l:href='#n_362' type='note'>[362] В каком-то смысле эти слова оказались для Маленкова пророческими. Вскоре после совещания опросом членов ЦК ВКП(б) от 4–6 мая 1946 г. он был лишен поста секретаря ЦК и выведен из состава секретариата Центрального Комитета партии. Мотивировка его отставки сводилась к следующему: «установлено, что т. Маленков, как шеф над авиационной промышленностью и по приемке самолетов — над военно-воздушными силами, морально отвечает за те безобразия, которые вскрыты в работе этих ведомств (выпуск и приемка недоброкачественных самолетов), что он, зная об этих безобразиях, не сигнализировал о них в ЦК ВКП(б)».[363]
11 мая 1946 г. Шахурин был осужден решением Военной Коллегии Верховного Суда СССР, а 18 мая лишен воинского звания и всех правительственных наград (включая звание Героя Социалистического Труда).[364] Вслед за этим Маленков был направлен в ссылку в Среднюю Азию. Правда, журнал посетителей кабинета Сталина не дает возможности увидеть, когда именно это произошло и выезжал ли в действительности Маленков за пределы Москвы, так как в числе других членов руководства он продолжал регулярно посещать Сталина и участвовать в выработке внешней и внутренней политики. Однако протоколы заседаний Секретариата и Оргбюро ЦК позволяют сделать вывод о том, что после 18 мая 1946 г. Маленков не участвует в работе этих органов и появляется на заседании Оргбюро лишь 17 июля 1946 года. Протоколы подписывает Жданов, сменивший его на посту фактического руководителя Секретариата и Оргбюро.
Однако отстранение Берии и Маленкова от высоких постов, которые они занимали еще с довоенных времен, нельзя однозначно квалифицировать как опалу. Ведь Берия продолжал возглавлять Спецкомитет № 1 (атомная проблема), а Маленков 13 мая 1946 года постановлением СМ СССР назначался председателем Спецкомитета № 2 (производство реактивного вооружения и техники).[365] Эти структуры обладали чрезвычайными полномочиями по мобилизации любых материальных и людских ресурсов страны и являлись своего рода «суперминистерствами» — главными «детищами» Сталина в обеспечении его масштабных планов. Поэтому перемещение ближайших сталинских соратников именно на эти важнейшие для вождя участки работы, на наш взгляд, никак не может свидетельствовать о его желании избавиться от них. Скорее тут следует говорить об ограничении сферы влияния Берии — Маленкова. Понимая какую огромную власть получают председатели этих комитетов, Сталин не счел возможным по-прежнему оставлять их на ключевых постах министра НКВД и секретаря ЦК ВКП(б). Сохранение такого положения фактически означало бы безраздельное господство в его «хозяйстве» одной группировки, что было не в правилах и традициях вождя.
Ущемление позиций Берии и Маленкова воспринималось ими болезненно, с тревогой. В июне 1953 года после своего ареста Берия в письме, адресованном Маленкову, вспоминал именно эти запомнившиеся ему послевоенные события: «Почти одновременно освободили тебя из ЦК, а меня из МВД и стали работать в Совнаркоме… Своей работой, своей преданностью своему ЦК и своему Правительству мы убедили тов. Сталина, что он был не прав в отношении нас».[366] Их тревогу вызывало не только собственное пошатнувшееся положение, но и шаги Сталина по формированию нового центра власти, предпринятые в начале 1946 года. Речь идет о группе руководителей — выходцев из крупного региона страны г. Ленинграда. Их возвышение было частью сталинского плана по созданию действенного противовеса Берии-Маленкову. Действенного в том смысле, что Сталин уже не рассматривал в качестве такого «старую гвардию», все менее ориентировался на нее в проведении реальной политики.
В марте 1946 года был созван первый после окончания войны Пленум ЦК, где обсуждался целый ряд важных кадровых и организационных вопросов. Прежде всего, было принято решение о переименовании наркоматов в министерства. Интересно, что в проекте повестки дня состоявшейся вслед за Пленумом сессии Верховного Совета СССР, был обозначен как особый пункт повестки дня вопрос «О Премьер-Министре СССР». Однако в последний момент глава правительства стал именоваться Председателем Совета Министров. Был расширен состав Оргбюро. В него теперь входили кроме Маленкова, А. А. Кузнецов, Булганин, Михайлов, Мехлис, Патоличев, Андрианов, Александров, Шаталин, Родионов, Суслов. Вскоре заседания стал вести Жданов. Все эти меры лишали Маленкова прежнего положения руководителя Секретариата ЦК.
13 апреля 1946 г. Политбюро утвердило распределение обязанностей между новым составом секретарей ЦК. Маленков отвечал теперь за вопросы руководства работой ЦК компартий союзных республик. Правда, пока еще он председательствовал на Оргбюро. На Жданова возлагалось руководство Управлением пропаганды ЦК и работой партийных и советских организаций в области пропаганды и агитации, а также руководство отделом внешней политики ЦК (что было явным контролем за Молотовым). Кузнецов становился руководителем Управления кадров, а также председательствующим на заседаниях Секретариата ЦК. Он отвечал также за работу обкомов партии областей, входящих в состав РСФСР.[367] Лишь обязанности Попова ограничивались участием в работе Секретариата и Оргбюро ЦК.
