Приближается сороковой день со дня твоей гибели. Очень тяжело на душе, временами почти невыносимо. Много молюсь, много плачу и много читаю духовной литературы.
Где же ты? В каких мирах летаешь? На сорок дней заказала молебен, хожу в церковь и ставлю свечи за упокой, заказали сорокоуст и в Саратове, и в Санкт-Петербурге. Что еще сделать для тебя, родной мой?
По традиции принято устраивать поминки по усопшему на третий, девятый, сороковой день и через год.
Считается, что в первые три дня душа находится недалеко от тела, пытается осмыслить происшедшее и сообщить близким, что она жива. Самое большее, что ей удается сделать, – это проникнуть в сон самых близких людей, чтобы сообщить им что-нибудь важное.
Такой сон приснился нашему сыну на второй день после твоей гибели. Послушай, что он рассказал мне о вашей встрече.
«По нашей квартире, какой-то серой и мутной, медленно бродит папа. Он чем-то занят, но не понятно, чем именно. Образ его неясный, но видно, что он расстроен и подавлен. Я задаю ему много вопросов, но он отвечает только на некоторые. Никакой информации, только рассуждения и воспоминания.
Он спокойно и равнодушно рассказывает мне, что сразу после удара резко взлетел вверх. От паники и шока он не знал, куда лететь, и полетел к своему другу Сергею Ю. (здесь я должна сказать, что мы очень благодарны этому человеку, который помог нам). Потом он увидел нас, причем обоих сразу, хотя мы были далеко друг от друга (да, это так: сын делал уроки дома, а я вела занятие в колледже). Затем он появился в нашей квартире, вымыл ноги в ванной, а потом завис в моей комнате. Вдруг я почувствовал, что в комнате кроме нас с отцом есть еще кто-то. Образ его очень смутный. Он говорит отцу что-то непонятное, а папа слегка улыбается».
Ты приснился сыну через сутки. Пришел коротким, но очень важным для нас сном. Ты сказал ему: «Передай маме, что смерти нет, а есть только миг сильной боли». И еще: «Все у вас теперь будет хорошо». Кирилл потом часто повторял мне эти твои слова.
Перед девятым днем, когда сильная душевная боль буквально выламывала меня, сын подошел ко мне, обнял за плечи, прижав к своей детской груди мою помрачившуюся от горя голову, и сказал: «Мама, тебе потому так тяжело, что ты не чувствуешь папу, он к тебе не приходит. Но мы все равно семья. Нас трое. Просто папа стал другим».
Говорят, через девять дней душа приходит проститься с родными местами и домом, чтобы в новом качестве начать путешествовать по земному миру.
Перед девятым днем Кириллу снова снились сны, в которых ты приходил к нему с посланием.
«Папа стоит на месте гибели и разговаривает с персонажем из первого сна. Тот опять что-то ему говорит. Наверное, что-то смешное. Папа начинает смеяться, но как-то натужно.
Образ отца очень смутный, но видно, что это он играет в футбол на очень светлой лужайке. Ощущение такое, будто кто-то сверху висит над ним, большой и добрый. А папа веселый, какой-то очень светлый и как ребенок резвится на очень яркой траве.
Много света. Очень много! Все буквально залито светом!»
Потом Кирилл спросил тебя: «Где ты?», а ты ответил: «Не важно где я, а важно то, что я с вами».
До сорокового дня ты снился сыну несколько раз. В это время твоя душа проходила период разрыва со всеми земными привязанностями. Говорят, что после сорокового дня душа покидает землю и уходит на небо. Считается, что возвращается она через год, уже освященная божественным светом, чтобы окончательно попрощаться с родными.
Спасибо тебе, родной мой, что ты нашел в себе силы прийти к нашему мальчику с посланием любви.
