Гермиона построила нас колонной и выпустила в траву фарфоровую собачку. Арни встряхнулся, тявкнул фарфоровым голоском и поскакал на северо-запад. Наступил его звездный час. Песик наслаждался природой, свободой и всем прочим и, что немаловажно, всеми силами стремился быть полезным.
Мы двигались следом, выстроившись в следующем порядке.
За Арни вприпрыжку бежал Тристан, вопя во все горло и размахивая пучком сорняков.
Следом шла Гермиона с книгой Слядена Исирода под мышкой.
За ней на плохо гнущихся ногах — Леопольд Лафет Третий, несущий саквояж, набитый всякой чародейской дребеденью, большая часть которой нам, уверен, не пригодится.
И замыкал шествие Браул Невергор — уже на совершенно не гнущихся конечностях и с кислым выражением на бледном и потном лице.
У меня был свой саквояж, в который Гермиона умудрилась затолкать половину оборудования моей лаборатории — то, что не успело сломаться во время устроенного Тристаном погрома.
С каждым шагом саквояж становился тяжелее. Я подумал, что использовать его можно, пожалуй, только одним способом: огреть какое-нибудь чудовище по голове и навсегда отбить у него охоту радоваться жизни. Что ж, когда мы повстречаем драконов, я попробую.
Мы прошли луг, спустились в низину, потом выползли из нее, следуя на радостно-писклявый лай фарфорового проводника. Поминутно Арни останавливался и оборачивался, не понимая, почему мы так медленно движемся, но мы не могли идти быстрее. Лично я демонстрировал тенденцию к обратному. Работать негнущимися ногами, да еще с таким грузом, нелегко, и я попросил сделать привал.
Длился он минут пятнадцать. Я лежал на траве, как в далеком детстве, и рассматривал облака, в то время как остальная экспедиция фыркала и нервно вздыхала, расхаживая вокруг меня и поминутно спрашивая, долго ли я намерен прохлаждаться.
Я не мог ответить определенно, ибо чувствовал, что, хотя и выспался перед походом, усталость не покинула мой организм. И потом, я так долго жил жизнью оранжерейного растения, что мои мускулы, естественно, потеряли всякую эластичность. Им бы вспомнить юные годы, проведенные в галопирующем ритме, но они отказывались, смирившись с мыслью, что все лучшее в их жизни позади.
В конце концов, я все-таки поднялся, и меня тут же погнали вперед, словно ленивого мула. Мул же, несмотря на все старания, тащился медленнее улитки, в результате чего экспедиция стала походить на дом престарелых, выползших на прогулку в солнечный денек. Это, конечно, не вселяло в моих соратников веру в победу. Более того, наводило на мысль, что взять Браула с собой было очевидной ошибкой. Гермиона сокрушалась, Леопольд ворчал, Тристан корчил обезьяньи рожи. В общем, всем было весело.
Прошли еще километр, после чего я окончательно вышел из строя и заявил, что никуда больше не пойду. Либо саквояж понесет кто-нибудь другой, либо я умываю руки.
Нести саквояж никто не хотел. Особенно Тристан. Вспомнив, что он ребенок, юный чародей заявил о своем праве скакать и прыгать, как положено всякому лицу, не достигшему тринадцатилетия. Гермиона напомнила, что она все-таки девушка, а Леопольд фыркнул, как слон, и сказал, что не записывался в носильщики.
— Тогда идите без меня, — сказал Браул затухающим голосом. — На обратном пути положите мои останки на погребальные дроги и отвезете в наш мир. Моей матушке передайте, что я пал в бою, сражаясь, как лев. Нет, как десять львов. Не позвольте чести Невергоров упасть ниже, чем она уже упала!
— Шантажист! — вынесла приговор Гермиона, пылая, как утренняя роза. Ее распирало от желания вздуть меня, но она помнила, что мы уже не дети и прошлые трюки вряд ли сработают.
Фарфоровая собачка подбежала ко мне, вскочила на грудь и принялась вертеться.
— Лишь ты меня понимаешь, мой добрый Арни, — проговорил я с умилением.
Песик лизнул меня в щеку.
Соратникам было невдомек, зачем я это делаю. По правде говоря, я и сам был не очень-то в курсе, но подозреваю, что хотел заставить их шевелить мозгами и изобрести другой способ передвижения.
— Придумал! — вдруг заорал Тристан, прыгая на одной ножке. От его крика птицы выпорхнули из кустов и разлетелись. — Придумал! Свежее, молодое мышление опять победило!
— Что значит — опять? — спросил Леопольд.
