прежнему не было. Сашка начинала волноваться, размышляя о причине его отсутствия.
«Может, я его вчера убила? Все-таки баба я резкая… Неизвестно, как на меня алкоголь подействовал…»
Она оделась и отправилась на поиски «жениха», дабы выяснить у него все, что вчера происходило. На первом этаже Сашка встретила Лиду и начала извинятся за то, что целый день проспала, вместо того, чтобы чем-то помочь.
— Да что ты! — ответила Лида, массируя виски. — Я сама только что проснулась. А многие еще и не появлялись. Для того вечеринки и были за день до свадьбы, чтобы мы могли отдохнуть нормально.
— Ладно, а то я переживала, что что-то пропустила, — тут Саша, конечно, покривила душой. — А ты Макса не видела?
— Нет. Но Дима говорил, что они вдвоем катались на лошадях. Макс вроде как еще в конюшне. Такое чувство, что мальчишник был с безалкогольным пивом. Подумай только, на лошадях катались! — она импульсивно всплеснула руками, отчего тут же поежилась.
— Угу… — буркнула Саша невпопад, отмечая, что собственная голова ее уже почти не беспокоит.
— Ты иди, Максима ищи, а я в СПА-салон. Нужно хоть как-то себя привести в форму перед свадьбой. А то никто не заметит мое шикарное платье из-за внимания на лицо.
Лида объяснила Саше, как найти конюшню, и ушла. Выходя, Саша столкнулась с тренером «Динамо», который, по свойственной ему привычке, что-то бормотал себе под нос. Она мимолетно вспомнила, что всех футболистов отпустили на три дня в Карпаты при условии, что последующие выходные будут для них рабочими. Последние выходные перед началом сезона.
Саша громко поздоровалась, но Якубовский лишь досадливо махнул рукой ей и прошмыгнул дальше, практически захлопнув за Сашкой дверь.
Пожав плечами, она отправилась искать конюшню. И нашла она ее большей частью по запаху сена и ржанию лошадей, нежели по сбивчивому описанию Лиды.
Максим стоял возле пустого дневного загона для лошадей. Поза его была небрежной — руки засунуты в карманы брюк, голова склонена на бок. Но в тоже время чувствовалось какое-то напряжение в теле.
— Максим? — негромко позвала Саша.
Он медленно обернулся, скользнул по Сашке изучающим взглядом и сказал:
— Выглядишь неплохо. Как спалось?
— Спалось хорошо. Просыпалось плохо!
Повисла неловкая пауза. Сашка не знала, как начать разговор.
— Слушай, Макс… А что вчера было? — он широко распахнул глаза. — Ну, то есть, я не помню, как домой пришла и как спать легла. — Широкая ухмылка растянулась на лице Макса. — Это не смешно.
— Почему же? Теперь ты хочешь, чтобы я рассказал тебе… Право, меня немного оскорбляет, что ты не помнишь ничего. А я так старался…
Он притворно вздохнул.
— Ты это о чем? — нахмурилась Сашка.
— Об оральном сексе, конечно! Ты же так перед дедом распиналась! Вот я решил, чтобы не зря было… Будет, что деду рассказать. Мне, естественно. Так как ты не помнишь.
Сашка недовольно сощурилась.
— Ну, ты и сволочь. Я же знаю, что ты врешь.
— Почему ты так уверенна?
— Я бы не забыла это, — выпалила она.
Максим расхохотался.
— Думаю, что не забыла бы, — хрипло прошептал он через некоторое время.
— Перестань дурачиться, Максим, — обиженно сказала Сашка. — Это не смешно.
— Ладно, извини. Не смог удержатся.
— Так что, было-то? — настаивала Саша.
Он пожал плечами, провел рукой по волосам и, не глядя на Сашку, сказал:
— Да ничего не было.
— Что значит ничего? — подозрительно нахмурилась она.
— То и значит ничего. Ты пришла, переоделась и легла спать… Ну, я тебе немного помог… В общем…
Саша задохнулась от возмущения.
— Ты видел меня голой?
Максу стало смешно, и кривая усмешка скользнула на его лице.
— Ну что ты, как маленькая, в самом деле?
Александра долго изучала выражение лица Максима, пытаясь понять, скрывает ли он что-то или нет. Макс спокойно выдержал осмотр. Лишь иронично вздернутые брови говорили о его отношении к ее недоверию.
— Ладно, — протянула Саша. — Закроем эту тему. В общем, мне жаль, что так получилось, но ничего ведь не изменишь… Где ты был целый день? — переключилась она на другую тему.
Максим вскинул руку в широком жесте, обводя все вокруг.
— Осматривал местные достопримечательности. У речки был. К горам ходил, но не подымался. На лошадях катался… Да и так как-то время пролетело.
Сашка невольно улыбнулась.
— Я чувствую себя туристом, который весь отпуск провел в пьяном загуле и ничего не видел, — сказала она. — Даже Артему не будет, что рассказать.
— Еще не поздно, — Максим дурашливо поклонился и приглашающим жестом указал ей на конюшню. — Милости просим взглянуть на главную достопримечательность этой деревни.
Алекс засмеялась, не в силах устоять перед его обаянием.
— Разве только, что посмотреть на лошадей. Кататься я не умею, — в тон ему ответила она.
Макс кивнул в знак согласия.
Они вошли в конюшню, погружаясь в полумрак помещения.
— Ну, а свет?
— Дело в том, что я не конюх и понятия не имею, где он включается, — сказал Максим, шаря глазами в поисках выключателя. — Придется довольствоваться малым… А, вот! — Макс щелкнул выключателем, и по помещению разлился мягкий зеленоватый свет, свойственный для конюшен.
Сашка подошла к одному из стоил, в котором стоял молодой жеребенок цвета вороного крыла. Боязливо просунула руку и погладила его по холке.
— Какой он милый, — жеребенок повернул голову в ее сторону и коротко заржал. — Это он почему сделал? В знак одобрения или наоборот?
Максим с улыбкой наблюдал за Сашкиными действиями.
— Думаю, он доволен.
Саша еще несколько раз погладила жеребенка, а затем убрала руку и сказала:
— Уже поздно. Им нужен покой. Наверное, рабочие будут нас ругать.
— Тогда предлагаю посидеть наверху, на сеновале. Там есть окна, из которых открывается красивейший вид, — предложил Максим.
Сашка несколько удивилась его предложению и, особенно, последнему утверждению.
— Откуда ты это знаешь?
— Раньше бывал в подобных помещениях… В юности.
Саша подозрительно посмотрела на него, сузив глаза.
— Тогда лезь первый, — задорно бросила она.
Максим, не ожидавший ее согласия, изумленно уставился на Сашку. Ничего не ответил, просто стал подниматься по лестнице, про себя отмечая, что Сашка стоит на месте.
Александра сама себе удивилась. Почему она это делает? Она сходит с ума? Или это последствие вчерашней пьянки?
— Ты хочешь поиздеваться надо мной? — крикнул он, когда был уже наверху. — Убрать лестницу и требовать возмездия за причинение тебе неудобства?
