океане.
– Иди, иди к нему! – Мать подтолкнула Романа в сторону большой комнаты, которую иногда еще называли гостиной.
Роман вошел и остановился на пороге. Отец сидел на полосатом диване, как будто не прошло три года.
– Подойди! – сказал он. – Дай посмотрю на тебя. Почти не изменился. Только взгляд… стал правильным, – сказал отец, посмотрев в нарочито-пустые глаза сына. – Ну, докладывай обстановку.
Роман кратко, ничего не скрывая, доложил.
– И какой вывод? – спросил отец с насмешкой.
– Все говно, кроме мочи, – бодро ответил Рома.
– Вре-ешь, – сказал отец. – Ты так не считаешь.
На этот раз отец удостоил Романа беседой почти на равных.
– Китайцы, говоришь? И приказ «не взрывать», «не стрелять», «не мешать!». Так уже было в 65-м. На Даманском. Они полезли, вооруженные до зубов, а нашим не выдали патронов. Голыми руками защищали границу. Все полегли, вся застава. И вот опять. Просрали страну. Что ж, ты свой долг сдал. Ты себя предложил отечеству – они не взяли. Небось учиться пойдешь?
– Скажешь тоже, батя. Чему меня научат? Работать в найме? Нас и так наемывают. Батя, плюнем на это слюной. Давай-ка на рыбалку махнем к нам в Псковскую?
– Э, Рома, я давно там не был. Ноги все болят. Видишь, с дивана не схожу.
– А что с ногами-то?
– Они устали.
За неделю, прошедшую со дня возвращения, Роман успел немного. Встал на учет в военкомат. Позвонил кое-кому из ребят насчет работы. И сходил на парочку интервью тоже насчет работы.
Заскочив среди дня домой, Роман застал отца в большой задумчивости.
– За тобой уже приходили, – сказал отец. – Двое. Оставили телефон. Сказали, что насчет работы. Рома, найди другое место для ночлега. Эти не отстанут. За ними сюда придут менты. Ни к чему это.
…В тот вечер Роман собрал немного чистого белья и одежды. Аккуратно уложил все это в рюкзак и приготовился уйти из дома. Мать рыдала. Но оказалось, поздно: в дверь настойчиво позвонили. И Роман видел, как отец почему-то сжался.
Роман сам пошел открывать. В глазок он увидел: стоят двое. Молодец и старый. Оба не переминались за дверью, а стояли по-хозяйски, будто пришли с повесткой.
Роман распахнул дверь.
– Здорово, курсант, – сказал старший. – Есть разговор. Слышали, что ты работу ищешь. Есть хорошая высокооплачиваемая работа. В ЧТ. О такой работе многие мечтают.
Рома молчал.
– Выйдем поговорим.
На улице мужиков ждал джип. Сели и поехали. Ехали недолго.
Это был дом. С виду жилой. Поднялись на второй этаж. Оказался офис. Без таблички. Без излишеств. Только подробная карта ЧТ. С флажками на магнитах. За столом мужик. По всему видно – военный. Морда топором рубленная.
– Вот ты какой, – сказал мужик. – Красавец. Такие и нужны. Кстати, меня можешь звать Шеф. А вообще-то я генерал Петр Иваныч.
В жизни Романа уже был «маршал Шаман». Теперь появился «генерал Шеф». Одним больше – одним меньше. Рома смотрел перед собой тем же пустым взглядом, каким смотрит большинство молодых людей. За полгода скитаний и общения с различного рода людьми Роман постиг практику упрощения систем. Жизнь сложна, но не хаотична. Всегда отыщется гвоздь, на котором все держится. Если подняться выше суеты, в надсистему, суть становится видна. Он считал, что практически дошел до сути. Осталось еще немного, и суть откроется вся.
Но генерал Шеф, похоже, не был большим психологом, чтобы копаться в антисистемах. Он не обращал внимания на нарочито-пустые глаза Ромы. У него в голове сидела устарелая схема мирового устройства.
– Вот тебе, Киселев, телефон начальника службы безопасности ЧТ. Позвонишь, представишься, скажешь, «от Шефа». Пройдешь собеседование и устроишься на хорошую высокооплачиваемую работу. Все.
– Да я хотел программистом пойти, – дебильно сказал Роман. – Или открыть небольшой бизнес. Мне в охрану неохота.
Генерал Шеф воззрился на него во все глаза:
– Ты чего, мужик, счастья своего не понимаешь? Программистом может быть всякая тля. А настоящий мужик – этот тот, кто дает задание программистам. Настоящий мужик – это шеф. Ты будешь настоящим. Ты будешь у денег. У власти. Больше не надо слов – иди.
Те же два служивых посадили Рому обратно в джип и отвезли домой.
На следующий день Роман позвонил по телефону, который ему дали. Он решил, что сделает все, чтобы его не взяли на работу в ЧТ.
4. Про чужую игру
«Хотелось бы встретить человека, который играет свою игру. Но попадаются одни пешки».
Роман на прием к начальнику СБ ЧТ оделся как можно лоховатее. Он просто испытывал судьбу. «Ну не хочу я туда, не хочу я в охрану!» Ему было неприятно, что весь путь, когда-то начертанный ему отцом от недостатка воображения и избытка военной тупости, неумолимо воплощается.
Так и пришел Роман наниматься на работу в курсантской форме, в которой вернулся из странствий. Правда, мать почистила, погладила его одежду, и теперь Роман выглядел как дембель, собравшийся на заработки в столицу.
Пройдя специальную проходную «для иногородних», Роман впервые попал на территорию ЧТ.
О «проекте ЧТ» Роман услышал однажды от китайца в тюрьме. Подробностей проекта не знал и представлял ЧТ как завод – почтовый ящик. Но, попав на территорию, шестым чувством понял, что это не завод, а страна. Во-первых, на входе тщательно сканировали голову и руки. Во-вторых, узкоглазые, которые выходили из-за стены в Город Дворцов, прикладывали к сканеру ладонь, на которой была какая-то татуировка. В-третьих, узкоглазые, которые возвращались снова в ЧТ, опять прикладывались к сканеру татуировкой. Это уже был концентрационный лагерь.
Зона, в которую он попал, располагалась на высоте четвертого этажа. Из стеклянной башни, в которой сидел начальник СБ, была видна часть нижней территории, Черный город. Город был в прямом смысле наводнен черными и цветными. Это была не Россия. И если Задурийск был естественной географической дырой, через которую китайцы небольшими группами по пять миллионов человек проникали в Россию, то ЧТ был дырой искусственной, специальной. Наверное, в этом проекте были разные технические службы. Но первым делом Роман увидел адский вертеп.
Прямо перед глазами Романа за стеклом, на приличной высоте, располагался громадный билборд, на котором восседала в неприличной позе черная голая женщина-вамп. Роман не поверил своим глазам: на билборде светилась раскаленная надпись по-китайски: «Перед вами разденется несравненная Джулия Сливка! Настоящая пантера! Открыватель ваших грез». Роман так и застыл, читая эту рекламу еще и еще раз.
– Нравится? – спросил начальник СБ ЧТ.
– Нет, что вы! – ответил Роман. – Это не может нравиться. Это разврат.
Он прикрыл глаза и быстро произнес про себя четыре слова молитвы.
– Напрасно вы так резко отзываетесь. Замечательное шоу. У нас средний состав Черного города имеет право один раз в месяц посетить это шоу на шестом этаже. А руководящие работники ходят регулярно. Это расслабляет. Еще никто не отказывался.
– Я буду первым, – сказал Роман.
Начальник СБ ЧТ с интересом взглянул на этого странноватого парня, которого ему посоветовали взять
