— Видите ли… — снова начинает она, опуская взгляд в пол. — Сегодня мне нанесли визит госпожа Тальен и госпожа Богарне…
Ну, блин!.. Эти мочалки в любую щель влезут! Ко мне уже трижды приставали — да я их отшил. Теперь вот, значит — так решили? Но это, по крайней мере, объясняет, откуда взялась сия муслиновая туника — знают старые бабы, чем молоденькой девчонке мозги задурить! Ну, я им хвосты накручу — как только попадутся еще хоть раз!
— Они просили меня… — тут, наконец принцесса прекращает буравить пол и как обычно смело смотрит в глаза собеседнику. То есть мне. И даже решительно перестает запахиваться в шаль. Что выглядит, конечно, забавно… — Поговорить с вами об их знакомом. Который был арестован еще во время майского мятежа…
— И которого зовут Поль Баррас, — заканчиваю я за нее. Одновременно быстро протягиваю руку и легонько дергаю принцессу за ухо. Отчего глаза у нее становятся похожи на велосипедные колеса. Не меньше. — И который является, вообще-то, главным виновником произошедших беспорядков. Этого они вам не говорили?
— Н… нет, — слегка приходит в себя Шарлотта. — Они только говорили, что он ни в чем не виноват и что только злые обстоятельства и козни нечестных завистников заставляют вас…
— У вас тоже глаза красные, — перебил я ее. — Вам нельзя себя перенапрягать. Ради Луи. А Барраса оставьте мне — я уж как-нибудь с ним разберусь без помощи мадам Тальен и мадам Жозефины. Кстати — обе являются содержанками Барраса и его одновременными любовницами. А до того — не только его. И одной — Жозефине — не на что жить, а вторая до смерти озабочена тем, чтобы и дальше оставаться «первой леди» парижского света… Что бы они вам ни говорили, что бы ни дарили, — принцесса переступила с ноги на ногу, — их интересует только их собственное благополучие. И ничего больше. Передайте им, что вопрос еще не решен — это мой ответ. И попросите их — от меня — не докучать ВАМ своими просьбами. Иначе это плохо кончится ДЛЯ НИХ — этим своим поступком они обе очень меня разозлили.
Вот, блин… Чего я завелся? Даже девчонку, вон, похоже, напугал — хотя она не из пугливых. Но ведь знает же, что я нынче — и.о. Феликса Эдмундовича, сиречь «кровавой гэбни». А с такими полномочиями интонациями бросаться не стоит… Как-то бы успокоить ее надо. А то вот передаст она мои слова добуквенно — а теток этих как хватит какой-нибудь удар! — и чего тогда дальше будет? Оно мне надо?
— А знаете что? Давайте-ка устроим с вами загородную прогулку? Вместе с Луи. На целый день! Погода нынче стоит отличная, брату вашему заметно лучше — легкое путешествие на природу в коляске ему ничуть не повредит. А наоборот: смена обстановки, сельские пейзажи, чистый воздух пойдут только на пользу!.. Ну как, согласны?
Глава третья
Шале-Медон. Свидание с будущим-2
«Audio vocem de mirabili future…» (с)
Цокают по дороге копыта фиакра…
Или про это я уже говорил? И помню, помню: у фиакра нет копыт.
Да и цокать особо не по чему, если честно. Плохо у нас нынче во Франции обстоит с дорожным строительством. Хотя Школа мостов и дорог скоро уже полвека как имеется. Но вот с покрытием этих самых дорог — увы, никак… Что для будущего асфальтобетона, что для прошедшего римского мостового камня покуда не сезон… Даже в Париже не все улицы мощеные.
Ну, тогда пусть скрипят рессоры. Тем более дорога не профилированная ни шиша — проселок проселком — есть на каких ухабах переваливаться…
Это мы за город едем. На ту самую прогулку.
