кости. — Их мне подарил один очень азартный игрок. Плутишку зовут Батин, и его любимое занятие — надувать партнеров по игре. Испытай их.
— Как?
К Ривен вложила кости в руку Альбина, и смущенно уставился на них.
— Задумай число и бросай. Давай. — Ривен слегка подтолкнула Альбина.
Тот пожал плечами:
— Пожалуйста. Скажем, я задумал число «восемь». — Альбин кинул кости, и ему вышло две четверки.
Ривен снова улыбнулась:
— Какое бы число ты ни задумал, такое число тебе и выпадет. Батин выиграл у меня три моих лучших свирели, прежде чем я поняла, чем он тут занимается. Он отдал мне кости в знак того, что он просто шутил, но мне они не нужны. Оставь их себе. Кто знает, они могут тебе пригодиться.
Но для Альбина любой подарок Ривен был сокровищем. Сжав кости в кулак, он поблагодарил ее:
— Спасибо, Ривен.
— Не за что. Жаль, что я ничем больше не могу помочь тебе. Мне очень не хватало тебя все это время.
— Я тоже скучал. — Альбин сглотнул. Ах, если бы только он осмелился сказать ей, как!
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Ривен встала и протянула руку для прощания:
— До свидания, Альбин. Желаю тебе удачи, и пусть у тебя все сложится хорошо.
— Семечки из лучших подсолнухов садовника, ягоды из королевской теплицы, свежее зерно, отборное мясо — и ты ничего не ешь? — скрипя зубами, Тропос при помощи прутика вытолкнул из клетки Сэл плоское блюдечко с кормом, так что оно глухо звякнуло о поверхность стола. — Я вижу, что ты решила скорее умереть, чем помочь мне в осуществлении моих планов. Но я этого не допущу! — свирепо пробормотал колдун.
Сэл снова не ответила, и Тропос придвинул лицо почти вплотную к клетке и зашипел:
— Существует одно заклятье, для которого необходимо сердце живой пиллаун. Хочешь, я займусь этим прямо сейчас? Хочешь, я разрежу тебе брюхо и вырву твои внутренности?
Сэл в ответ только закрыла свои круглые пурпурные глаза и отвернулась. Острые зубы Тропос лязгнули.
— К счастью для тебя, я пока не готов заняться этим заклинанием. Пока ты останешься в живых, пиллаун. Кроме того, ты украшаешь мою комнату… — он некоторое время смотрел на птицу, думая о чем-то другом. Затем он сказал: — Ты, наверное, думаешь, что раз твоя госпожа вернула себе камень и вернулась домой к этой старой карге, которая ее воспитала, значит — она в безопасности? Это далеко не так. Возлюбленная тетка Ривен носит в своей костлявой груди опасную болезнь, которая очень скоро убьет ее.
Услышав это, Сэл открыла глаза.
— Ага! — обрадовался волшебник. — Я так и знал, что мне удастся привлечь твое внимание. Но есть и еще кое-что. Очень жаль, что Грис осталось жить так недолго, потому что твоя прелестная хозяйка, Ривен, которая сама еще почти что дитя, носит в своем чреве ребенка. Скоро ей понадобится нянька. — Тропос злобно покосился на пиллаун. — Да, моя крошка, Ривен беременна.
— Откуда тебе это известно? — перебила Сэл.
— Я так и знал, что ты удивишься! Позволь мне рассказать тебе кое о чем, если ты этого не знаешь. Во время беременности женщины бывают крайне уязвимы и легко ранимы. У всякого волшебника найдется немало заклинаний и магических формул, при помощи которых можно воздействовать на утробный плод. Я могу сделать так, чтобы ребенок родился глухим, слепым, кривобоким! Мне не составит большого труда все это проделать. Кроме того, любая женщина, не важно, доуми или нет, может получить родовые осложнения. — Тропос радостно потер сухие лапки. — Она даже может умереть!
— Ты — монстр, — устало произнес в его голове голос Сэл.
— Но я — добрый монстр, — засмеялся Тропос. — Я добрый, потому что приготовил для тебя превкусный обед! Если не хочешь, чтобы я повредил Ривен иди ее ребенку, лучше съешь это, — с этими словами маг затолкал блюдечко обратно в клетку Сэл и с удовлетворением стал смотреть, как пиллаун принялась клевать зерна.
