очага и заполучить охапку свежей соломы для более основательного отдыха.
Когда я ступил на поднимавшуюся кверху дорогу, дождь совершенно взбесился. Струи воды стремились пролезть ко мне за шиворот, ударить по морде, пнуть под зад. Все это им удавалось проделывать со мной до самого верха, пока я не подошел к запертым городским воротам и не остановился под каменным козырьком.
Внушительные ворота были у Ламарга – четыре моих роста – и делали их знатоки. Может быть, гномы. Молва приписывает им славу непревзойденных мастеров и чудодеев. Якобы точно так же, как тролль может сломать все что угодно, так гном способен это попавшееся троллю починить в мгновенье ока.
Подняв правую руку, я вежливо постучал в правую створку. Ворота дрогнули. Шум дождя на мгновение пропал в гуле, который издало предположительно гномское изделие. Словно бы в ответ пророкотал гром. Небо перечеркнула синяя молния. Не будь я таким тупым, я назвал бы это зловещим предзнаменованием.
Но я не назвал. Ворота открылись. Нет, неправильно. В них отворилось смотровое окошечко. Правда, низковато, на уровне моего живота, и я не сразу его и заметил. Не успев наклониться, я услышал донесшееся снизу «кря», а потом кто-то сказал в отдалении: «Что за… эй, лестницу тащи!»
Пока я соображал, открылось второе окошечко. Напротив моей головы. Из квадратного отверстия прыснул факельный свет, в котором я увидел глаза хмурого стражника. Глаза эти вытаращились на меня, их хозяин издал нечленораздельный звук, совсем как я, когда заикаюсь, а потом спросил:
– Что надо? Почему ночью?
– В го-ород-д… На н-ноч-члег…
– Как зовут? – спросил стражник.
– Ф-ф-ф-ф-ф…
– Чего? – протянули с той стороны, а я знай себе продолжаю. Что-что, а первая «ф» у меня всегда выходила неплохо.
Раздался грохот, вопль и звук, словно кастрюля катится по булыжной мостовой. Стражник исчез из дырки. Загомонило множество голосов. Я поглядел в отверстие и увидел суетящихся внизу людей в кольчугах и с алебардами.
Начались переговоры стражников и какого-то невидимого мне человека.
– Что-о? – взвизгнул он в отдалении. – Не может быть…
– Так точно! – отозвался какой-то исполнительный субъект.
– Ужас… горе нам… о горе!.. Открывайте!
Приказ невидимого человека исполнили живо. Ворота заскрипели, заработал какой-то механизм, и створки поползли наружу. Я посторонился, после чего увидел перед собой воителей, штук пятнадцать. Все вооружены. Все смотрят на меня – очень знакомо – словно на выползшее чудовище. Нет, скорее будто бы на упавшее с неба. Мне показалось, что они собираются у меня что-то спросить.
Приготовившись слушать, я увидел еще одного человека, высокого и тощего. Этакого корягообразного, что ли. Корягообразный носил шляпу и балахон до колен, руки у него были в перстнях, на шее золотая цепь и тросточка вдобавок. Зажиточный человек, сразу видно. Уважаемый, наверное.
Он что-то мне такое сказал, но я не понял. Корягообразный приблизился бочком, оглядывая мои размеры. Я промычал просьбу повторить вопрос – медленней. Корягообразный как-то искривился, в три стороны сразу, точно его придавливал к земле сильный ветер и, повысив голос, крикнул:
– Как тебя зовут, уважаемый полуночный гость?
Я сообразил и кивнул, приготовившись к новой битве с труднопроизносимостью своего имени.
– Его зовут Ф, – сказал один из стражников.
– Ф? – переспросил корягообразный, поигрывая густыми бровями.
Призвав на помощь всю свою выдержку, вспомнив мамашины уроки, я сумел произнести свое имя почти с первого раза:
– Фплиф!!!
Стражники и корягообразный почему-то подались назад, выпучив глаза. Я улыбнулся. В свете факела мне почудилось, что человек с тросточкой побледнел.
– Ну, раз так… Пойдем со мной. Поговорим.
Он сделал очень вежливый приглашающий жест, а так как мамаша всегда внушала мне, что Фплиф должен быть учтивым троллем, я пошел за ним. Кто знает, вдруг корягообразный хочет сообщить что- нибудь важное.
3
До чего же неудобные дверные проемы в этом здании! Самый настоящий муравейник с кучей узких ходов и пещерок, только побогаче, чем у муравьев, конечно. Очень странные существа эти люди. По всей видимости, их размеры немало влияют на качество интеллекта. Неужели трудно сделать все
Протискиваясь в одну из норок, я сорвал с петель дверь и повредил косяк. Раздался треск, точно разорвали чьи-то гигантские панталоны. Смущаясь и краснея от неловкости, тролль пробормотал искренние извинения. Горомунд забормотал в ответ что-то вроде «Ладно. Ничего страшного». Но я-то видел, что ему страшно. То ли за себя, то ли за имущество. Кстати,
Оглядев следы, которые я оставил своими сапогами, и уничтоженную дверь, Горомунд сказал мне оставаться здесь, а сам куда-то смылся. Я повертел головой. Зал этот был выше всех предыдущих, но и в нем мне приходилось стоять согнувшись. Вскоре моя не слишком длинная, хотя и широкая мощная шея стала затекать. Стащив со спины рюкзак, я положил его возле горящего камина и сел на пол. Так было гораздо удобней.
Я потянулся, хрустнув суставами. Два человека, слуги, заглянули в комнату, и их челюсти немедленно отпали. Я помахал им. Люди испарились, словно утренний туман.
Прошло какое-то время. Фплиф из Вороньего Глаза размышлял над превратностями судьбы, но без особого успеха. Когда я сообразил, что думать о таких тонких материях нужно с другими мозгами, не отягощенными Проклятием, появились еще люди.
Пышно разодетый человечек резвенько вкатился в зал – и, как говорят наши деревенские, очумел. Подпрыгнув, он вознамерился задать стрекача, но что-то его остановило. Приковылял Горомунд и начал шептать пышно разодетому на ухо. Тот немного успокоился, горестно вздохнул, и по виду его можно было подумать, что он покорился судьбе. Только вот какой судьбе, я не понял.
Затем человечек приблизился ко мне, почти на цыпочках. Странно. Так подходят к спящему медведю, надеясь, что он не проснется и не переломает тебе кости. Ноя-то не медведь и кости никому ломать не собираюсь.
– Ты ли тот, кого называют Фплифом? – спросил он.
Я кивнул, но сначала подумал. Кажется, вопрос понял правильно.
– Что тебя привело в столицу моего королевства?
– Р-р-ра… – ответил я.
Человечек (а ведь у него на голове такая штука, с зубчиками, украшенная цветными камешками, – заметил я) отпрыгнул назад и столкнулся с Горомундом. Корягообразный поиграл бровями. Что-то это означало.
– Р-работа, – сказал я.
– О! – сказал человечек. – Это понятно… Кхе… В общем. Я – Кромбис. Это мой дворец и мое королевство, понимаешь?
Я кивнул.
– Ты тролль?
Я кивнул улыбаясь. Горомунд воздел глаза к потолку и вздохнул так, словно только что потерял при трагических обстоятельствах всю любимую родню.
– Ты явился в не очень благоприятный момент для моей семьи, – сказал Кромбис. – Я бы даже сказал, сверхнеблагоприятный. Но свое слово я держу, иначе какой я король, владыка и государь-надежа?!
Я слушал.
