- Об этом не беспокойтесь?- c уверенностью в голосе проговорил Унхатон.- Я сам лично позабочусь о поддержке Богов. Есть один способ, чтобы восстановить их благосклонность. Необходимо провести один ритуал в храме Амон Ра. Только необходимо, чтобы во время этого обряда, в храме находилась особа из Вашей династии.
Фараон, при последних словах жреца, поморщился от неудовольствия. Дело в том, что Исхат шестой терпеть не мог религиозные обряды и старался избегать личного участия в них. Ему было невыносимо скучно в храмах. Фараон обожал в жизни только две вещи: юношей и войну.
- Так, как Вам необходимо сейчас же выступать в поход,- продолжил Главный жрец, заметив реакцию Исхата на свои слова,- то я прошу Вашего разрешения пригласить на этот обряд Вашу супругу. Она может принять участие в ритуале так, как является царицей и Вашей женой.
- Ах да,- довольным голосом проговорил фараон,- Я разрешаю. Бери царицу. Пусть прокатится по пустыне.
- Разрешите мне удалиться?- спросил Унхатон.
- Да, да. Можешь идти,- Мне пора собираться в поход. Эй, там, стража. Все сюда.
В комнату вбежали охранники.
- Позовите ко мне Анусия,- приказал фараон.- Да, и разыщите командующего армией. Он мне тоже понадобится, попозже.
Главный жрец поклонился и вышел из спальни Исхата шестого. Следуя по коридору к выходу из дворца, он подумал:
- Ну, что же. Окунь заглотнул наживку. Теперь займёмся щукой. Посмотрим, что из себя представляет царица. Надеюсь в интимном плане у неё, в отличие от её супруга, всё в норме. Иначе, тяжело мне придется.
9. Ночь в библиотеке.
Ночь, вытеснив вечер, вошла полновластной хозяйкой в свои Земные владения, заполняя каждый кусочек Мира своим тёмным содержанием. Её бессменный страж и управляющий - месяц, освещая Землю, следил за тем, чтобы не осталось ни одного укромного местечка, укрывшегося от ночного влияния. В этом ему с усердием помогала бесчисленная армия звёзд. И, если на Земле находился, хотя бы, один уголок, отказавшийся покориться хозяйке тьмы, то с неба, тут же, падала звезда в это место, чтобы наказать непокорного.
Месхет без задержки прошёл во дворец Главного жреца. Стража не останавливала астролога так, как получила приказ не препятствовать месопотамцу. В резиденции Унхатона, почти все охранники знали Месхета в лицо. Многие из них неоднократно обращались к нему с просьбой составить им гороскоп. Будучи человеком бескорыстным, как и все истинные учённые, астролог крайне редко отказывал в таких просьбах.
Месопотамец быстро шагал по ночным коридорам здания, освещая себе дорогу факелом. Неведомая сила подгоняла его, заставляя идти быстрее. Он хотел попасть в архив ещё до возвращения Унхатона. Астролога не устраивало, чтобы Главный жрец увидел его возросшую заинтересованность к древним рукописям. Могли возникнуть ненужные вопросы. А месопотамец хотел разобраться в своих сомнениях, не привлекая к себе внимания. Гулкое эхо его шагов, разносящееся по зданию, раздражало Месхета. Чтобы идти тише, он разулся и пошёл босиком. От этого эхо сменило свой голос со стука на шлепки. Астролог приблизился к двери библиотеки и остановился. Внезапно у него в голове промелькнула мысль:
- Зачем мне это всё надо? Моё дело смотреть на звёзды, а не разбираться в деяниях Богов. Лучше пойти и лечь спать, чем искать приключения на свою голову.
Давно известно, что все проблемы у людей из-за того, что они думают одно, а делают совсем другое. Месхет не был исключением из общего правила, поэтому он открыл дверь, и вопреки своим размышлениям, вошёл в библиотеку. Множество стеллажей были заполнены бесконечным количеством рукописей, выполненных в различные времена. Были здесь записи, которым насчитывалась не одна сотня лет, сделанные на коже древних животных, каких уже, возможно, и на Земле не существовало. Астролог переходил от одного стеллажа к другому, перечитывая множество манускриптов, но ничего того, что его интересовало, он найти не мог. Там были различные научные трактаты и жизнеописания фараонов. Попадались иногда литературные произведения, и даже стихи. Один из них заинтересовал Месхета:
Папирус, на котором был написан стих, весь пожелтел от времени. Очевидно, ему уже исполнилась не одна сотня лет. Астролог подумал:
- Сколько веков минуло, а люди не меняются. Они и тогда писали всякую лирическую чепуху. То ли дело мы - учённые. Понапрасну папирус марать не станем.
Ночь всё больше, уступая свои позиции наступающему рассвету, теряла силы. Месхет понимал, что пора уходить так, как в любой момент мог появиться Главный жрец. Астролог не хотел давать ему пояснения, что он посреди ночи делает в библиотеке. Месопотамец дочитал до конца, понравившееся стихотворение, написанное неизвестным автором, и направился к выходу. Пытаясь обойти стеллаж, он обо что-то споткнулся и упал, больно ударившись коленом. Месхет оглянулся, чтобы рассмотреть причину своего падения. Он обнаружил плоский камень, подставленный под ножку книжного стеллажа. Очевидно, его положили туда, чтобы шкаф не шатался. Присмотревшись, астролог заметил на камне какие-то знаки. Он вытащил его из-под ножки и поднёс к свету факела. Камень был весь исчерчен клиновидными отметинами. Месопотамец сразу сообразил, что у него в руках. Это была самая древняя рукопись на Земле - клиновидное письмо. Астролог уже раньше видел такое у себя на Родине. Он даже умел расшифровывать его. Каменную плиту, наверное, использовали в качестве подпорки потому, что в Египте никто не был знаком с этим видом древнего письма. Её, просто, приняли за обыкновенный булыжник, которым пользовались, как подставкой под ножку шкафа. Месхет подул на плиту. Пыль веков слетела, и перед астрологом ясно обозначилась диковинная надпись. Он попытался прочитать текст. Через несколько мгновений, ему удалось это сделать. Содержание оказалось неожиданным для Месхета:
'Дорогой дядя Гуляр.
У меня всё в порядке. Торговля идёт успешно. Я уже продал двадцать мешков пшеницы, пятьдесят мешков проса, две повозки сушёной рыбы и сто два кувшина оливкового масла. За проданный товар я получил: пятьдесят шесть круглей, семьдесят четыре квадралия и семнадцать треголий. Ещё немного поторгую и буду возвращаться домой. Вырученных денег мне хватит, чтобы жениться и построить свой дом.
Любящий тебя, твой племянник Герес.'
- Тьфу ты, Господи, твоя воля,- раздосадовано подумал месопотамец,- по этому тексту можно узнать только о том, что, даже несколько тысячелетий назад, нужны были деньги, чтобы жениться. Воистину,