Демократично так. В фиакре. Том самом, реквизированном, что закреплен был за мной еще с весны. Вот пригодился.
А чего? Самое то — по хорошей погоде в открытом автомобиле… ну то есть, тьфу — в экипаже прокатиться. Южное лето — благостная пора. Не то что наша карикатура здешних зим. По формулировке Пушкина. Или он осень имел в виду? Вот черт — не помню… Ну да и фиг с ним! Здесь и сейчас — тепло, светло и мухи не кусают, что называется…
Да и окрестности живописные по обочинам. Луга, поля, рощи — пастораль сельских пригородов Парижа. Коровки, пастушки, мельницы, огороды… А что — кто-то думал, что по причине голода все вокруг до травы уже поели? Ну так пусть так не думает… Голод-то он, конечно, голод — да только не для всех. У зеленщиков, мясников и молочников — вполне даже неплохие доходы все это время. Не поверите — иные тетки, торгующие перечисленной продукцией, содержат собственные выезды, покупают по новому платью каждую неделю и каждодневно могут позволить себе посещать театр. Чем и хвастаются друг перед дружкой, нисколько не стесняясь. А вы говорите — разруха… Нет уж: кому что, а курице — просо!.. В смысле, буржуям — прибыль! И нет у Революции более благодарных сторонниц, чем эти «парижские крестьянки» — потому что получили они ту самую Свободу. Для экономического процветания… Вот такие вот пироги с котятами…
В общем — хорошо все, прекрасная маркиза… А только настроение у меня никак не летнее. Невзирая ни на погоду, ни на цветущие экономически окрестности. И даже на некоторые достижения в государственной деятельности с моей стороны…
Ну что тут за народ, черт возьми?
Две недели им твердил, что так жить нельзя — и что? Как об стенку горох. А когда мне надоело и я им сегодня доложил о своем персональном решении — так аж взвились! Ущемление свободы! Утеснение прав секций! Забвение идеалов революции!.. Два часа орали друг на друга в Ратуше. Причем что коммунары, что Конвент — просто как близнецы-братья: в едином строю, нерушимым фронтом!.. А ведь всего-то учредил я окружные департаменты. Для лучшего управления городским хозяйством. Чтоб не бегали по поводу каждого гвоздя в Тюильри, Ратушу или ко мне в Тампль. (Еще как бегают!) Двенадцать штук — по одному на каждые четыре секции. И ведь когда еще всем им предложил наметить кандидатуры своих представителей в штаты этих контор! Так нет же — даже не почесались!.. Ну так теперь у меня будет двенадцать «районных» чрезвычаек. Плюс к ним столько же управлений уголовной полиции (хотя про этих лучше лишний раз не поминать — просто головная боль сплошная… Но есть тем не менее люди, готовые по данной части работать. А там — посмотрим…)
А все остальные желающие пусть занимают места по принципу «кто не успел — тот опоздал». В общем: кто не спрятался — я не виноват!..
— Мой генерал! Впереди на дороге вооруженный разъезд!
Это Мюрат. Нынче он лично командует конвоем. Ну, еще бы — такой случай… Можно сказать, королевский выезд. Грех оставлять на рядового лейтенанта. Вот сам эскадронный и возглавил.
Хотя, по-моему, пора уже его эскадрон в полк переименовывать. Этот раздолбай умудрился совершить практически чудо: с нуля набрал людей и достал все необходимое снаряжение, включая конский состав. Посреди Парижа! Черт побери… И никаких шуток: по сути именно Мюрату мы и обязаны спокойствием в столице: конные патрули — основа поддержания порядка. Чешут город постоянно и весьма плотно и со всеми обнаруженными эксцессами разбираются прямо на месте. Что странно — жалоб пока не было ни одной. Я специально проверял: недовольные есть, а обиженных — нет. Вот тебе и раздолбай!..
— Пропустите их сюда, майор, — я вижу, что это нас встречают…
И действительно — встречают.
