Пропуска Олега Пеньковского в Генеральный штаб и ГРУ
После окончания ВДА в 1952 году его распределили в четвертое (восточное) Управление ГРУ. В середине 1955 года он готовится к первой зарубежной командировке в Турцию в качестве военного атташе и резидента ГРУ.
Чем же «прославился» Олег Пеньковский? В Анкаре он продавал на местном рынке ювелирные украшения, фотоаппаратуру. Ему были нужны деньги на сувениры многочисленным «нужным людям» в Москве. Разумеется, времени на оперативную работу не оставалось. Да и не умел Пеньковский вербовать агентов. А если бы даже очень захотел, у него возникли бы большие трудности. Языковые. В «консерватории» (так на жаргоне спецслужб называют ВДА) он изучал английский. Правда, эти знания ему пригодились для других целей…
Например, он бегал по дипломатическим приемам, где, загнав в угол очередного сотрудника ЦРУ или СИС (английская разведка), предлагал им задыхающимся шепотом сведения о советских планах на Ближнем Востоке. В ЦРУ внимательно изучили потенциального «крота» и решили, что это очередная «подставка» русских. Все посольства стран НАТО в Турции получили приказ отказаться от услуг настырного полковника.
Другим «увлечением» Пеньковского в Турции было регулярное информирование местной контрразведки о тайной деятельности своих коллег. Таким способом он хотел сместить своего начальника генерала Николая Рубенко-Савчен-ко и занять его пост. Ему «повезло» — один из офицеров турецкой контрразведки прекрасно говорил по-английски и смог понять, что хотел сказать добровольный информатор. В результате — одного из сотрудников ГРУ выслали из Турции, а карьера Рубенко-Савченко рухнула.
В 1956 году Олега Пеньковского отозвали из командировки. Над ним начали сгущаться тучи. Его поведение в Анкаре вызвало массу вопросов у контрразведки. Существуют две версии, объясняющие, почему полковника только отчислили из ГРУ, не взявшись всерьез за его турецкие делишки, и даже не отправили «для дальнейшего прохождения службы» в Сибирь или Казахстан. В течение года он находился в Москве в распоряжении управления кадров Министерства обороны.
По одной из версий, официально признанной в Советском Союзе и на Западе, дальнейшее расследование блокировали многочисленные высокопоставленные «ангелы-хранители» Олега Пеньковского. Мы назвали выше имена некоторых из них. По другой, неофициальной, уже тогда в Кремле приняли решение об использовании потенциального предателя в качестве тайного канала для передачи на Запад информации и дезинформации.
В 1957 году Олега Пеньковского назначили начальником курса в Военную академию имени Дзержинского. В 1958–1959 годах вместе с 2500 старшими офицерами-артиллери-стами он занимался на высших инженерных курсах. Здесь учили обслуживанию ракетных установок, которые находились на вооружении Советской армии в тот период. На эти курсы Пеньковский попал благодаря Варенцову.
В 1959 году наш «герой» возвращается в ГРУ. По утверждению многих источников, руководитель советской военной разведки (1958–1962 гг.) генерал армии Иван Серов хорошо знал Олега Пеньковского. Во время одной из поездок в Лондон жены и дочери генерала услужливый полковник сопровождал их в качестве гида и организатора шоп-тура.
Однако в военной разведке Пеньковский и на сей раз проработал недолго. Через несколько месяцев его перевели в Государственный комитет при Совете Министров СССР по координации научно-исследовательских работ. Здесь он занял скромную должность заместителя начальника отдела в управлении внешних сношений, при этом продолжая числиться офицером резерва ГРУ. Его непосредственный начальник и большинство коллег являлись офицерами КГБ, использующими госкомитет в качестве «крыши». Еще ряд сотрудников были связаны с Лубянкой, исполняя обязанности Добровольных помощников. Имелись и офицеры военной разведки, но в значительно меньшем количестве.
Одной из главных задач ГК КНИР было налаживание международных контактов в научно-технической и экономической сферах. Говоря другими словами, это учреждение организовывало визиты многочисленных советских делегаций на Запад, а также иностранных ученых, инженеров и бизнесменов в Советский Союз. Помимо всего прочего цель этих обменов специалистами заключалась в проведении мероприятий научно-технической разведки.
