Хорошо хоть голова была в одном экземпляре, иначе бедняга совсем бы запутался.
Гость встряхнулся, словно псина, вылезшая из глубокой лужи, и зарычал:
— Наконец-то мне удалось сбросить оболочку! Йэээххх!
Ну и красавчик! Вот если взять и сложить в один котел самых уродливых жителей нашего королевства и перемешать их там до однородной массы, получится именно то, что украшает черепушку этого монстра.
— Надо заметить, проклятая здешняя магия сковала меня, не то бы я давным-давно вырвался на свободу! Хотя… возможно, я изначально что-то перепутал в формуле…
«И такое случается», — хотелось сказать мне, но я прикусил язык.
— Ладно, неважно, — провозгласил монстр. — Теперь-то я наконец с вами посчитаюсь! Сборище идиотов, как же мне надоело слушать ваш детский лепет! Не думал, что, дожив до седин, испытаю такое унижение!
Экспедиция все еще пребывала в полуобморочном состоянии. Я гадал, кто первым из нас изречет слово истины, и им оказался Леопольд.
Выбравшись из-за кресла, он козлиным голоском проблеял:
— Дедуля, что ты здесь делаешь?
Вот оно! Драгоценнейшее слово, кристально чистое, объясняющее все. Дедуля!
Этот старый негодяй все-таки подложил нам свинью (точнее, книгу), хотя ума не приложу, каким образом. Детали картины, разбросанные по углам моего сознания, еще не сложились в единое целое.
— Что я делаю? — зарычал Вольфрам Лафет Первый. — Я тебе скажу, что я делаю! Претворяю в жизнь собственный план! Что, думаете, я мог сидеть у себя дома, сложа руки, и ждать, когда вы закончите играть в лечебницу?
— Какую лечебницу? — спросил я, потому что мне важно было знать.
— Где держат бесноватых, Невергор! И вам в ней самое место, почетное место! — Щупальца месили воздух вокруг чудовищной фигуры старикана, совсем как в тот раз, когда он вломился ко мне домой.
Теперь смысл утверждения Жаворонка, что в Мигонии нет людей, зараженных Чудовищным Синдромом, совершенно ясен. Конечно, их там нет. Они все здесь и стоят перед нами в облике ночного кошмара, да еще записывают Браула в сумасшедшие.
— Так-так, — сказала Гермиона, полностью овладев собой. В ее голосе слышалась стопроцентная угроза. — Значит, вы не ступили на путь исправления, пользуясь удобным случаем, граф? Вы упорствуете? Все, что вы наговорили моему брату, это, выходит, для отвода глаз?
— Ха! Конечно! Такого остолопа облапошить — это все равно что отобрать у ребенка конфетку!
— И много вы их уже отобрали?
— Хватило бы открыть лавку!
— Ну и мерзавец! Вы посмотрите на этого негодяя, господа!
Мы посмотрели. Не знаю насчет остальных, а я до сих пор не имел представления, как себя вести. Раньше мы обсуждали вопрос о возможности эпической схватки между мной, рыцарем света, и Вольфрамом, повелителем тьмы, и не пришли ни к какому определенному решению. Правда, Гермиона намекала, что мне таки придется бросить вызов и принять последний бой, и думаю, сейчас в ее голове роятся именно эти мысли. Иначе зачем она так на меня смотрит?
Ну, словно мама-кошка, рассерженная тем, что сыночек завалил первое испытание по ловле мышей.
Но ведь Вольфрам — не мышь, неужели она не видит? Что я могу сделать? Уж лучше Жаворонок…
Я посмотрел, как поживает таинственная реликвия в полосатом халате. Ничего себе поживает. Я имею в виду, что появление старого монстра вовсе не расстроило отрока и не напугало. Жаворонок все так же блаженно улыбался, точно гурман, только что слопавший изысканное блюдо и еще не отошедший от наслаждения.
Я подумал, а не запустить ли в Жаворонка чем-нибудь тяжелым? Авось это заставит его трезвым взглядом окинуть театр военных действий. И предпринять меры. Ведь стоит ему щелкнуть пальцем — и Синдром вылетит из Вольфрама, как голубь из голубятни, и уж тогда скрутить негодяя будет под силу даже Профитролю-младшему.
