— Замкнутый. С трудом заводит друзей. Скорее одиночка.
— Очень подходит, — взволнованно сказала Надин. — Любые ранние проявления телепатии должны пугать, огорчать и сердить окружающих. Подросток, не имеющий жизненного опыта, мог случайно, без какого-либо злого умысла раскрыть чужие планы, за что его почти наверняка били сверстники. Естественно, он должен был уйти в себя.
Они довольно долго изучали полученную информацию, пока Бэзил не сказал:
— Ничего! О нем почти ничего не известно; у нас нет никаких оснований считать, что он телепат. Нет даже указаний на то, что его считают «странным». На него попросту не обращают внимания.
— Совершенно верно! Реакция окружения вынуждает его с ранних лет скрывать свои телепатические способности, а позднее — избегать ненужного внимания. Просто удивительно, как все сходится.
Бэзил с неудовольствием посмотрел на Надин.
— Ты во всем видишь романтическую сторону. Послушай меня! Ему пятнадцать, а это немало. Предположим, он родился с некоторыми телепатическими способностями и научился их скрывать еще с младых ногтей. В таком случае его дар давно атрофировался и исчез. Это самое вероятное развитие событий, ведь в противном случае, останься он полным телепатом, его способности не могли не привлечь внимания. Он бы так или иначе проявил себя.
— Не согласна, Бэзил. В школе он предоставлен самому себе и старается лишний раз не высовываться…
— Вот именно! Л кем бы стал умник телепат, да еще и мальчишка? Козлом отпущения!
— Но я же сказала! Он знает, какие опасности ему грозят, и старается держаться подальше от детей и взрослых. Летом работает помощником садовника, что позволяет ему избегать больших скоплений людей.
— Однако он встречается с тем же садовником, и с работы его до сих пор не выгнали. Пацан уже третье лето подряд там работает, а если бы он был телепатом, садовник наверняка постарался бы от него избавиться. Очень близко, но мы вытянули пустышку. Опоздали. Нам нужен новорожденный ребенок с таким же генетическим кодом. Вот в таком случае у нас есть шанс — может быть.
Надин провела рукой по своим редеющим светлым волосам и устало вздохнула.
— Ты сознательно отказываешься браться за решение проблемы, отрицая сам факт ее существования. Почему бы нам не поговорить с садовником? Если ты согласен отправиться в Айову, я даже готова оплатить самолет. Тебе не придется брать деньги из финансирования проекта, если именно это тебя беспокоит.
Бэзил вскинул руку.
— Нет-нет, проект может себе это позволить, но вот что я тебе скажу. Если мы не найдем у парня никаких следов телепатических способностей, ты поведешь меня в ресторан. По моему выбору.
— Договорились, — сразу согласилась Надин. — Ты даже можешь пригласить жену.
— Ты проиграешь.
— Мне все равно. Главное — не опускать руки раньше времени.
Садовник не испытывал ни малейшего желания общаться. Он видел в двух незваных гостях представителей правительства и заранее относился к ним настороженно. Даже когда они назвались учеными, это ничего не изменило. А после того, как Надин начала задавать вопросы о Роланде, ответы стали и вовсе враждебными.
— Почему вас интересует Роланд? Он что-нибудь натюрил?
— Нет-нет, — улыбнулась Надин, пытаясь завоевать симпатию садовника. — Он может получить грант на продолжение образования, вот и все.
— Какого еще образования? В садовом деле?
— Мы сами еще точно не знаем.
— В земле он копаться умеет, а больше Роланд ни на что не пригоден. Но лучшего помощника у меня не было. Ему ничему не нужно учиться.
Надин одобрительно оглядела теплицу и ровные ряды растений снаружи.
— Это все его рук дело?
— Именно, — сказал садовник. — Без него я бы не справился. Но больше он ничего не умеет.
— А почему вы так считаете, сэр? — вмешался Бэзил.
— Он не слишком умен. Однако у него есть талант. Он что угодно может вырастить.
— А вы не замечали в нем никаких странностей?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, чего-нибудь необычного… Непривычного…
— Такие хорошие садовники встречаются редко, в этом паренек действительно необычен. Но я не жалуюсь.
— И ничего больше?
— Ничего. А что вас интересует, мистер?
— Я и сам точно не знаю, — ответил Бэзил.
Вечером того же дня Надин сказала:
— Нужно понаблюдать за мальчиком.
— Зачем? Что из услышанного нами придало тебе надежды?
— Предположим, ты прав. Предположим, его телепатические способности атрофировались. Но все равно что-то ведь могло остаться.
— И что с того? Зачатки телепатических способностей вряд ли произведут сенсацию. И доказательств мы все равно не добудем. Целое столетие люди этим занимаются. Начиная с Райна[2] и иже с ним.
— Даже если мы не сумеем представить миру доказательства, что с того? А мы сами? Для нас-то важно получить доказательство утверждению Мультивака, который пришел к выводу, что обладатель подобного генетического кода обладает потенциальными способностями к телепатии. Если это так, то твой теоретический анализ и моя программа верны. Разве ты не хочешь устроить проверку своим теориям и найти им подтверждение? Или боишься, что этого не произойдет?
— Ничего я не боюсь. Просто жаль времени, потраченного зря.
— Я прошу тебя сделать лишь один тест, не больше. Послушай, нам все равно нужно повидать его родителей, чтобы задать им несколько вопросов. Они ведь знали Роланда, когда он был еще совсем ребенком и обладал телепатическими способностями в полной мере. А потом мы попросим разрешения на тест со случайными числами. Если у Роланда ничего не получится, на этом закончим. И не станем больше терять время.
Родители Роланда оказались людьми флегматичными и не сообщили ничего интересного. Они выглядели такими же заторможенными и замкнутыми, каким, судя по отзывам, был сам Роланд.
Нет, когда их сын был совсем малышом, они не замечали в нем ничего странного. Сильный, здоровый и трудолюбивый мальчик, который зарабатывает летом хорошие деньги, а в остальное время исправно посещает школу. И у него никогда не было никаких проблем с полицией.
— А можно, мы устроим ему тест? — спросила Надин. — Простой тест?
— Зачем? — удивился отец. — Я не хочу, чтобы его беспокоили.
— Это государственная программа. Мы тестируем пятнадцатилетних мальчиков по всей стране. В целях улучшения системы образования.
Уошмен покачал головой.
— Я не хочу, чтобы моего мальчика дергали понапрасну.
— Кстати, вам следует знать, что за каждый такой тест мы выплачиваем по двести пятьдесят долларов, — намекнула Надин. На Бэзила она старалась не смотреть: и так знала, что губы его сейчас превратились в две тонкие гневные полоски.
— По двести пятьдесят долларов?
— Ага, — кивнула Надин, продолжая давить. — Тест отнимает некоторое время, и правительство
