И я поняла, чего мне не хватало все это утро.
– Выпью!
– Сейчас налью.
Тоня вытряхнула остатки льда в высокий стакан для сока, плеснула туда щедрую порцию виски, бросила кусочек лимона. Я схватила стакан, сделала жадный глоток. Ух! Огненный смерч прошелся по пищеводу и растворился в желудке. Голова обрела легкость, а настроение буквально через минуту совершило резкий скачок вверх.
– Полегчало? – спросила подруга.
Я молча показал ей большой палец.
– Тогда рассказывай, – велела Тоня.
И я рассказала. Все, с самого начала. То есть, с того самого утра, когда я сначала побывала в милиции, потом у Динки, а после всего этого зашла позавтракать в маленькое кафе. И все, что случилось после этого, тоже рассказала. Без купюр. К концу рассказа я изрядно выдохлась. Протянула Тоне пустой стакан, потребовала:
– Еще глоток!
– А не окосеешь? – поинтересовалась Тоня.
Я нервно хрюкнула и тут же схватилась за больное ребро:
– Можно подумать, уже не окосела! Да ты посмотри на мою рожу! На глазик посмотри!
Подруга бросила на меня озабоченный взгляд и неожиданно тоже хрюкнула.
– Прекрасный глазик! Действительно, что тебе терять? – Она недрогнувшей рукой налила мне еще одну порцию, достала второй стакан и плеснула в него немного виски. – Ты меня успокоила, – сказала Тоня, делая глоток.
Я в изумлении уставилась на подругу единственным зрячим глазом. Вот уж действительно удивила! Не думала я, что мои новости могут кого-то успокоить!
– Пока я дошла до твоей двери, меня остановило человек пять, не меньше.
– Кто это тебя остановил? – снова удивилась я.
– Твои соседи! Они мне поведали душераздирающие подробности твоей личной жизни.
Я сразу взялась рукой за больное ребро и предупредила:
– Молчи, а то мне смеяться больно.
– А мне, мать, было не до смеха, – продолжала Тоня укоризненным материнским тоном. – Ты представь, соседи мне сообщили, что все это... – Тут Тоня обвела рукой квартирный разгром и ткнула пальцем в соседнюю стенку, намекая на комнату. – Все это ты со своим любовником сотворила в пароксизме страсти.
Удержаться от смеха не получилась, и я тихонько заныла, чтобы не потревожить больное место.
– Говорят, что любовник приковал тебя наручниками к батарее, избил и исцарапал. Ну якобы вы практиковали жесткий секс. Соседи одного не могут понять, – задумчиво продолжала Тонька, – кто милицию вызвал? Дело-то семейное!
Я снова тихонько заныла на одной ноте. Смеяться не могла, очень болело ребро.
– Хорошие у тебя соседи, – подвела итог подруга. – Пришли, заверили следователя, что претензий к тебе не имеют. Женщина ты тихая, погромы в доме устраиваешь редко. И вообще, все одна и одна... Надо же иногда оторваться!
У меня уже не было сил сдерживаться. Я согнулась пополам и захихикала. Но негромко, так сказать, меццо форте. То есть, вполсилы. Тонька сурово взирала на меня сверху вниз.
– Вот ты смеешься, а представь мое состояние! Что я должна была подумать?
– Ой, умоляю, замолчи! – простонала я.
– Прихожу – квартира разгромлена, соседи шепчутся, милиция в доме...
– Хватит!
– Меня чуть кондрашка не хватила!
Я сорвалась с места, рысцой протрусила в ванную. Применила испытанный прием с холодной водой, после чего набросила на плечи полотенце и вернулась назад, на кухню.
– Тонь, – попросила я, – не надо меня смешить. У меня ребро треснуло.
Тонька мгновенно забыла обо всех упреках.
– Как?!
– А вот так! Меня этот ублюдок долбанул ногой в ребро, оно и треснуло!
– Какой ублюдок? Влад?
Чтобы не засмеяться, я схватила со стола стакан с остатками виски и одним махом опрокинула содержимое в рот. Успокоилась, уселась на табуретку и смогла ответить вполне внятно:
– При чем тут Влад? Грабитель!
– Грабитель... – повторила Тоня. Она обвела взглядом мою скромную кухню и пожала плечами. – Не понимаю! Что у тебя воровать?! Даже микроволновки нет!
«Далась им эта микроволновка!» – подумала я с досадой. И ответила:
– Микроволновка грабителям не нужна. Им нужен Динкин амулет.
– Амулет?
Тоня заинтересованно подвинулась поближе ко мне. Я наклонилась над столом, поманила подругу:
– Помнишь ее украшение из железа?
– С камнем?
Я помедлила, чтобы усилить эффект:
– Возможно, это очень дорогая вещь.
– Да ты что! – ахнула Тоня.
– Следователь так считает. Помнишь, Динка говорила, что ей за эту финтифлюшку тысячу долларов предлагали?
– Помню, – ответила Тоня. – Честно говоря, я ей тогда не поверила. Решила, что девочка придумала всю историю. Какой-то колдун подошел на улице, сует большие деньги за камень и железо... Я решила, что она просто цену набивает этой штуковине.
Я помотала головой:
– Динка вообще не умеет фантазировать. Она приземленная, как электрокабель.
– Заземленная, – тут же поправила Тоня. – Электрокабель заземляют.
– Ну, заземленная. Неважно. Она мне даже показывала визитку этого колдуна.
– Ты ее сохранила?
– Ну да! На фиг она мне нужна? Выбросила, конечно!
– И ничего не помнишь? – взволнованно спросила Тоня. – Ни имени, ни адреса?
Я только вздохнула. Взяла со стола салфетку со льдом и снова приложила к скуле. Не помню. Ничего не помню. Такая бестолковая.
– Да, история, – тихо произнесла Тоня.
А я, пользуясь тем, что подруга задумалась, схватила бутылку виски и вылила остатки себе в стакан. Думаю, после всего, что со мной сегодня произошло, я имею право немного расслабиться.
Мы посидели еще немного, обдумывая мои недавние приключения.
– Понимаешь, – сказала я, нарушая молчание, – мне одно покоя не дает.
Тоня подняла брови.
– Грабители открыли дверь ключами. Сечешь?
– Динкина связка, – тут же ответила Тоня.
Я мрачно кивнула. Схватила стакан, отпила большой глоток и невольно всхлипнула.
– Ты бы видела эту гориллу! Господи! А руки-то, руки! После того, как он меня придушил, я несколько часов в сознание прийти не могла!
– Больно? – жалостливо спросила Тоня, указывая пальцем на шею.
– Уже нет, – ответила я. – Да я не о себе! Ты представляешь, что они могут сделать с Динкой?...
Я не договорила и содрогнулась. Тоня тут же ринулась в атаку:
– Ну, предположим, с Динкой не так-то легко справиться! Сколько лет она ходит на курсы самообороны?
