— Расскажи мне про Разделяющих, — затаив дыхание, попросил юноша. — Они же — загадка! У нас в Лесах о них только слухи ходят. А что из них — правда, что — выдумка…
— Ты ешь, — кивнула на его тарелку Тхар. — Пока совсем не остыло.
— Ну Тхар, ну пожалуйста! — заныл Ллио, всё же накалывая на вилку кусочек мяса.
Девушка закатила глаза и махнула рукой.
— Разделяющие печаль — нищенствующий орден, основанный около двухсот лет назад единственной дочерью короля Откенбара Второго, Эрмелит Печальной, — начала Тхар занудным учительским тоном. — В один прекрасный день она поняла, что, будучи королевой, не может помочь всем, кому хочет, отказалась от трона, передала бразды правления Совету Старейших и удалилась в свой замок, который и стал первой Обителью. Там она утешала страждущих добрых шестьдесят лет, пока не умерла в весьма преклонном возрасте, оставив после себя толпу учениц и последовательниц. Она создала новую философию, по которой главным в жизни является твой долг поддерживать окружающих в трудную минуту — разделить их печаль. В буквальном смысле — люди уходят от Разделяющих успокоенные, собранные, ободренные, и очень часто это — лучшая помощь, — девушка говорила теперь уважительным тоном, не оставлявшим сомнений в том, что она видела это собственными глазами. — Простым разговором они могут помочь лучше, чем деньгами, вещами и так далее. Всё зависит от того, что, как и когда сказать. Слово — великая сила. Я училась у них год, но так особо ничему и не научилась, хотя они говорили, что у меня есть интуитивные способности. Но я всё запорола, сбежав с Гаррашем, — резко оборвала рассказ Тхар и мрачно уткнулась взглядом в тарелку.
— Значит, ты хотела помогать людям? — попытался Ллио отвлечь её от мыслей о поганом орке (и тут всё испортил, гад!).
— Ага, это вообще свойственно юношескому возрасту — спасти весь мир, принести себя в жертву и так далее. А заглянувшая к нам в усадьбу Разделяющая сказала, что начинать лучше с обыкновенных людей, и что помочь ближнему — самый великий подвиг… А они, как я уже сказала, умеют убеждать.
— Ты сердишься на них, из-за того, что они тебя сманили? — осторожно спросил Ллио после некоторого молчания.
— Нет, — отрезала Тхар. — Я сержусь на себя за то, что исчезла в неизвестном направлении, никого не предупредив, а они обо мне заботились и наверняка волновались. Это было жестоко с моей стороны, но, думаю, у меня просто кишка тонка была им сказать, что я не хочу больше оставаться, что там слишком уныло, и, кажется, спасительницы ближних из меня не получится, потому что я излишне за кого-то переживаю, а кто-то меня до скрежета зубовного раздражает… ну, в общем, ты понял. А тут появляется настоящий степной орк — в наших краях диво дивное: волосы в косы, весь в татуировках, золотая серьга ценой со все мои сбережения в ухе остром болтается — и начинает мне баять про дальние страны… Ну, я похватала вещички и спряталась в обозе, который он охранял. Вот так и начались мои дорожные блуждания. Это мне от него осталось, — Тхар повернулась боком, сдвинула кружево, и Ллио увидел татуировку у неё на предплечье — серо-зелёный резной лист чертополоха и колючий стебель с тёмно- сиреневым, почти чёрным цветком, тщательно нарисованные и раскрашенные. Рядом был непонятный значок — переплетение линий.
— Символ его клана, — пояснила Тхар.
Если раньше Ллио недолюбливал мерзкого орка, то теперь он начал его глухо ненавидеть.
— Больно было? — он протянул руку и потрогал рисунок.
— Не-а, — явно соврала Тхар. — Красиво, правда?
— Красиво, — кивнул Ллио, и не соврал. — Только это дикарское украшение, — не удержался он. — Орк твой должен был подумать, прежде чем… ставить на тебе свою метку.
— Ну, во-первых, я сама его достала нытьём: «Хочуууууу!!! Хочу как у тебяяяя!!!», а во-вторых, теперь стоит мне показать плечо, и весь его клан и все дружественные кланы бросятся мне на помощь, если я попаду в беду!