Сфера деятельности Жданова заметно расширялась. Он стал практически незаменимым помощником для Сталина. В отличие от других членов «шестерки», он занимался не каким-то узким участком работы, а в течение 1946 г. стал практически первым заместителем Сталина в высшем руководстве. Сталин подчеркивал растущую с каждым днем роль Жданова. 25 февраля 1946 г. новый фаворит был награжден орденом Ленина.[368] Наряду со Сталиным он стал подписывать совместные постановления ЦК и Совета Министров. Круг его обязанностей охватывал внешнеполитические вопросы, идеологию, организационно-партийную работу, кадры и т. п. С ним согласовывались практически все решения, принимавшиеся Политбюро, Секретариатом и Оргбюро ЦК. В таком объеме полномочия имел лишь сам Сталин. Жданов возглавил все мыслимые и немыслимые комиссии и комитеты, в которых были серьезно потеснены позиции сторонников Маленкова. Как отмечал позже Молотов, «Сталин Жданова больше всех ценил».[369]
С подачи Жданова Сталин согласился на изменение функций уставных партийных органов — Секретариата и Оргбюро. Этот вопрос обсуждался на заседании Политбюро 5 мая 1946 г. В решении по нему отмечалось, что «Оргбюро является директивным органом ЦК ВКП (б) по партийной и партийно-организационной работе».[370] Его главной задачей была объявлена проверка работы местных партийных организаций, а также выработка «руководящих указаний по вопросам партийно-организационной и партийно- воспитательной работы».[371] Секретариат ЦК (на тот момент возглавлявшийся Маленковым) стал играть подчиненную роль по отношению не только к Политбюро, но и к Оргбюро, где ведущие позиции Жданова уже были закреплены. В решении Политбюро отмечалось, что Секретариат является «постоянно действующим рабочим органом ЦК», а его главной задачей была названа всего лишь «подготовка вопросов, подлежащих рассмотрению Оргбюро и Оргбюро ЦК».[372] Более того, было изменено решение Политбюро от 13 апреля 1946 г. о регулярных еженедельных заседаниях Секретариата. В новом решении говорилось, что «в соответствии с изложенным характером работы Секретариат не имеет регулярных заседаний и собирается по мере необходимости» (какой именно и кто ее определяет, в документе не указывалось). [373] Более того, отмечалось, что теперь Секретариат ЦК «не имеет своего плана работы, а руководствуется планом работы Оргбюро и решениями Политбюро».[374] Это означало лишение Маленкова всех реальных рычагов управления партийным аппаратом.
Явно «антималенковским» шагом можно считать и снятие с высоких военных постов и исключение из членов ЦК Г. К. Жукова, которого в годы войны чаще других поддерживал Маленков. На это указывал позже Молотов.[375]
На первом же заседании Оргбюро, состоявшемся 18 мая под председательством Жданова были решены два серьезных политических вопроса: сменено руководство «Правдой» (ее новым главным редактором стал по предложению Жданова П. Н. Поспелов) и принято решение о создании комиссии во главе с А. А. Кузнецовым и Ждановым с целью «разработать вопрос о теоретической подготовке и переподготовке руководящих партийных и советских работников».[376] За внешне безликой формулировкой стояло совсем небезобидное для прежней «четверки» обновление кадров на всех уровнях. Протоколы заседаний Оргбюро и Политбюро в течение всего 1946 г. показывают, что началась массированная кампания замены кадров дипломатических работников, местных партийных руководителей, членов коллегий и управлений силовых структур, послов и т. п.
