Гермиона успела ухватить меня за загривок в последний момент и не дать свершиться позорному бегству. В знак того, что сдаюсь, я шмякнулся на бок и закрыл глаза.
— Копыта и… копыта и… — Неистовый Странник озадаченно поскреб концом своей волшебной палочки в затылке. — Госпожа Скоппендэйл, не могли бы вы посмотреть молодым глазом на то, что вижу я?
— Запросто.
Не забыв прихватить с собой требуемый глаз, юная волшебница двинулась к следам. Я дрожал мелкой дрожью и слушал, о чем говорят.
— Вот здесь копыта.
— Несомненно.
— А еще, гляньте, какие-то штучки… — сказал Сляден. — Я бы сказал, подбирая ассоциации, что… здесь прошла курица… Три и один палец… Один противопоставлен…
— А во дворце водятся куры? — спросила Гермиона.
— Честно говоря, не знаю, — признался Сляден. — Когда я был тут в последний раз, мне ни одна не встретилась, хотя, допускаю, некая куриная диаспора могла здесь обосноваться.
— Лошадь и курица, — задумчиво протянула Гермиона. — Ха, смотрите! Лошадь была не одна!
— Не одна? Не может быть!
— Считайте. Как будто их было две.
— Точно. Или… скажем, это были два кентавра…
— Кентавра? Тут еще и кентавры?
— Мы в Волшебной Стране, и совсем исключить их из списков нельзя.
— Хорошо. Два кентавра и курица, — сказала волшебница.
— Если, конечно, это не два всадника…
— И индюшка.
— Невероятное происшествие, — пробормотал Исирод. — Два всадника и индюшка. Я хотел сказать, два кентавра и неопознанная курица.
— И они отправились вниз по лестнице? Она что, ведет в подземелье?
— Да. Там находится нижний уровень тронной залы. Там расположен портал.
— Мы должны выяснить, в чем дело. Возможно, это следы зловещего преступления. Либо оно уже свершилось, либо только готовится. Не удивлюсь, если мы имеем дело с кознями Вольфрама Лафета.
Голос Гермионы дребезжал от возбуждения. По всем признакам, она рвалась вперед, как легавая, снова взявшая след.
Я встал на ноги и поплелся к доморощенным сыщикам, чтобы испробовать на них свои зубы. Может быть, укус в мягкое место поможет им посмотреть на ситуацию другими глазами? Без лишних церемоний я подошел и ухватил Гермиону за огузок. Вообще-то я намеревался начать со Слядена, но вот же собачья природа! Она не подчиняется голосу рассудка и следует по пути наименьшего сопротивления. Гермиона стояла ближе ко мне, поэтому ньюфаундленд, которого я в данный момент собою представлял, посчитал ее лучшей мишенью.
Волшебница заорала, как, случалось, орала в детстве, когда я бросал ей за шиворот лягушек. То, что последовало за этим, можно было сравнить с переполохом в курятнике, когда разъяренный петух гоняется за провинившейся курицей. Роль курицы исполнял я, а петухом стала Гермиона. Конечно, у этих благородных птиц нет волшебных палочек, которыми они мечут молнии, но суть та же самая. Лишь собакольвиная ловкость спасала меня от неприятностей и позволяла вовремя отскакивать от очередного заряда, грозящего подпалить мою шкуру. Гермиона голосила, как мчащийся в атаку драгун, и размахивала своим оружием, точно кавалерийским палашом. Вот, оказывается, что случается с женщинами, когда чаша их терпения переполняется.
Гермионе почти удалось загнать меня в угол для финальной расправы, но тут в процесс вмешался Неистовый Странник. Он храбро кинулся мне на выручку. Не знаю, сделал он это из чувства мужской солидарности или от любви к домашним животным, но если бы не Сляден, даже не знаю, каковы были бы последствия.
Могучей стеной он загородил вашего покорного слугу от гнева мечущей молнии фурии по имени Гермиона. Девица попыталась оттолкнуть его, но не тут-то было. Из пыли веков, из праха разбитых надежд и всего такого прочего восстал тот, о ком в свое время говорили шепотом: Неистовый Странник, специалист по чудовищам, отважный путешественник и герой. Не осталось и следа от вышеупомянутого труса, в которые сам себя записал Сляден.
Короче, перед Гермионой предстала заслонившая горизонт гранитная глыба. Девица разбилась об нее и откатилась, пенясь, как морская волна. И потребовала от меня объяснений. Будто бы нельзя было сделать этого раньше.
Отдышавшись, я высунул голову справа из-за чародея и сказал:
— Я хотел лишь указать вам на вашу ошибку. Это не лошади в компании с курицей и даже не кентавры под ручку с индюшкой. Это восьминогий Леопольд и Тристан в образе горгульи!
— Что???
Много раз за свою жизнь я издавал тот же крик и понимаю, что сейчас чувствовала Гермиона. И если известие, заставляющее кого-нибудь так вопить, не похоже на удар гаечным ключом по переносице, то уж не знаю, какую ему дать характеристику.
Волшебница отступила, раздавленная по всем статьям. Неужели она настолько уверилась, что имеет дело со странной пернато-копытной компанией? Сдалась она ей, честное слово!
— Гермиона, перестань умирать, — сказал я примирительно. — И вы, Сляден, тоже. Ну нет там кентавров и куриц, что с того? Зато мы знаем, что наши беглецы двинулись в подземную часть дворца, где…
Неистовый Странник сдулся. Приступ героизма схлынул, оставив Слядена в потрясенном состоянии. Отшельник потряс головой и дрожащими ручками поправил свою покрытую мхами бороду.
— Браул, — медленно выговорила Гермиона, — если ты еще раз позволишь себе укусить меня за… я забуду, что ты мой брат, к которому надо проявлять милосердие.
Я извинился и сказал, что все это ерунда и до свадьбы заживет. И на всякий случай спрятался за чародея.
— Хорошо, — отчеканила юная волшебница. — В таком случае, мы идем дальше. Будем считать инцидент исчерпанным.
«Вот и хорошо, — подумал я. — Вот и славненько». Любой сыщик должен поступать так же — смело отбрасывать бесперспективные версии и придерживаться здравого смысла. Только в этом случае его ждет успех и слава.
Итак, кентавры, всадники и пернатые были отброшены в сторону, и экспедиция в усеченном составе двинулась к новой цели. Появилась, пусть и небольшая, но надежда отыскать Леопольда и Тристана во дворце. Это избавило бы нас от необходимости делать опаснейшую вылазку в лес и снова общаться с крэнделями (теми, кто пережил созданную Сляденом приливную волну).
«Как это было бы замечательно, — подумал я, спускаясь в подземелье. — Если мы отыщем беглецов, нам останется всего ничего: перенестись к логову Жаворонка, сцапать его под мышку и немного поколдовать. И тогда мир снова обретет прежнюю гармонию и красоту».
34
Есть такое выражение: «А ларчик просто открывался». Так вот, оно совершенно справедливо описывало нашу ситуацию. Мы как последние идиоты разыскивали по дворцу Леопольда и Тристана, глотали пыль и заметали следы, подозревали беглецов в том, что они кентавры и куры на кривых ногах, и все напрасно. Только время потеряли. Если бы кому-нибудь из нас пришла в голову идея проверить зал с порталом изначально, мы бы не чувствовали себя сейчас словно клуб маразматиков.
