— Как же! Заветная песня говорящих лошадей. Как давно это уже было!
Полина вдруг вспомнила, за городом их дожидается птица Чур.
— Ая, пойдем скорее. А то вдруг птица Чур улетит, и мы навсегда останемся в тогдашнем Крутогорске!
— Полина, но ты же обещала не бояться! — сказала Ая. — А ты все время чего-то опасаешься. Так нельзя.
Они двинулись дальше. Прошли всю нечетную сторону. Их немного смутило то, что некоторые дома стояли пустые. Темные окна были заколочены досками. Но в иных, как видно, жили люди. На веревках сушилось бельишко. На дворах дрова были сложены в поленницы. На некоторых — небольшой грудой был насыпан уголь. Дома были отгорожены заборами. В заборах — калитки, некоторые с железным дверным кольцом.
— Полина, постучи в этот дом, может быть, кто-нибудь там есть, — предложила Ая и сама отступила в тень.
Полина постучала. Но из этого ровным счетом ничего не вышло.
Никто на стук не ответил, никто не вышел открывать.
— Странно, — сказала Ая. — Какой-то у них чудной безлюдный час. — И чтобы подбодрить Полину, она опять пропела:
Но даже светлые огоньки ее песенки никого не выманили наружу.
— Ну, ладно, — сказала Ая. — Пошли теперь по четной стороне.
И они медленно двинулись от дома номер два, по четной стороне. Та же картина. Одни дома заколочены, в других — живут. Но дома почему-то никого не оказывалось.
И вдруг…
Нет-нет-нет, этого никак не могло быть! Поэтому Полина сначала даже промолчала. Ей показалось, ей послышалось, что через высокий забор дома номер двадцать два перепорхнула песенка, которую кто-то напевал вполголоса.
Но какая это была песенка!
Послушайте, ведь это и была та странная песенка, которую на прощание спел ее любимый доктор Дорохов!
— Ая, — сказала Полина шепотом. — Ты ничего не слышишь?
Ая прислушалась.
— Не слышу. Нет, нет, слышу!
И по забору побежали огоньки, потому что она повторила песенку:
И не успела она допеть, как сама собой распахнулась калитка и показался человек.
— Кто это тут мне подпевает? — спросил он весело.
Человек был худощав, высок ростом, темноволос… Он показался Полине очень знакомым. Да это же доктор Дорохов! Ах, нет, доктор Дорохов молодой и светлый. А этот — средних лет и темноволосый. Но напоминает, ужасно напоминает доктора Дорохова!
— Полина! — вдруг закричала Ая. Она так громко закричала, что вся улица осветилась, точно праздничным салютом. — Полина! Да ведь это же Хозяин! Тот, что нарисован на пергаментном свитке!
Хозяин! Конюх!
Да, да, да! Ведь тот, с пергаментного свитка, тоже был немного похож на доктора Дорохова!
— Я никогда не был конюхом, мои хорошие, — сказал тот, кто стоял в проеме калитки. — И не знаю ничего ни про какой свиток. Вы что-то путаете. Меня зовут Вардкез. Заходите, милые и странные девочки, — повторил он. — И песик, ты тоже заходи.
Он пропустил их вперед, закрыл калитку на щеколду и по выложенной камешками тропинке провел к дому. Дом был маленький, но с огромными окнами. В саду, конечно, были только островки тающего снега и никаких, никаких роз!
Пока шли они, Вардкез все время напевал:
И, наклонившись, потрепал Фокки по спинке.
Все поднялись на крылечко, открылась обитая клеенкой дверь, пропустила всех в темные сени, потом — в светлую комнату.
Вардкез внимательно пригляделся к Ае.
— Ага. Понимаю. Ты — звезда, — сказал он. — Как тебя зовут?
— Ая, — ответила за нее Полина.
— Ая? Какое хорошее звездное имя, — обратился Вардкез к Ае. — Ну, так разве не чудо, что звезда пришла к нам на землю и стала девочкой и подружилась с другой, просто земной девочкой. И захотела сделать ее счастливой. Разве не чудо, ответь-ка мне, Веснушка?
Полина замерла. Так ее на всем свете называл только один человек — доктор Дорохов.
— Я знаю, зачем вы пришли. Пойдемте.
Он открыл еще одну дверь, и там — там! Нет, этого описать даже нельзя! Там под стеклянной крышей был — нет, не сад, нет, не цветник, — там был розовый лес! И даже так: Розовый Лес.
На высоких стеблях чуть покачивались алые-алые и белые-белоснежные розы!
Совсем не такие, какие продаются в магазине или на базаре. Или даже расцветают на юге. Совсем не
