основания поднять граненый стакан с чаем за мудрость и гениальную прозорливость товарища Сталина. Еще не сделав ни одного выстрела, мехкорпуса Юго-Западного фронта уже развертывались фактически в тылу немецких войск, а их передовые части уже стояли на 50—80 км западнее города Замостье, в котором находился штаба немецкой Группы армий «Юг».
Ударная группировка из трех мехкорпусов (15, 4, 8-го МК) насчитывала в своем составе более двух с половиной тысяч танков, в том числе 720 танков Т-34 и KB, неуязвимых для 37-мм противотанковых пушек немецких пехотных дивизий. Наступлением во фланг и тыл основных сил Группы армий «Юг», развернутых перед войной в районе Замостье — Люблин, советское командование с первых же дней войны могло навязать противнику свою волю, заставить его поспешно менять отработанные планы, перегруппировывать войска, терять время и инициативу. Как минимум.
Как максимум можно было окружить и разгромить 6-ю немецкую армию, не дожидаясь выхода этой армии к Сталинграду летом 1942 г. К наступлению на Люблин войска Киевского ОВО готовились самое малое полгода. Маршруты, рубежи, возможные контрмеры противника — все это было командным составом изучено и проработано. Наконец, такое наступление сделало бы абсолютно бесцельным и прорыв немецких танковых дивизий, загонявших таким образом самих себя в глубокий и безвылазный капкан у Дубно — Ровно.
С другой стороны, независимо от успеха (или неуспеха) танкового удара на Люблин, у командования Ю-3. ф. были все возможности для того, чтобы остановить наступление немцев на Луцк — Ровно. В самом деле, в считаные дни плотность обороны 5-й армии могла быть многократно увеличена. Два стрелковых корпуса (31-й и 36-й) еще 18 июня 1941 г., по утвержденному самим Жуковым приказу, начали выдвижение на запад. К исходу дня 23 июня эти корпуса (шесть стрелковых дивизий) находились на расстоянии 90—100 км, т.е. четырех суточных переходов, от линии Ковель — Луцк — Дубно (921- Десятки тысяч автомашин, которые должны были получить войска фронта из народного хозяйства, позволяли перебросить эти дивизии к фронту не за четыре дня, а за четыре часа. Две дивизии — 135-я стрелковая и 19-я танковая из состава 22-го МК — к угру 23 июня выходили к восточным пригородам Луцка. К 24 июня на рубеж реки Стырь выходили начавшие марш утром 22 июня два мехкорпуса резерва фронта: 9-й и 19-й. Наконец, разобравшись с мифической группировкой противника, якобы наступающей от Бреста на Ковель, можно было вернуть к активным боевым действиям и засевшие в ковельских лесах две дивизии 22-го МК: 41-ю танковую и 215-ю моторизованную.
Таким образом, семи пехотным (298, 44, 168, 299, 111, 75, 57-й), двум моторизованным (25-й и 16-й) и четырем танковым (14, 13, 11, 16-й) дивизиям вермахта, наступавшим в полосе Луцк — Радехов, Юго-Западный фронт мог противопоставить семь стрелковых, три моторизованные и шесть танковых дивизий — и это не считая тех двух стрелковых дивизий (87-й и 124-й), которые еще до начала войны занимали полосу обороны от Устилуга до Сокаля.
По совокупному числу танков группировка советских войск на ровенском направлении в 2,5 раза превосходила противника. Даже с учетом того, что 9-й и 19-й мехкорпуса не были отмобилизованы и укомплектованы штатным количеством автотранспорта, соотношение сил сторон по всем канонам военной науки позволяло по меньшей мере предотвратить паническое бегство и начать планомерную подвижную оборону войск 5-й армии от рубежа к рубежу на восток.
Вопреки широко распространенному заблуждению, Боевые уставы Красной Армии отнюдь не исключали ведение обороны, в том числе — и подвижной обороны. В Полевом уставе ПУ-39 этот вопрос был описан весьма подробно:
«п. 417. Подвижная оборона применяется в тех случаях, когда подавляющее превосходство противника исключает ведение упорной обороны на нормальном, а также на широком фронте. Подвижная оборона преследует цель — за счет потери пространства выиграть время, необходимое для организации обороны на новом рубеже, для обеспечения сосредоточения войск на данном направлении или для обеспечения свободы действий войск на других направлениях.