Пока Леопольдов дедуля изрыгал проклятия в наш адрес и препирался с Гермионой, я искал на столе с закусками что-нибудь метательное. Что обычно бросают в Тигриных Жаворонков, чтобы спустить их с небес на землю? Может быть, такие серебряные кувшинчики?
Я не успел ни подтвердить, ни опровергнуть свою теорию, потому что новый, особо громкий и злобный вопль Вольфрама потряс залу-гостиную. Я выронил кувшинчик, опасаясь, что обрушится потолок, и заметил, что Леопольд скрывается за креслом, показывая общественности только свой правый глаз, которым он следил за дедулей. Вот жалкая, ничтожная личность! Трус и бесхребетный слизняк! Вместо того чтобы попытаться урезонить родственника, он ушел в подполье! Чародей, называется!
Кстати, Тристана не было видно вовсе. То ли мальчишка перепугался наконец до смерти и убежал, то ли задумал что-то очень коварное.
Только Сляден Исирод не смылся, а стоял и пыхтел, как закипающая вода в кастрюле. Он хорошо помнил свою последнюю встречу со стариком, который в сравнении с ним и стариком-то не был.
Тем временем содержательный диалог между моей сестрицей и Вольфрамом продолжался.
— …мою теорию подтверждает тот простой факт, что никто из вас не догадался перенестись в Волшебную Страну так, чтобы очутиться за Железной рекой, а не перед ней. Это избавило бы вас от необходимости переправляться! Но нет, вы действовали в своем духе, чем еще сильнее уронили себя в моих глазах!
— Между прочим, — фыркнул я, — мы шли по уже проторенной вами тропинке! Кроме нас, в этом зале есть еще один субъект, проявивший чудеса находчивости!..
— А вас, Невергор, я попрошу заткнуть воронку! — бросил Вольфрам. — Иначе я вздую вас так, что родная мать не узнает. Не думайте, я не боюсь Эльфриду Невергор, так что нечего играть бровями!
— Я не играю!
— Это не делает ваше, с позволения сказать, лицо более умным.
Тут в беседу решил вмешаться Неистовый Странник. В нем снова проснулся ранее погребенный под многокилометровыми слоями трусости отважный идальго.
— Такого отвратительного фокуса, Лафет, я не видел никогда в жизни, — сказал он. — Превратиться в книгу и самым подлым, крысиным образом проникнуть в Волшебную Страну! Думаю, вы и сами столь же отвратительны, и Синдром тут ни при чем!
— А-а! Наш маленький скромный отшельник! — захохотал Вольфрам. — Великий и легендарный чародей, у которого не хватило ума раскусить этот простой трюк!
До меня медленно доходит, но все-таки. Теперь ясно, почему книга заклинаний Слядена Исирода казалась мне такой омерзительной.
— Я предполагал, что вы пошлете в мой дом мальчишку со шпионской миссией, и хитрый план родился мгновенно. Книга заклинаний, к вашему сведению, до сих пор у Бруно Зиппа, но мне удалось скопировать ее, ибо я несколько раз брал ее в руки, правда, под присмотром хозяина. Этого хватило не только для того, чтобы позволить Тристану похитить себя в образе книги, но и задурить вам, уважаемый, голову.
Уважаемый затряс упомянутой головой:
— Вот почему она выглядела так странно. Вот почему тексты были перепутаны или написаны вверх ногами. А эти страницы, липкие, словно их обработал языком спаниель… фу-у!
— Но, в отличие от вас, господа, я достиг своей цели, — сказал Вольфрам, размахивая многочисленными конечностями. — Теперь вы не в состоянии остановить меня. Я стал сильнее. Даже не пытайтесь сопротивляться.
— Да? А что прикажете делать? — восстал я, выпрямляясь во весь рост.
— Что хотите. Можете поиграть в шахматы или в шашки. Или в «Сиди-сиди, Яша» на муравейнике. Мне какое дело?
Я сверкнул глазами, пытаясь мысленно призвать на помощь свой собственный Чудовищный Синдром.