В октябре 1946 г. Сталин, находясь в очередном отпуске на юге, направил телеграмму членам и кандидатам в члены ЦК ВКП(б). В ней отмечалось: «Опыт показал, что образованная Политбюро ЦК ВКП(б) шестерка для разрешения проблем внешнеполитического характера не может ограничиться вопросами внешней политики, а вынуждена в силу вещей заниматься также вопросами внутренней политики. Это особенно подтверждается практикой последних месяцев, когда шестерке пришлось заняться вопросами о ценах, о хлебных ресурсах, о продовольственном снабжении населения, о пайках».[377] Здесь же Сталин подверг серьезной критике и последнего из членов прежней «пятерки» — Микояна: «Как выяснилось, тов. Микоян, ведущий наблюдение за министерствами, занятыми этими вопросами, оказался совершенно неподготовленным не только к решению этих вопросов, но даже и к их пониманию и постановке на обсуждение».[378] Сталин предлагал: «1. Поручить шестерке заниматься впредь наряду с вопросами внешнеполитического характера — также вопросами внутреннего строительства и внутренней политики; 2. Пополнить состав шестерки председателем Госплана тов. Вознесенским и впредь шестерку именовать семеркой».[379]«Ленинградская группа», таким образом, еще более усилилась. Теперь Вознесенский председательствовал на заседаниях Совета Министров СССР.[380] А Кузнецов стал новым куратором органов государственной безопасности и начал чистку «бериевцев» в этих структурах.[381]
В феврале-марте 1947 г. по инициативе Сталина были оформлены решения ЦК: о пополнении состава Политбюро Н. А. Вознесенским; об освобождении Сталина от обязанностей министра вооруженных сил и назначении на эту должность Н. А. Булганина; о создании Уставной комиссии ВКП (б) под председательством А. А. Жданова. Это означало серьезное расширение «руководящей группы» членов Политбюро за счет новых лиц. Важно отметить, что прежние «фавориты» (даже и не входившие в состав Политбюро) оказались устранены с прежних позиций. К примеру, легендарный герой гражданской войны Маршал Советского Союза С. М. Буденный был назначен заместителем министра сельского хозяйства по коневодству.[382] Более того, перераспределялся и круг вопросов, за которые прежде отвечали члены сталинской «пятерки». За вопросы вооруженных сил и безопасности теперь наряду с Берией отвечал и Булганин. Вознесенский, наряду с Микояном, курировал экономические вопросы. Наконец, статус «заместителя по партии» теперь и формально был закреплен за Ждановым.
В феврале 1947 г. это предложение Сталина было дополнено решением Пленума ЦК об избрании Вознесенского членом Политбюро. Правда, будучи мастером создания системы сдержек и противовесов, Сталин еще раньше перевел из кандидатов в члены Политбюро Маленкова и Берию.
С этого времени начала набирать силу «ленинградская группа» в составе Политбюро — Жданов (ставший, по сути, вторым секретарем ЦК), Вознесенский, А. А. Кузнецов (ставший в 1946 г. секретарем ЦК и получивший в ЦК после временного падения Маленкова контроль над кадрами и органами безопасности), А. Н. Косыгин (заместитель председателя Совета Министров СССР, избранный в 1946 г. кандидатом в члены Политбюро). Эта группа быстро набирала политический вес и вскоре заняла ключевые позиции в партийном и государственном руководстве.
Новая расстановка сил, сложившаяся в руководстве страны после войны, описана и в воспоминаниях Хрущева: «Тогда считалось, что вот тройка молодых — Вознесенский, Кузнецов и Косыгин. Они идут нам на смену. Сталин стал их продвигать. Кузнецов должен был заменить Маленкова. Вознесенского он сделал первым заместителем Председателя Совета Министров СССР, то есть своим первым заместителем, и поручил ему председательствовать на заседаниях Совмина. Косыгин занимался проблемами легкой промышленности и финансов».[383]
Заняв прочные позиции и получив в свое распоряжение многие рычаги партийно-государственного управления, лидеры группы могли оказывать определенное влияние на Сталина, а следовательно и на выработку конкретного политического курса. В 1946–1949 годах ленинградской командой предлагались решения крупных вопросов социально-экономического, идеологического характера, затрагивавшие функционирование всего общественного организма и определявшие пути модернизации страны. Одной из главных тем, реализуемых лидерами группы, стал вопрос о соотношениях промышленного производства: группы «А» (средств производства для тяжелой индустрии) и группы «Б» (средства производства для легкой промышленности). От формирования этих пропорций напрямую зависело экономическое состояние общества, его хозяйственные характеристики. Как известно, именно группа «А» составляла основу советской экономики, что имело незыблемый характер.
Попытки обсуждения вопроса об изменении пропорций хозяйственного строительства наблюдались в 30-е годы, но война по объективным причинам отодвинула подобные дискуссии на задний план. Поэтому наиболее развернуто идеи смещения акцентов промышленного развития страны были озвучены в первые послевоенные годы. В их формировании главную роль играл заместитель Председателя Правительства СССР, Председатель Госплана СССР Н. А. Вознесенский. После войны курс на развитие производства товаров народного потребления, на повышение материального благосостояния людей имел особую актуальность. Советские люди, устав от постоянного перенапряжения и тягот военного времени, заслужили право на лучшую жизнь. Многие из них стали участниками европейского освободительного похода против фашистской Германии. Впервые огромное количество советских граждан побывало в Европе, своими глазами они увидели жизнь зарубежных стран и получили возможность самостоятельно без пропагандистской помощи сравнить жизненные реалии двух систем. К тому же задачи восстановления гигантских разрушений, нанесенных войной народному хозяйству, предполагали и допускали использование иных рычагов воздействия на экономику, несколько выходящих за рамки сугубо административно-хозяйственных методов. Вне всякого сомнения, такой крупный ученый-экономист, каким был Н. Вознесенский, не мог игнорировать практику новой экономической политики 20-х годов, которая помогла преодолеть хозяйственную разруху после гражданской войны. Стремление применить некоторый опыт нэпа в схожих
