отсутствие хоть какого-то результата - просто добивало. Он крушил все, что попадалось под руку, не глядя ни на что. Все чаще стал перекидываться. Я не знаю, как много в нем осталось от того Габриеля, который был шесть лет назад. Сегодня, я впервые за все это время видел его улыбающимся, и таким ... спокойным, что ли. - Берт взъерошил свои каштановые волосы пятерней, и посмотрел в окно. - Оливия, я боюсь, что твое появление уже мало что сможет изменить в отношении клана к нему. Он нам нужен, никто не отрицает этого. Габриель - сильнейший наш боец, да что там, он берсеркер среди ликанов. А того, кто убил твоего отца - так и не нашли. Мы даже не узнали, отчего он умер. Потому - никто не выгонит Габриеля сейчас, но он - пария. И ничто уже не изменит этого. Они, даже боятся оставаться возле него, если меня или Марка нет рядом.
Оливия не смотрела на Берта, она знала, что плачет, но не вытирала слезы, даже не всхлипнула. Все, что ей надо - это подумать. Да, ей просто надо спокойно подумать. Возможно, спросить у Мадлен. Нервный смешок вырвался у нее. Нет, тут Мадлен ей точно не поможет. Берт обеспокоенно посмотрел на нее.
- Оливия? Может, тебе что-то надо?
Что тут может быть надо, Берт?! - Хотелось крикнуть девушке, много скотча, чтоб склеить их жизни? Или, может у него была волшебная палочка, взмах которой мог изменить прошлое? Но она не сказала этого.
- Ничего, Берт. Просто уйди. - Она уронила голову на руки, закрывая мокрое от слез лицо.
- Но, ... - Берт мялся, неуверенный, что может оставить ее в таком состоянии.
- Просто уйди, - пробормотала она в ладони, - убирайся, Берт!
Оливия услышала, как хлопнула двери, и шаги Берта удалялись по коридору.
Дыши, Оливия, дыши, это больно, но ты справишься. Разве ты не переживала худшее. В ее замученной памяти мелькнул образ падающего на пол отца, лицо мертвой матери. Она вспомнила, как первая пуля пробила ее лобовое стекло сегодня утром, и как она не хотела умереть, так и не вспомнив, кто тот мужчина, который сниться ей каждую ночь и зовет, умоляет ответить, и чье имя она так долго пыталась вспомнить. Ничего не было в ее памяти хуже этого. Так что ж, девочка, было бы лучше, если бы ты не вспомнила его? Было ли это лучше? Оливия точно знала ответ на свой вопрос.
Она не могла сидеть здесь больше, боясь, что Мадлен выйдет и начнет задавать вопросы. Аккуратно, очень осторожно, она встала и вышла из комнаты, так и не проронив ни звука. Отойдя от двери, она обессилено привалилась к стене. Куда теперь идти? Медленно, она побрела к лестнице, ведущей на третий этаж. Но на второй ступеньке, ее ноги подкосились, и она вынуждена была сесть, закусывая губу и не давая себе всхлипнуть. Держась за перегородки перил, она прижалась лицом к кованным завитушкам и закрыла глаза. Оливия всегда знала, что Габриель, не может контролировать свой характер, а с его силой - это было очень плохо, да что там, надо быть честной с собой до конца - это ужасно.
Она вполне могла себе представить себе, что творилось, когда Габриель не обнаружил ее дома. И гораздо лучше других, она знала - почему...
********************************************************************************
Шесть лет назад
Оливия сидела у себя в комнате на подоконнике открытого окна и мечтательно смотрела в него. Там стояла потрясающая ночь. И, хоть было еще совсем не поздно, все небо было усыпано бриллиантами звезд. Она любила такие ночи. Когда мягко дул летний ветерок, стрекотали цикады, и сверкали звезды. Но было кое-что, а точнее, кое-кто, кого она любила больше. Оливия улыбнулась своим мыслям. В возрасте восьми лет, она твердо решила для себя, что Габриель будет ее парой. Правда, ему она об этом не сообщила. Зачем? Все равно она не даст ему сделать другой выбор. Он принадлежит только ей. Это было так же неоспариваемо для нее, так же естественно, как дыхание. Ей, только, надо было подождать немного, пока она станет достаточно взрослой.