Подвижная оборона ведется в назначенной полосе и осуществляется рядом последовательных оборонительных боев на заранее намеченных рубежах.
Число оборонительных рубежей в данной полосе и длительность сопротивления на каждом из них зависят от времени, необходимого для задержки противника, и устанавливаются старшим командиром...
п. 419. Войска, обороняющие промежуточный рубеж, должны нанести наступающему противнику потери, заставить его развернуться, потерять время на организацию наступления и, не вступая с ним в упорный бой, ускользнуть из-под удара...»
О создании оборонительных рубежей в полосе 5-й армии позаботилась сама природа. С юга на север, практически с равными промежутками в 50—70 км, местность пересекают притоки Припяти: Турья,. Стоход, Стырь, Го-рынь, Случь. Генерал Владимирский в своей монографии определяет эти реки как «водные преграды оперативно-тактического значения. Они имели ширину русла — от 15 до 70 м, долины — от 0,5 до 2 км, берега рек местами были болотистые, дно илистое». Короче говоря — местность достаточно противотанковая. Особенно если поставить у мостов и переправ четыре (!!!) противотанковые бригады, которыми располагал Юго-Западный фронт.
При этом еще и еще раз подчеркнем, что в сложившейся ситуации от войск 5-й армии и не требовалось «стоять насмерть». Необходимо и достаточно было лишь затормозить наступление немцев, связать боем его танковые дивизии. Сам по себе организованный и планомерный отход советских войск на 200—250 км от границы до рубежа рек Горынь или Случь не таил в себе ничего страшного. Это для Франции отступление на 200 км означало падение Парижа, это для Германии отступление на 150 км от французской границы означало потерю всего Рурского индустриального района. А у Советского Союза была совсем другая география. Ни в экономическом, ни в оперативном отношении временная потеря Волынской и Ровенской областей Западной Украины не могла оказать сколь-нибудь серьезного влияния на ход войны.
Увы, на Военном совете в Тернополе Жуков и Кирпо-нос не решились ни на переход к подвижной обороне в полосе 5-й армии, ни на широкомасштабное наступление силами трех мехкорпусов на люблинском направлении.
Командующему 5-й армии генерал- майору М.И. Потапову было приказано наступать с задачей «разгромить Владимир-Волынскую группировку противника и восстановить положение на границе». Наступать немедленно, не дожидаясь подхода фронтовых резервов (двух стрелковых и двух механизированных корпусов). А так как Жуков даже 24—25 июня продолжал верить в существование крупных мотомеханизированных войск противника на направлении Брест — Ковель, то он «твердым и уверенным тоном» (так пишет в своей книге Владимирский) приказал Потапову загнуть правый фланг армии и «надежно прикрыть Ковель от удара противника с брестского направления». В скобках заметим, что к этому моменту танковая группа Гудериана прошла уже 160 км от Бреста до Сло-нима, и общее направление ее движения (на Минск — Бобруйск) никаких сомнений не вызывало. В результате для выполнения приказа о наступлении на Владимир-Волынский командарм Потапов смог Привлечь только те две дивизии, которые уже подошли к Луцку: 135-ю стрелковую и 19-ю танковую.
Командующему 6-й армией генерал-лейтенанту И.Н. Му-зыченко было приказано немедленно атаковать наступающую на Радехов — Берестечко танковую группировку противника силами одного только 15-го мехкорпуса, не дожидаясь сосредоточения в районе Броды двух других мехкорпусов (4-го и 8-го). Решение о передислокации 4-го и 8-го МК на 100—150 км к востоку от границы, в район города Броды, явно свидетельствовало о том, что от наступления из львовского выступа на Люблин (что было предусмотрено Директивой № 3) командование Ю-3. ф. молча отказалось. Вместо глубокой наступательной операции (теоретическая разработка которой неизменно приводится как пример высочайшего уровня советской военной науки) решено было заняться лихорадочным «латанием дыр» посредством поспешно организованных лобовых танковых атак.
Наверное, самое деликатное, что можно сказать по поводу такого «оперативного искусства», так это то, что принятое решение было «не самым оптимальным».
«Враг, неожиданным ударом начавший войну, диктовал нам свою волю, ломал наши планы» (105).
Вот так, потратив всего дюжину слов, комиссар 8-го мехкорпуса Н.К. Попель сказал практически все: и о предвоенных планах (в соответствии с которыми его корпус в первые же часы войны двинулся к переправам через пограничную реку), и о том, что немецкое нападение в этих планах никак не предполагалось, и о командовании фронта, позволившем врагу с первых же дней войны «диктовать нам свою волю».
