Рабочий день тянулся, словно жвачка, и конца ему не предвиделось. Утром состоялось какое-то нудное совещание, на котором Кики чуть не заснула. Она изо всех сил таращила глаза и даже стала предметом повышенного внимания коллег.
– Кира, что это с вами? – участливо поинтересовался начальник отдела, поймав ее в коридоре. – Вы плохо себя чувствуете?
– После командировки никак не приду в себя, – сказала Кики чистую правду.
– Вам надо больше отдыхать, – резюмировал шеф, нов ответ на попытку Кики выпросить у него отгул сделал страшные глаза. – Вообще-то заказчики по торговому центру хотели бы видеть проект. А у вас еще конь не валялся!
Кики честно попыталась было взяться за работу, но глаза невидяще смотрели на монитор, а память в это время услужливо выталкивала на поверхность воспоминания.
До сих пор она отгоняла прочь все сомнения в верности друзей, боролась с собственными догадками, но дольше смотреть на мир сквозь розовые очки было бы просто неразумно.
«Надо взглянуть правде в глаза, – сказала себе Кики, – какой бы горькой она ни была».
А правда в том, что теперь она не может доверять ни одному из близких ей людей. Фактически она осталась совсем одна: родители далеко, да они и не были особенно близки с дочерью, даже в детстве. Помочь ей некому.
Еще вчера Кики, без сомнения, кинулась бы к Стасу, даже после их ссоры… Но его присутствие возле дома в вечер убийства все меняло коренным образом.
Он мог быть убийцей, и тогда…
Нет, думать об этом было решительно невозможно!
В который раз за день Кики отправилась к кофе-машине, как паломник к святой земле. Ее беспокоила история с раздвоившимся в пространстве Максимом Матвеевым, и думать об этом без чашки крепкого кофе было сложно.
Что мы имеем? Существует человек по имени Максим Матвеев, который не появляется дома уже полтора года. Существует Максим Матвеев номер два, который прописан по тому же адресу. Но это два разных человека, совершенно точно!
Человек из ее квартиры при жизни был красавчиком и наверняка покорителем женских сердец. Мужественные, классические черты лица, сильная фигура… От отсутствия женского внимания он определенно не страдал! В то время как Матвеев с Дашиной фотографии оказался чуть ли не деревенским трактористом, судя по внешности. Ничего общего!
Придвинув к себе чистый лист бумаги, Кики принялась быстро черкать заметки. На бумаге собственные мысли казались упорядоченными и вполне логичными.
«Версия 1. Матвеев сделал пластическую операцию.
Версия 2. Какая-то путаница с однофамильцами.
Версия 3. Кто-то из них жил под чужой фамилией.
Версия 4. Они близнецы, но об этом никто не знает».
На этом идеи иссякли. Критически взглянув на записи, Кики пришла к выводу, что все версии выглядят не слишком… убедительно. Путаница с однофамильцами исключалась, потому как Раменский подтвердил адрес: Кавказский бульвар, дом, квартира… А вот фальшивые документы – вполне реально, вот только Кики никак не могла придумать, кто из Матвеевых жил по чужим документам.
История с убийством становилась все более запутанной, стремительно обрастала новыми тайнами и загадками, словно снежный ком, катящийся с горы. Во всем этом беспорядке сам черт ногу сломит. А ей, Кики, вдобавок даже не с кем посоветоваться.
Страхи и мучительные подозрения вновь накрыли ее с головой. Один из лучших друзей оказался предателем. Эта изощренная инсценировка была явно спланирована заранее, а значит, дело может оказаться серьезнее, чем кажется…
Но ничего, она и сама справится. Кики в задумчивости потянулась к сигаретам, закурила и только потом сообразила, что нарушает строжайший запрет шефа на курение в офисе. Ну и черт с ним, с шефом! Она распахнула окно – ветер тут же бросил ей в лицо пригоршню снега – и проветрила кабинет.
После получаса раздумий в голову пришла идея. Кики едва удержалась от радостного восклицания, придвинула к себе клавиатуру, забарабанила по клавишам. Вскоре электронное письмо для Серафимы, давней еще со школьных времен подруги, улетело в просторы Всемирной паутины. Теперь остается надеяться, что Серафима не задержится с ответом.
До самого вечера Кики нервно поглядывала на мобильный телефон, но тот упрямо молчал. В шесть она выбралась из-за стола и засобиралась домой. Сидеть в офисе уже не было сил.
По дороге домой, застряв в длиннейшей, как хвост удава, пробке, Кики думала о Стасе. Мысли о нем крутились на краю подсознания, и отгонять их было бесполезно.
То, что его машина стояла возле дома в вечер убийства, не может быть простым совпадением. Или все-таки может? Кики смущало странное время, в которое мадам Уварова видела машину, – спустя примерно полчаса после того, как было совершено убийство.
Зачем бы Стасу светиться возле дома? Разумнее было бы уехать как можно скорее, чтоб, не дай Бог, не нарваться на глазастых, чересчур наблюдательных соседей…
Что это может значить?
Ничего дельного в голову не приходило. Кики на автомате доехала до дома, загнала машину в гараж и двинулась к подъезду, еле передвигая ноги.
В квартире она скинула одежду, разбросав ее по углам, приняла душ, а потом улеглась на диван с телефонной трубкой.
Кики заказала кучу еды в близлежащем китайском ресторанчике, потому что готовить ужин совершенно не хотелось. В одинокой жизни есть свои плюсы: можно не стоять у плиты, а обойтись пиццей или бутербродиком.
По телевизору не показывали ничего стоящего: унылые дикторши рассказывали о всяческих катастрофах, шли бесконечные бразильские сериалы или тупые подростковые комедии. Поэтому Кики сунула ноги в тапочки и уселась за компьютер.
Она надеялась, что, может быть, ей ответит Серафима, но письма в ящике не было. Точнее, новых писем пришло несколько – сплошь спам и дурацкие рассылки.
На всякий случай Кики проверила телефон – вдруг кончились деньги, а она и не подозревает? Но на счету было еще девять долларов, телефон был в порядке.
…Письмо от Серафимы пришло поздним вечером, когда Кики вяло таращилась в телевизор и жевала холодное мясо в кисло-сладком соусе. Компьютер издал мелодичный звук, и она, выронив вилку, подскочила к монитору.
«С тебя поход в кофейню – мне пришлось изрядно потрудиться. Никакой пластической операции у товарища не было, иначе это было бы отражено в уголовном деле. Целую!»
А вслед за письмом объявилась и сама Серафима – точнее, ее голос в телефонной трубке.
– Ну что, получила?
– Да, спасибо. Отметь в своем ежедневнике – в субботу идем в «Шоколадницу»!
– Какое там, у меня расписание составлено на три месяца вперед! – отозвалась с тяжелым вздохом Серафима.
С Кики они встречались крайне редко, приблизительно один-два раза в год: на вечеринках у старых друзей, встречах одноклассников… Серафима была журналисткой – трудилась в крупной газете, в отделе криминальной хроники. Ее связи на этой ниве были чрезвычайно обширными: казалось, она знала в лицо всех оперативников с Петровки, 38, а также добрую половину сотрудников московских управлений внутренних дел.
– Придется записываться к тебе на прием заранее.
– Брось свои шуточки, – надулась Серафима. – Я не виновата, что у меня такая бурная личная жизнь. Давай лучше о твоем покойнике…
– Он вовсе не мой.
– Один черт! Я договорилась со своим знакомым, который знает одного парня из окружного управления. А тот как раз имеет отношение к разыскным мероприятиям…
