не помещались. Ладно, потом еще вернусь. Когда поворачивалась, показалось какое-то движение возле подъезда. Внимательно присмотрелась. Точно, показалось. Быстро побежала в дом. В квартире, не включая свет, принялась рыться в пакетах. В первом обнаружила конфеты. Мои любимые, кстати. Птичье молоко. Могу съесть их за раз килограмм, а то и больше. В первой коробке, лежащей сверху, обнаружила записку ' Столько часов мы провели вместе, пока я не показал какой я идиот и осел'. Я посчитала коробки, ради интереса. Их было двадцать четыре. Это он как считал? Я прикинула, ели считать с субботнего утра до воскресенья. То да, вроде бы сходится. Во втором пакете обнаружила такие же конфеты, порылась, опять записка ' Столько лет я не замечал тебя в школе' Посчитала, десять. Улыбнулась. Достала третий пакет, не удивляясь, обнаружила опять те же конфеты, и записку 'Хочу столько часов в день проводить с тобой'. Посчитала коробки, двадцать пять. Хоть бы считать научился. Или одна коробка в качестве бонуса? Я прикинула, где же это он купил столько конфет? И откуда он узнал, какие конфеты мои любимые? На ум пришло только одно имя. Дуська. Больше некому. Позвонила, после второго гудка, услышала веселый голос.
— Привееет!
— Доброй ночи, а ты даже не ругаешься, что звоню тебе ночью?
— Неет, я не сплю.
— А почему? На учебу не нужно разве? Или у тебя каникулы?
— Неа, меня Тема отпросил. Чего надо?
— Как будто сама не в курсе? — улыбаясь сказала я.
— Догадываюсь.
— Кто сказал ему какие конфеты мне нравятся?
— Ну, я, а что?
— Ничего! Ты знаешь, сколько их у мня теперь?
— Сколько?
— Пятьдесят девять!
— Штук?
— Коробок.
— Круто.
— И что мне делать? — потерянно спросила я.
— Чай пить, — со смехом ответила Дуся.
— Это понятно, а с ним?
— Простить? — предположила она.
— Угу, — промычала я.
— Уль, — уже серьезнее сказала Дуся, — веришь, нет, ему реально фигово. В воскресенье и понедельник бухал, потом мы его на дачу увезли. Теперь он решил во что бы то ни стало добиваться твоего прощения. Может быть, простишь?
— Да я уже. Я ему и сказала об этом.
— А он?
— Не знаю… Он ушел, потом вот цветы, ослы, конфеты…
— Ясно. Короче, Ульяна, когда помиритесь, приезжайте к нам на дачу. Сева дорогу знает.
И она положила трубку. И как это понимать?
Подумав несколько минут, вспомнила, что цветы в машине. Завянут ведь. Опять оделась, обулась, открыла дверь. На пороге лежал букет. Вот не зря показалось шевеление возле подъезда. Точно, шпион блин, машину отогнал, а сам вернулся! Штирлиц! Занесла букет в квартиру. Стояла вдыхая запах. Что делать? Теперь, если оставлю цветы, будет думать, что простила. А если выкину? Вообще-то жалко выкидывать. И вообще-то я ему сказала, что простила. Имею полное право оставить букет! Уговорив себя, поставила букет в воду. Осла потащила на кровать. И где он такого лапку нашел?
Проснулась от телефонного звонка. Васютка. Чего это он мне звонит в четыре утра?
— Алло, — сонным голосом ответила я.
— Вилли, ты вот мне скажи, как тебя, такую жестокую женщину земля то носит?
— Вась, ты прости, охренел? Ничего что уже четыре утра?
— Вилли, а зачем ты своего этого на хонде который выгнала в одном пиджаке на холод?
— Я никого не выгоняла! — сказала я, садясь на кровати.
— Да? А чего он тогда на лавке мерзнет? Он там типа заснул.
— Вась! Как заснул?
— А мне откуда знать? Прохожу мимо, а он на лавке сидит, спит, я поздоровался, а он никак не отреагировал. Вот я и решил, что ты его так выгнала.
— Ладно, сейчас спущусь, спасибо.
Сева
Посмотрел на часы, три ночи. Подумал, пойти к машине, или посидеть еще? Нужно было хотя бы пальто или куртку прихватить. В одном пиджаке холодновато. Посмотрел на ее окна. Темно, спит наверно. Интересно, куда малышка дела осла? Представил, что спит с ним в обнимку. Стало приятно на душе. Даже не почувствовал, как навалилась дремота. Очнулся от того, что кто-то трясет за плечо. Точно, сплю. Иначе, с чего это вдруг Уле стоять рядом, прикасаться ко мне, смотреть обеспокоенным взглядом? Ну раз это сон, то можно делать все что хочется! Я схватил ее за руки, резко притянул к себе, уткнувшись носом в шею, почувствовал обжигающее тепло, вдохнул такой родной запах. Закрыл глаза, снова проваливаясь в дремоту.
— Как же я по тебе скучаю, — прошептал я.
— Сева, открой глаза.
Открывать глаза совсем не хотелось, а вдруг проснусь! Хотелось только спать и видеть красивые сны о моей персональной катастрофе.
Почувствовал, как нежные пальчики, обхватив лицо, слегка встряхнули такую тяжелую голову.
— Сева! Ты меня пугаешь! Быстро открыл глаза! — это же сон, чего она раскомандовалась? Почувствовал пощечину, чего все меня эти два дня бьют? Ладно, скорее всего нужно открыть глаза, раз уж до рукоприкладства дело дошло.
Открыл глаза, Ульяна никуда не исчезла. Ее обеспокоенные глаза смотрели на меня в упор.
— Привет, — прошептал я.
— Привет, — хмуро сказала она, — Давно сидишь тут?
— Не знаю, а сколько сейчас?
— Четыре.
— Значит три часа.
— Ты три часа просидел в одной рубашке на таком холоде! Ты точно идиот?!
Я утвердительно кивнул. Да, идиот.
— Вставай.
Я послушно встал. Я готов был делать все что она скажет, только бы не гнала меня от себя.
— Идти можешь?
Я сделал пару шагов, кивнул.
— Пошли.
Послушно потопал за ней. Проходя мимо спальни, увидел на разобранной кровати осла. Улыбнулся. На кухне Ульяна коротко приказала сесть на стул. Передо мной появилась большая чашка горячего чая. Обхватив ее ладонями, грея пальцы внимательно наблюдал за Улей. Она оперлась о подоконник бедром, грозно смотря на меня. Я только сидел и улыбался как идиот.
— Так зачем ты сидел раздетым на улице? — нахмурилась она, — И где машина?
— Просто так, машина за домом, — ответил я на все вопросы по порядку.
— А чего не оделся то, теперь заболеешь!
— Неа, у меня иммунитет хороший, — сказал я и чихнул. Про иммунитет я конечно загнул. Почувствовал, как голову окутывает туман, руки и ноги становятся ватными. Увидел ее испуганный взгляд. Руки и ноги никак не хотели согреваться. Где-то глубоко поднималась дрожь, начиная мелко сотрясать