«Счастье на стороне больших батальонов...»
Если бы силы сторон на южном ТВД были примерно равны, то принятое в ночь на 23 июня решение контратаковать противника разрозненными ударами отдельных частей и соединений привело бы к немедленному катастрофическому разгрому Юго-Западного фронта. Подобному тому, который в реальности произошел в первые дни войны с войсками Западного фронта в Белоруссии и Северо-Западного фронта — в Литве.
Но не зря огромная, богатейшая страна мира два десятка лет голодала, ютилась в бараках и «коммуналках», не зря уже в мирное время военные заводы СССР работали в три смены, не зря в стране рабочих и крестьян кормящую мать возвращали от двухмесячного младенца к станку, не зря лучшие головы многонационального советского народа день и ночь корпели над чертежами танков и самолетов. Результат великих трудов был. «Весомый, грубый, зримый». В распоряжение Жукова, Кирпо-носа, Музыченко и прочих были предоставлены такие гигантские вооруженные силы, такое количество новейших вооружений, которые, казалось бы, одним своим масштабом могли скомпенсировать безграмотность руководства.
В самом деле, «один только» 15-й МК, которому приказано было, не дожидаясь подхода двух других мехкор-пусов, атаковать радеховскую группировку противника, имел на своем вооружении 749 танков — в пять раз больше, чем в противостоящей ему 11-й танковой дивизии вермахта. И среди этих 749 танков было 136 с такими параметрами, о которых немецким танкистам оставалось только мечтать. Даже на луцком направлении, где встречный удар по 14-й танковой дивизии вермахта, уже изрядно потрепанной артиллеристами Москаленко, должны были нанести «только» две свежие советские дивизии (19-я танковая и 135-я стрелковая), соотношение сил, казалось бы, не предвещало беды.
Казалось бы...
23-25 ИЮНЯ 1941 г.
Анализ того, как были выполнены решения, принятые 23 июня 1941 г. на Военном совете в Тернополе, мы начнем с главного — с самого мощного на Юго-Западном фронте 4-го мехкорпуса генерала Власова. Это не займет у мае много времени и бумаги — 4-й МК почти никакого участия в запланированном контрударе не принял (о том, что скрывается за словом «почти», — см. ниже).
Командование РККА возлагало на этот корпус самые большие надежды. В августе — сентябре 1940 года на базе 4-го мехкорпуса проводится серия.крупных войсковых учений на темы: «ввод мехкорпуса в прорыв», «действия мехкорпуса в глубине оперативной обороны противника», «марш и встречный бой». На итоговом учении 26—28 сентября лично присутствовали Нарком обороны Тимошенко и тогдашний начальник Генштаба Мерецков. На должность командира 4-го МК была назначена «восходящая звезда» советского генералитета А.А. Власов. На вооружение 4-го МК поступило 414 новейших танков Т-34 и КВ — ровно столько, сколько было во всех остальных мехкорпусах Ю-3. ф., вместе взятых. Уже после начала боевых действий в оперативное подчинение Власову передали два артполка РГК (441-й и 445-й). Эти полки были вооружены новейшими артсистемами: 152-мм гаубицами МЛ-20 на механической (тракторной) тяге.
Как же была использована эта стальная армада?
Уже в ночь с 22 на 23 июня 1941 г. Жуков, лично прибывший на командный пункт Ю-3. ф., потребовал от командующего 6-й армией Музыченко «как можно быстрее перебросить 4-й мехкорпус на правый фланг армии», т.е. в район намеченного контрудара от Броды на Радехов. Но не тут-то было — легко и непринужденно генерал-лейтенант Музыченко проигнорировал прямое указание генерала армии, представителя Ставки и начальника Генштаба. Музыченко не только не отдал «свой» 4-й МК, но даже попытался (правда, безуспешно) «отныкать» у командования фронта и «чужой» 8-й МК. В конечном итоге мощнейший 4-й мехкорпус не стал ни овладевать г. Люблин «к исходу 24 июня», ни догонять и громить 1-ю танковую группу вермахта. Несколько дней корпус метался в «заколдованном треугольнике» Немиров — Мостиска —
Львов в качестве «пожарной команды», с помощью которой Музыченко пытался остановить продвижение немецкой пехоты на Львов. В докладе полковника Е.Г. Пушкина (погиб он в звании генерал-лейтенанта танковых войск 11 марта 44-го г.), командира 32-й тд 4-го мехкор-пуса, события тех дней описаны так:
«...23.6.41г. Дивизия получила приказ во взаимодействии с 8-й танковой и 81-й мотострелковой дивизиями окружить и уничтожить противника в районе... Не пройдя 30 км, она получила в 10 часов на марше вторую задачу — уничтожить танки противника в районе м. Мосты Бельке. Колонну дивизии пришлось поворачивать по одной дороге на 180 градусов. По прибытии в район м. Мосты Бельке дивизия танков противника не обнаружила.