«Я стою с отцом на обочине дороги. Образ папы очень отчетливый. Папа стоит в своих черных брюках, зимней куртке и меховой шапке. Вдруг сталкиваются две машины. Одна – белая „девятка“, другая – белая жигули „копейка“. „Девятка“ не пострадала, а у „копейки“ разбита левая фара. Я говорю папе: „Это не сравнится с тем, что произошло с тобой“. Папа соглашается. После этого мы заходим с ним во двор, состоящий из двух домов, образующих острый угол. Дома темно-оранжевого цвета, пятиэтажные, каменные. Во дворе стоят несколько машин. Папа подходит к белой „четверке“ и начинает пинать ее багажник. Подходит водитель и начинает накачивать правое переднее колесо, что-то еще делает. Ощущение такое, словно он не замечает папу. Папа ведет себя странно, продолжая пинать машину. Похоже, что он находится в каком-то странном состоянии. Очень сильная атмосфера тревоги. И вдруг отец начинает засыпать прямо на ходу и при этом храпеть, а потом падает прямо на крыльцо дома. Я бегу к нему и пытаюсь разбудить. Мечусь по двору, а затем бросаюсь в другой угол двора, к водителю или к маме – не пойму, но там тоже лежит папа рядом с машиной. Очень отчетливо видно его лицо, очки и рыжеватые усы. Папа улыбается, но улыбка какая-то туманная, недобрая, будто он знает что-то, чего не знаю я. Он говорит: „Кирюха, иди-ка ты отсюда“. Я чувствую, что он отправляет меня, чтобы я ему не мешал. И опять неизменно присутствует кто- то, кто имеет какое-то дело с папой. Он не хороший, но и не плохой, и это не Бог».
16 июня
Сегодня ты опять приснился нашему сыну. «Папа пришел к нам в квартиру, сел на кухне и стал о чем-то говорить с тобой, после чего вы пошли вместе в комнату. Теперь уже я сижу на кухне, пью чай и как бы вижу, что происходит в папиной комнате. А там папа рассказывает тебе о своей гибели. Я выхожу из кухни, чтобы попрощаться и задать вопросы. Папа ведет себя более адекватно, чем в других снах. Он стоит у входной двери, опираясь на нее левой рукой.
Я спрашиваю его: „Папа, а ты уже был там?“ „Нет – резко отвечает он. – Пока еще не пускают“. „А как там?“ – спрашиваю я его.
Папа начинает говорить, сопровождая свои слова жестами. „Там темно. Это такая большая страна, – он помолчал и добавил: – Европа. Представь себе, все материки, острова и архипелаги объединены в один большой материк. Там очень много людей европеидной расы, много монголоидов. Негров почти нет“.
На вопрос, почему именно их нет, папа не ответил.
Я спрашиваю: „Это сумеречная зона?“, сам не понимая, откуда я взял это.
„Можно и так сказать“, – говорит отец.
Я спрашиваю, где он живет, что с ним, есть ли там города и страны, но отец не отвечает. „Мне надо сходить по делам“, – говорит он.
„Пап, а можно мне задать вопрос? Когда ты вернешься?“ – спрашиваю я. „Там посмотрим“, – говорит он.
Папа выглядит молодо, у него чуть более худое лицо, не такие седые волосы, нет собранности и сосредоточенности, как при жизни. На лице умиротворенная улыбка. Черты лица такие, как при жизни. В очках. Он выглядит моложе лет на 10, точно такой, как на фотографии, где мы все трое и мне всего год. Я обратил внимание на его усы. Они были не такие густые, как в другом сне».
Знаешь, Коля, я теперь думаю, что твоя душа знала, когда и как она должна освободиться. Твоя осторожность и некоторая боязливость относительно автомобилей мне становится понятной. Ты знал, какая смерть будет у тебя. Знал на подсознательном уровне. Ты ее выбрал сам.
Выбирая право на смерть, Иисус говорил: «Никто не отнимает ее у Меня, но я Сам отдаю ее; сию заповедь получил Я от Отца Моего», тем самым давая понять, что существует право выбора способа физической смерти.
В замечательной поэзии Н. Гумилева есть очень сильное стихотворение на эту тему. Называется оно «Выбор».
18