— Мы сделаем воздушный шар! — сказал мальчишка, носясь вокруг Гермионы.
— Стой! — взмолилась волшебница, ловя чудовище за шиворот. — Какой шар? Вроде того, на котором ты спасся от наводнения?
— Еще лучше. Если вы мне поможете, у нас будет самый крутой шар в мире. На нем мы долетим куда надо в один миг!
До них дошло. Гермиона и Леопольд восхитились, и это навело меня на мысль, что дурак и шут гороховый здесь вовсе не я. Отвалив маленькому чудовищу требуемую порцию рукоплесканий и комплиментов, от которых Тристан чуть не лопнул, мои соратники принялись за дело.
Я наблюдал за ними со стороны и одновременно посматривал на небо. На севере собирались тучки, в планы которых входило в скором времени устроить небольшой погодный бедлам, и это не могло не огорчать вашего покорного. Я вообразил, как мы летим по воздуху, а вокруг нас сверкают молнии, и покрылся мурашками.
Гермиона и Леопольд вывалили из саквояжей все, что мы взяли с собой, и принялись конструировать воздушный шар. Это надо было видеть. Ввиду того что с подобным мои приятели никогда не сталкивались, работами руководил сам юный герцог Профитроль. Он заверил присутствующих, что делать воздушные шары легче, чем кажется: стоит только начать, как все поймут, как это весело. Отличный способ провести время — так сказал малолетний вредитель, и аудитория поверила.
Любо-дорого поглядеть на мастеров своего дела. Чародеи спорили, хватаясь то за одно, то за другое, вопили, как недорезанные, отстаивая свою точку зрения, и в результате получали вовсе не то, что хотели. Только на создание нужных материалов потратили сорок с лишним минут — а дальше? Дальше дело едва не дошло до драки. Леопольд собирался вырвать Тристану ноги за дельные советы, но моя сестрица, конечно, вмешалась, так что мальчишка продолжал виться вокруг стройплощадки и жужжать, подобно оводу. Наконец стратегия была выработана. Леопольду надлежало создать корзину, достаточно широкую, чтобы поместились все мы, Гермиона взяла на себя баллон, а Тристану поручили заняться стропами. Он занялся, засучив рукава. Его тщеславие требовало показать собственные таланты во всей красе, и Профитроль- младший занимался этим, пока не запутался в созданных им веревках и не стал походить на куколку бабочки. Гермионе и Леопольду пришлось отвлечься и распутать паршивца. Со стороны это походило на борцовский поединок в легком весе, а по количеству полученных ссадин и синяков — в тяжелом.
Наконец шар обрел те черты, которые позволяли назвать его именно шаром, а не, скажем, плавучей баржей или двухэтажным дилижансом. Гермиона отерла пот со лба и взмахнула волшебной палочкой. Бедняжка потратила много сил, но все равно шла к своей цели, проламывая любые препятствия. Как там — через тернии к звездами? Это про нее. Только не к звездам, а к воздушным шарам.
— Вот это круто! — сказал Тристан Профитроль, глядя на плод совместного труда трех чародеев. Плод стоял на траве — большая корзина с привязанным к ней еще не надутым баллоном.
— Точно! Это я называю работать сообща, — отозвался Леопольд. Его физиономию рассекла улыбка человека, впервые в жизни сотворившего что-то путное.
Тут он бросил взгляд в мою сторону и поиграл бровями, намекая, видимо, что талантливые личности вполне могут обойтись и без разного рода тунеядцев. Тунеядцы — я и фарфоровый Арни — лежали в траве и ухмылялись. Не говори «гоп», пока не взлетел — так выражаемся мы, воздухоплаватели.
— Пора в дорогу, — пробормотала Гермиона, обеспокоенная нашей долгой остановкой, и объявила заключительный акт представления.
Известно, что шары летают при помощи горячего воздуха. Оставалось, следовательно, всего ничего: надуть эту конструкцию и помчаться навстречу приключениям.
Эту ответственную миссию взяла на себя Гермиона. Размахивая волшебной палочкой, она заставила баллон повиснуть в воздухе, после чего поместила под него созданный чарами пылающий сгусток огня. Я все ждал, когда начнется пожар, и был удивлен, что он не начался. Впрочем, нельзя судить ближнего по себе — я бы непременно подпалил шедевр воздухоплавания в одно мгновение, но Гермиона не обладала моими талантами. В общем, вместо того, чтобы заняться синим пламенем, шар, похожий на гигантскую редьку, раздулся и дернул корзину вверх. Если бы ее не присобачили к земле при помощи веревки,