И вот, время шло, а она начала подозревать, что ей надоело ждать. Она любила Габриеля, любила так, словно это она была сумашедшей безумицей. При этой мысли, она беззвучно рассмеялась, чтоб не всполошить объект своих желаний, который находился за стенкой, и судя по звукам перелистываемых страниц, читал.
Он давно уже жил в соседней комнате, с тех пор, как ей стали снится эти дурацкие кошмары, которые свидетельствовали, что когда-нибудь она станет провидицей. Оливии захотелось фыркнуть. Тоже мне, Нострадамус. Однако, благодаря этим кошмарам, он был так близко к ней. Габриель не требовал, чтобы его поселили рядом. Он просто перенес свои вещи в соседнюю комнату, когда кошмары повторились три ночи подряд. На неуверенные возражения ее отца, он спокойно сказал, что, если тот против, он просто продолжит спать в ее комнате, как делал это все три ночи. Аргумент показался Архену убедительным, и Габриель спокойно переселился в соседнюю комнату. Теперь, какие бы кошмары ее не мучили, она знала, что Габриель придет и разбудит ее, успокоит. А иногда, пользуясь снами как предлогом, она удерживала его на всю ночь. И просто наслаждалась, лежа в его руках. Конечно, с каждым разом, ей хотелось большего. Но она не знала, как его подвести к этому. Оливия вздохнула, возвращаясь к корню ее проблемы. Она не знала, как соблазнить мужчину, но, надеялась, что это - то качество, которым с рождения обладает каждая женщина. И Габриель просто не сможет устоять перед ней. Девушка, ну почти, не сомневалась, что Габриель испытывает к ней такие же чувства. А значит - у нее все получится. Вот только, с чего начинать-то? Может, стоит хоть позвать его? Да, с этого и начнем.
Оливия удостоверилась, что лунный свет прекрасно высвечивает контуры ее тела, сквозь новую ночную сорочку, и, облизнув пересохшие губы, прошептала в темноту:
- Габриель? - Этого было достаточно, в этом девушка не сомневалась.
Через мгновение, парень стоял на ее пороге. Они никогда не запирали дверь, между их комнатами. На нем было очень мало одежды, только хлопковые пижамные штаны, и Оливии пришлось сглотнуть, чтобы смочить пересохшее горло.
- Что такое, Ольви? - Голос Габриеля был хриплым и взволнованным.
- Что-то мне не спится, может, поболтаем? - Настала очередь парня нервно сглатывать. Боже, помоги ему, но последние несколько лет были сплошным мучением для него, пускай и сладким. И сейчас, отчетливо видя все контуры ее, столь желанного тела, он не был уверен, что сможет разговаривать с ней на отвлеченные темы. Черт возьми, он вообще не был уверен в своей способности произнести хоть одно вразумительное слово сейчас. Он, похоже, и правду, безумец, не лгали провидцы, ой не лгали. Но, не имея выбора, да и не желая его иметь, Габриель, молча, кивнул и прошел вглубь комнаты, прикрыв двери.
Ну что ж, все складывалось не так и плохо, решила Оливия. Как удачно, что ее комната, и комната Габриеля, единственные жилые в этой части дома. Она абсолютно не понимала, как ее отец допустил такое, но не собиралась жаловаться.
Но тут проблема очередного хода стала , так сказать, ребром, молчание начало затягиваться. Неуверенная, в дальнейших поступках, Оливия решила слезть с подоконника, и переместиться к месту непосредственного соблазнения. И в этот момент, сама судьба пришла ей на помощь: запутавшись в непривычно длинной кружевной сорочки, девушка почти упала на пол, но сильные руки Габриеля подхватили ее, не дав долететь до пола. Парень прижал ее к своей груди и заглянул в глаза.