Отметим сразу, что в силу своего служебного положения, даже при большом желании, Пеньковский не мог участвовать в подобных операциях. Хотя официальная версия утверждает обратное: на новом месте Пеньковский якобы должен был добывать информацию о последних достижениях в области западных ракетных вооружений. Однако не ясно, как полковнику «резерва ГРУ» удастся установить контакты с офицерами-ракетчиками стран НАТО или сотрудниками крупных американских и английских компаний, которые выполняли заказы военных ведомств своих стран. Ведь у Пеньковского просто отсутствовали возможности даже познакомиться с этими «секрегоносителями».
Пост чиновника ГК КНИР был попросту «блатным». Попавший сюда человек мог периодически выезжать за рубеж, свободно общаться с иностранцами в Москве, имел размеренный график работы, высокую зарплату и т. п. По одной из версий, пристроил сюда своего приятеля Иван Серов. По другой, неофициальной версии, Пеньковский уже тогда находился под жестким контролем КГБ. Его непосредственный начальник и большинство коллег, как уже отмечалось, являлись кадровыми сотрудниками Лубянки. Они и манипулировали «супершпионом».
Что сообщил Пеньковский на Запад? Ничего ценного. «Хотя в ходе операции каждый клочок информации жадно подхватывался западными разведслужбами и тщательно изучался, в ретроспективе, они не могут привести ни одного примера полученной от Пеньковского информации, имевшей серьезное военное значение», — считает Филипп Найтли, автор книги «Шпионы XX века».
Это действительно так. Начнем с информации о секретах советской военной разведки. Подполковник Петр Попов (работал на американцев в 1953–1958 годах) и генерал Дмитрий Поляков (агент ЦРУ в 1961–1980 годах) знали о внутренней жизни «Аквариума» значительно больше, чем «Алекс» — Пеньковский. Собственно, он лишь подтвердил информацию Попова, сообщив мало что нового.
Информация, связанная с ракетной тематикой. И здесь западных технических экспертов ждало разочарование. Знания Пеньковского были на уровне командира-ракетчика среднего звена. Чуть ценнее были копии журналов «Военная мысль», «Артиллерийский сборник», «Военный вестник» и т. п. Но и тут был подготовлен очень неприятный сюрприз, о котором на Западе узнали только в конце шестидесятых годов.
В 1957 году советская военная разведка начала операцию «Великая ракетная деза». Ее цель — продемонстрировать руководству США советское отставание в ракетной сфере. Западу настойчиво внушалось — через действия сотрудников ГРУ, публикации в специализированных «закрытых» изданиях, технические мероприятия и через Пеньковского, — что советские МБР имеют очень неточную систему прицеливания. Поэтому их нельзя использовать в качестве средства поражения позиций американских ракет. Обман раскрылся случайно только в 1968 году. А до этого времени американские ПУ МБР были беззащитны.
И, наконец, последний вопрос — кто на самом деле разоблачил Олега Пеньковского?
Согласно официальной версии, о которой мы подробно рассказали выше, иностранного шпиона первыми обнаружили сотрудники Седьмого Управления КГБ. Во время планового наружного наблюдения за женой английского дипломата был зафиксирован ее контакт с неизвестным мужчиной. Это произошло в конце 1961 года. Примерно через десять месяцев Пеньковского арестовали.
Данная версия достаточно подробно описана в многочисленных изданиях. И ее можно было бы считать достоверной. Если бы не отдельные нюансы.
Во-первых, тесное общение Пеньковского с Гревилом Винном. О том, что последний агент СИС, советская контрразведка знала от Джорджа Блейка, английского разведчика, работавшего на СССР, чей непосредственный начальник завербовал этого бизнесмена. Разумеется, сотрудники седьмого Управления КГБ сразу же очень плотно обложили иностранного гостя. Даже водитель автомашины, на которой ездил Винн по Москве, был работником «наружки».