В 17 часов был получен новый приказ командующего 6-й армией на уничтожение авиационного десанта и 300 танков противника в районе Каменка Струмилова. Части дивизии и танковая группа Голяс стали выполнять новый приказ, но там танков противника не обнаружено, а в Каменка Струмилова были свои части... Танковые полки дивизии за сутки совершили марш в среднем до 100 км...
24.6.41 г. К 1 часу ночи дивизия сосредоточилась в районе... В 11 часов был получен новый приказ к 15 часам 24.6 сосредоточиться в районе... с задачей во взаимодействии с 8-й танковой и 81-й мотострелковой дивизиями уничтожить противника в районе Ольшина, Хотынец, Млыны. 32-й мотострелковый полк по приказу командира 4-го механизированного корпуса отправлен во Львов в резерв армии (таким образом. Музыченко окончательно оставил 32-ю тд дивизию без мотопехоты. — М.С). Дивизия, совершая марш по улицам гор. Львов, встретилась с встречным потоком боевых и транспортных машин 8-го механизированного корпуса (8-й МК двигался на восток, догонять немецкие танки, а 32-я тд в очередной раз возвращалась на запад, к границе. — М.С). На улицах гор. Львов шли уличные бои с диверсантами (в городе началось полномасштабное вооруженное восстание украинских националистов. — М.С). С большими трудностями, преодолевая уличные пробки машин, дивизия к 2.00 25.6.41 г. сосредоточилась в районе...
25.6.41 г. В 10 часов дивизия получила приказ командира 4-го механизированного корпуса, по которому дивизия должна была развить удар 6-го стрелкового корпуса в его наступлении, но штаб 6-го стрелкового корпуса поставил танковой дивизии самостоятельную задачу — атаковать в направлении сильно укрепленного противотанкового района с наличием реки и болотистой местности, не поддержав действий дивизии ни пехотой, ни артиллерией...
26.6.41 г. В 4 часа дивизия получила приказ командира 4-го механизированного корпуса выйти в район Грудек Ягельонь-ски, Судовая Вишня с задачей разгромить колонну в 300 танков противника, двигающуюся из Мосциска на Львов. К 18 часам дивизия сосредоточилась в ур. Замлынье, но танков противника в этом районе не оказалось (в районе боевых действий 6-й армии, на острие Львовского выступа, никаких немецких танковых частей не было вовсе. — М.С). Дивизия совершила в течение суток 85-километровый марш. В 17 часов получен приказ сосредоточиться дивизии в районе Оброшин и быть готовой к действию на Любень Вельки.
27.6.41 г. К 7 часам дивизия сосредоточилась в районе Конопница Заставе, Оброшин, имея задачу уничтожить противника в направлении Любень Вельки. Дивизия совершила ночной 40-километровый марш... По данным штаба корпуса, в районе Любень Вельки установлена группировка противника, фактически же этой группировки не оказалось...»
Хотя геометрические размеры «треугольника метаний» 4-го МК совсем невелики (примерно 50—60 км на сторону), дивизия, судя по докладу ее командира, «за первые три дня 23—25.6. совершила в общей сложности 350-км марш, не имея нормального отдыха для экипажей и восстановления материальной части. Марши совершались как днем, так и ночью. Проведение маршей удовлетворительное, несмотря на недостаточно подготовленный водительский состав. За этот период дивизия боевых действий не проводила ввиду отсутствия противника (подчеркнуто мной. — М.С.) в указанных районах» (28, стр. 181 — 189).
Пехота, в стычках с которой участвовал 4-й МК, была не простой, а горной (1-я и 4-я горнострелковые дивизии вермахта). Это, в частности, означает, что на ее вооружении не было тяжелых пушек калибра 105-мм, которые хотя бы теоретически могли использовать обычные
