонялось от прямого ответа на вопрос об отношении к коммунизму, либо давало ему отрицательные характеристики.
Создавшееся положение можно проиллюстрировать на примере отношения русской православной церкви к «обновленчеству». В первой главе мы уже говорили о том, что это движение ставило задачу «обновления церкви», изменения ее деятельности применительно к сложившейся политической обстановке. Значительным штрихом в деятельности «обновленческого» течения были попытки сблизить идеалы христианства и коммунизма, совместить социальные принципы коммунизма и религии. Со стороны русской православной церкви деятельность «обновленческого» течения почти всегда получала отрицательную