Во-вторых, связная Олега Пеньковского в Москве Дженет Чизхолм была «установленным» сотрудником английской разведки. В 1956 году ей вместе с супругом пришлось срочно уехать из Германии. Слишком грубо они там работали, о чем информировал Москву тот же Джордж Блейк. Поэтому любые контакты этой женщины с советскими гражданами тщательно анализировались чекистами.
Удивляет и непрофессионализм многих участников операции. Например, Дженет Чизхолм до последнего дня была уверена, что КГБ следит только за ее мужем. На самом деле, даже по официальной версии, в течение двух недель наружное наблюдение велось за ней круглосуточно. Это происходило еще до того, как зафиксировали контакт с Олегом Пеньковским.[75]
О существовании британо-американского агента в Москву могли сообщить, как минимум, семь высокопоставленных тайных информаторов КГБ. Эти люди трудились на ответственных постах в штаб — квартире НАТО, а так же в британских и американских правительственных учреждениях и в силу своего служебного положения имели доступ к информации, передаваемой Олегом Пеньковским на Запад.
Среди тех, кто сообщил в Москву об Олеге Пеньковском, мог быть агент советской разведки Роберт Джонсон («Джордж»). Свои услуги он предложил еще в 1953 году. В 1961 году он устроился охранником Центра связи ВС США в аэропорту Орли, что под Парижем, где находился крупный узел фельдъегерской связи НАТО и США в Западной Европе. Каждый день через этот объект проходили сотни, а иногда и тысячи пакетов с секретными документами. Здесь их сортировали и рассылали по адресатам. За два года работы на этом объекте «Джордж» тайно вынес, а потом вернул обратно, после того как их сфотографировал сотрудник советской резидентуры, тысячи документов помеченных грифом «совершенно секретно». Среди бумаг были и американские отчеты о советской ядерной программе, которые были подготовлены на основе данных, предоставленных американской разведкой.
Мог Олега Пеньковского «засветить» австрийский гражданин, который по собственной инициативе в начале пятидесятых годов прошлого века сообщил заведующему консульским отделом посольства СССР в Австрии Ивану Дедюле о некой британской фирме «Гревилл Винн лимитед», которая заказала на венском заводе специальный фургон для демонстрации фильмов и чтения лекций в Советском Союзе. В нем должно быть двойное дно или скрытый тайник между стенками, в котором может поместиться человек. Австриец также сообщил, что хозяин фирмы — агент британской разведки, который со шпионским заданием должен выехать в СССР. Там он должен встретиться с высокопоставленным чиновником или старшим офицером Генштаба. Он полковник или возможно, генерал, который часто выезжает из Москвы в заграничные командировки. Сотрудник советской внешней разведки Иван Дедюля сообщил эту новость в Центр.[76]
Глава десятая. Политические репрессии при Никите Хрущеве и Леониде Брежневе
В официальной истории Советского Союза Никита Хрущев остался в качестве либерала. В заслугу ему ставят: доклад «О культе личности и его последствиях» на XX съезде партии в феврале 1956 года, процесс реабилитации жертв сталинских репрессий и «Оттепель».
Ради исторической справедливости отметим, что «штучная» реабилитация началась еще при нахождение у власти… Иосифа Сталина. В 1951 году получил Сталинскую премию 1-й степени выдающийся филолог Виктор Виноградов, арестованный в 1934 году и до 1944 года испытывавший всякого рода притеснения; тогда же удостоился Сталинской премии репрессированный в 1933 году драматург и киносценарист Николай Эрдман; в начале 1951 года была восстановлена в качестве члена Союза писателей СССР изгнанная из него в 1946 году Анна Ахматова. Список можно продолжить.
Литературная «оттепель» началась также при Иосифе Сталине. Достаточно назвать три книги, которые критики однозначно относят к «оттепели». Сборник очерков Валентина Овечкина «Районные будни», роман Василия Гроссмана «За правое дело» и повесть Эммануила Казакевича «Сердце друга». Все они были опубликованы еще при жизни Иосифа Сталина!
…У Никиты Хрущева были свои «заслуги» в борьбе с политическими противниками советской власти. В январе 1959 года он заявил об отсутствии «фактов привлечения к судебной