- Оливия, все в порядке. - Девушка неуверенно кивнула, но, тут же начала мотать головой. Габриель заволновался.
- Что такое, ты ударилась? - его руки начали мягко пробегать по ее телу, проверяя наличие повреждений. Оливия не смогла удержать стон удовольствия. И тут же почувствовала, как напрягся ее любимый. Решив, что лучшая защита - это нападение, и не давая Габриелю одуматься, она обхватила его за шею, и прижалась к его губам, мягко и нежно лаская их. На этот раз, застонал Габриель. Он хотел отстраниться от нее, попытался ухватить остатки разума. Но жалобный голосок Оливии разбил эти попытки вдребезги.
- Не надо, Габриель, не отталкивай меня, любимый.
Одно слово, всего несколько звуков, перенесли его туда, где он никогда не мечтал оказаться. Габриель был в раю.
Уже не сдерживая стона, он сильнее прижал девушку к себе, сминая ее нежные губы своим поцелуем. Он ворвался в ее рот, словно умирающий от жажды. И он действительно умирал, умирал от жажды к ней. Он горел огнем, и не желал спасения. Он желал только ее. Он нуждался в ней больше, чем в чем-либо. И не мог поверить, что, каким-то образом, заслужил ее любовь. Но, он не был таким глупцом, чтобы отвергать ее дар. О нет, только не он. Его губы спускались по шеи девушки, метя ее, клеймя. Мужчина прикусил ее кожу, напротив ключицы, и девушка выгнулась, еще теснее прижимаясь к нему. Но, все равно, это было недостаточно близко для него. Если бы мог, он проникнул бы ей под кожу, и дышал бы ею. Отныне, она была только его. А он, и так, всегда принадлежал ей.
Оливия потеряла ощущение реальности. Она чувствовала, губы Габриеля, его руки, и это сводило ее с ума. Но ей было мало, она нуждалось в большем, ей необходимо было быть ближе к нему, она хотела стать частью его, ближе, еще ближе. Она прижимала его, впиваясь ногтями в его кожу, кусала его, и он стонал от удовольствия. Девушка не знала, когда они упали на кровать, не помнила, как оказалась без сорочки. Все, что имело значение - его кожа на ее, его дыхание, ее дыхание - их общее дыхание. Его губы, его пальцы, ласкающие ее.
Он не был трепетным , но она и не хотела этого. Оливия хотела получить его таким, каким он был, бешенного, неконтролирующего свою страсть. Она не боялась его. Она любила его. Он переплел свои пальцы с ее, и завел руки над ее головой. Его губы уже ласкали ее грудь, заставляя стонать, и после каждого ее стона, рычание вырывалось из его груди. Оливии казалось, что она уже не сможет терпеть, что она сгорит, если он немедленно не заполнит ее собой, и он, почувствовав это, вошел в нее одним резким, сильным толчком. Девушка впилась зубами в его плечо и застонала, когда он начал двигаться в ней, сначала медленно и осторожно, а потом, все быстрее и яростнее. И с каждым его движением, небо приближалось к Оливии.
Она не сдерживала свои стоны, но он не давал ей раскрыть их, глотая ее вскрики. Рычание уже непрерывно вырывалось из него. 'Я люблю тебя, люблю тебя, не могу без тебя' - шептали они снова и снова. И слова смешивались со стонами. Когда мир взорвался вокруг нее, Оливия держалась за Габриеля, как за якорь, не слыша, как кричит его имя.
Это было больше, чем мог вынести Габриель, он зарычал, впиваясь зубами ей в ключицу, и растворился в ней.
Hysteria (оригинал Muse)
It's bugging me
Calling me
And twisting me around
Yeah I'm endlessly
Caving in
And turning inside out
Because I want it now
I want it now
Give me your heart and your soul
And I'm breaking out
I'm breaking out
That's when she'll lose control
Yeah it's hurting me
Morphing me
And forcing me to strive
To be endlessly
Caving in
And dreaming of my love
Because I want it now
I want it now
Give me your heart and your soul
