А потом заснул в слезах, как в детстве, и ему снился странный беспокойный сон, как будто он увидел на лестнице жулье с крадеными чемоданами и впустил их в свою квартиру, чтобы скопом сдать в милицию. А жулье поселилось у него, и осталось жить, и устроило на кухне пожар. А он ничего не может сделать.
Проснулся Бочаров как всегда, в семь утра. Это было его время. Когда бы ни лег – просыпался в семь утра. Настольная лампа горела. Под ней лежал спичечный коробок.
Бочаров заглянул в коробок – он был пуст. Зеленая лапша на месте – а коровки нет. Бочаров оглядел пол, отодвинул кровать. Проверил подоконники. Заглянул в ванную.
«А была ли она? – усомнился Бочаров. Потом подумал: – А Бог с ней, была, не была – какая разница».
Он сделал жесткую гимнастику – приседал двадцать раз на подскоке. Выжимал свое тело, подскакивал и снова приседал до конца. Разрабатывал колени, накачивал ноги, давал нагрузку сердцу, возвращая телу силы и уверенность.
Нервный срыв остался в ушедших сутках. Начинался новый день, где все должно быть нормально, все хорошо.
А что плохого? Прочная семья, желанная возлюбленная, работа по специальности. О вольных хлебах – не может быть речи. В сорок пять лет он будет бегать по редакциям, как студент-стажер?...
Бочаров встал под душ: горячий, холодный. Холод жег. Он выскочил, растерся полотенцем. Увидев себя голого, подумал вдруг, что неандертал с дубьем выглядел так же и человек мало изменился за двадцать веков.
Бочаров надел свежую белую рубашку, повязал галстук. И пока выстраивал узел – придумал: можно связаться с миллионером Хаммером, предложить ему совместный советско-американский журнал. А Бочаров – во главе журнала.
Можно стать пресс-мэном, крутиться колбасой с утра до ночи, ездить в Америку, как к себе на дачу. А можно все бросить, отправить жену на работу. А самому засесть, как Юра Крюкин, и написать книгу о Попове, донести до сегодняшнего человека Вивекананду.
В тихий кабинет, один на один с Поповым, Вивеканандой. Другая жизнь. Иная участь.
Можно крутиться, крутиться, крутиться – взбить воздух до густоты – так, что ходить по воздуху. А можно осесть и замереть, лечь на дно, как подводная лодка.
Бочаров оглядел себя в зеркале: не неандертал. Современный человек. В расцвете сил. Живет в определенную эпоху, в 90-х годах двадцатого века. Каждое время предлагало своих лишних людей. Сегодня от тебя самого зависит – стать лишним или нелишним.
Бочаров вышел в коридор. Запер дверь.
Коридорная сменилась. Сидела другая женщина, не потерявшая доверия к жизни... В знак доверия ее веки были густо запорошены голубыми тенями.
Бочаров отдал ей ключ. В этот момент к коридорной подошел восточный человек в финском спортивном костюме. Дождавшись, когда Бочаров отошел к лифту, он тихо, озабоченно спросил:
– Девушка, вы, случайно, не знаете, чем питаются божьи коровки?