— Можно подумать, здесь степные орки толпами бродят, — буркнул эльф.
— Ой, куда меня только не заносило! — пожала плечами Тхар, подливая себе и эльфу сока. — Ты ешь давай, уже всё остыло! Я тебя сколько ждала!
— Тебе надо было начать без меня, — буркнул эльф, не отрывая расстроенных глаз от нежного девичьего плечика, изукрашенного орочьей татуировкой.
— Не хотела показаться тебе деревенщиной, — хмыкнула девушка. — А диплом гувернантки у меня хоть и не идеальный, но курс этикета я помню!
— А по нашему этикету женщина может не ждать, — с некоторым злорадством заметил эльф.
— Ну вот, — расстроилась Тхар. — И пытайся после этого произвести положительное впечатление! Извиняйте, эльфийским этикетам мы не обучены, где ж нам, убогим…
— Да ладно тебе, — улыбнулся Ллио. — Ты лучше расскажи, а когда ты диплом гувернантки получить успела?
Эльфу ещё очень хотелось бы знать, как Тхар удалось смирить свою непокорную натуру, чтобы два года прилежно учиться, но он прекрасно понимал, что такой вопрос не соответствует никаким этикетам.
— Да как мы с Гаррашем разбежались, так я и решила взяться за ум. Отучилась два года, у меня хорошие оценки были, так что мне дали диплом второго уровня, лучший — первый, самый низкий — пятый, так что могу спокойно преподавать детям знати… Но ты же понимаешь, что это не моё! Поэтому я не устроилась на работу, а поехала с подругой на место её назначения, потому что это было у моря, а я море не видела до этого, и там я встретила сахези… Ну а этим летом я от них ушла, перебивалась случайными заработками, когда деньги стали кончаться быстро и капитально, решила пойти домой, подзаработать, и встретила тебя. Вот, собственно и всё.
В комнате повисло молчание. Тхар медленно пила сок, глядя в никуда и, вероятно, вспоминая что-то из своего прошлого, а Ллио очень хотелось задать один вопрос, но он никак не мог придумать, как. Наконец он решил зайти издалека:
— А Гарраш тебя долго уговаривал с ним пойти?
— Да он меня не уговаривал, — фыркнула Тхар. — У них в соседнем селе обоз стал, туда со всех окрестных деревень сбежались послушать его россказни, и из нашей Обители, я в том числе. И я оказалась самой стойкой: уже светает, а я всё не отстаю — расскажи да расскажи. В общем, так он захватывающе рассказывал, что я решила, что он мне послан свыше, и если я не изменю свою жизнь сейчас, то до смерти буду жалеть.
— Так ты сама пошла за ним? — уточнил Ллио голосом умирающего лебедя.
— Да, я же сказала, что спряталась в обозе, — недовольно ответила Тхар. — А когда отъехали достаточно далеко, вылезла и сказала: «Привет! А я теперь буду путешествовать с тобой! И с этого дня ты за меня отвечаешь!»
— Так и сказала? — засмеялся Ллио. — И что он тебе ответил?
— О, много звучных орочьих слов, значение которых я узнала гораздо позже, — усмехнулась Тхар. — Но деваться ему было некуда — вести меня обратно его бы торговец не отпустил, а бросить — честь и совесть не позволили…
— Честь и совесть? — фыркнул Ллио. — У орка?!
— Ты степных с горными не путай, — сурово нахмурилась Тхар. — Степные — белая кость, голубая кровь, а эти — шваль просто!
— Он и тебе эти бредни в голову вбил! — закатил глаза эльф.
— Да много ты степных орков видел? — поинтересовалась Тхар.
Ллио задумался на секунду, и вынужден был признать, что не много. Точнее, ни одного.
— Ну вот и не говори о том, чего не знаешь! — с ноткой превосходства заметила Тхар.
— И всё равно, как ты решилась? — не дал себя сбить с панталыку Ллио. — И почему… ну… симпатичная девушка рядом…
Тот самый вопрос никак не выдавливался из смущённого эльфа, и он замолчал и мучительно покраснел.
— Почему мы с ним не стали парой? — деликатно подсказала Тхар.
— Да! — с облегчением выдохнул эльф.
— Да потому что мне было шестнадцать лет! — рявкнула девушка, и Ллио догадался, что она до сих