ГЛАВА 11
— Ну вот, мы приближаемся, — сказал Альбин Травоуху. Впереди отчетливо виднелись острые скалы Драконьего Клюва.
Со встречи с Ривен прошло уже два дня, и все это время Альбин и его конь наслаждались прекрасной погодой. Небо напоминало собой перевернутую миску безупречного голубого цвета, а склоны гор пестрели всеми красками ранней осени. Альбину не повстречалось никаких волков, и одиночество его путешествия нарушали одни лишь птицы да изредка — пугливый олень или горный козел.
Альбин постоянно думал о том, что подобное везение не может продолжаться долго. И действительно, стоило ему начать восхождение по крутой тропе, ведущей на Клюв Дракона, как сверхъестественная тишина опустилась на изломанный горный ландшафт, словно что-то поджидало его впереди, поджидало и злорадно посмеивалось про себя.
«Наверное, там наверху меня подстерегает Эол, — думал Альбин. — Я буквально чувствую, как он глядит на меня своими холодными глазами. Чтобы обрести хотя бы иллюзию уверенности, он засунул руки глубоко в карманы и нащупал в одном из них игральные кости, подаренные ему на счастье Ривен. Скорее всего, они были просто бесполезны, но одна мысль о том, что Ривен дала ему их с наилучшими пожеланиями, вернула ему ощущение комфорта.
Весь остаток дня Альбин и его толстенький пони карабкались вверх по каменистой тропе, которая вела их сквозь узкие проходы на склоне вершины. Альбин с облегчением отметил, что погода пока удерживалась: на небе не было видно ни облака, да и ветер если и поднимался — то несильный и не слишком холодный.
Может быть, именно поэтому Альбин испытал настоящее потрясение, когда за очередным поворотом тропы он увидел Эола. Доуми стоял на скале, поджидая Альбина с выражением терпеливого удовольствия на лице. По правую руку от него сидел на скале огромный, снежно-белый волк с голубыми, словно ледяными глазами.
— Приветствую тебя, посланец. Итак, мы снова встретились.
Рослый, но невероятно худой доумн ветров был одет в тесное, серого цвета платье. Альбин обратил внимание на то, как хитро оно соткано и сшито, чтобы полосы на нем напоминали ветер над водой, в которой отражается голубое небо. На плечи доуми был наброшен толстый, темный плащ, а ноги были обуты в башмаки из мягкой кожи. Серебряный пояс, украшенный драгоценными камнями, низко спускался на узкие бедра Эола. В ножнах, свисающих с пояса, торчала короткая шпага с серебряной рукоятью. Как и в прошлый раз, белые волосы реяли вокруг его головы, образуя слабый сияющий нимб, а бесцветные глаза в бледных ресницах цинично рассматривали Альбина.
Юноша застыл без движения на самой середине тропы. Несколько долгих секунд его сердце, казалось, вообще не билось. Затем оно возобновило свои сокращения и стало биться о ребра с такой силой, что Альбин подумал о том, что его стук наверняка слышен не только Эолу, но и на несколько миль в округе.
— Я путешествую по приказу короля, и моя миссия носит мирный характер, — объяснил он. — Позволишь ли ты мне пройти?
— Не знаю, не знаю… — протянул Эол и опустил руку, чтобы погладить своего волка по голове. Страшный зверь так ни разу и не пошевелился, но в его неподвижности ощущалась свирепая жестокость и сила. — Должен сказать, что эта твоя поездка в Пенито не кажется мне преследующей мирные цели. Стоит только потревожить это осиное гнездо волшебников, любящих совать свой нос в чужие дела — так беды не оберешься. Но давай пока оставим это.
Медленными, ленивыми шагами Эол приблизился к Альбину.
— Может быть, я и позволю тебе пройти, но только после того, как ты заплатишь мне мою цену.
— Какую цену? — Альбин почувствовал, как белый камень, который он хранил в подвешенном к поясу кошельке, стал нагреваться и вдруг стал очень тяжелым. На мгновение ему вдруг стало страшно, что он
