Пятерка протянула Але один орешек.
— Угощайся, — сказала она.
Аля послушно разгрызла орех и сжевала ядрышко.
— Видишь, осталось меньше — четыре. Ты один съела. Ты его как бы у меня отняла. Значит, пять было уменьшаемое, а один было вычитаемое, а четыре — это то, что осталось. А называется — разность. Ты поняла?
— Нет, — призналась Аля. — Я ничего не отнимала.
— Тогда — на, возьми себе разность; когда захочешь — сгрызешь, потому что орешки на самом деле очень вкусные. Отнимать — не мое дело, вот я и объясняю непонятно, — вздохнула Пятерка.
— Отнимать — это дело Минуса, — подхватил Плюс. — Но по закону отнимать он должен только вычитаемое, а не что попало.
— Послушай, а может этот фокус выкинул Нуль? Взял да и уволок солдатика. Он ведь вообще-то хороший, но иногда, знаешь, способен взять да и аннулировать, — высказала предположение Пятерка. — Погоди, погоди, у меня родилась мысль. Нет, стой, кажется, даже целых две…
Но Пятерка не успела высказать ни одной из своих мыслей, потому что на куст рядом с ними опустилась целая стая воробьев. Воробьи отчаянно кричали:
— Чрезвычайно срочно! Чрезвычайно срочно! Скачите-бегите, возле черемухи Больше и Меньше опять дерутся! Выручайте, выручайте, а то они покалечат друг друга!
Пятерка и Плюс тут же кинулись бежать, и Але ничего не оставалось, как бежать следом.
Глава шестая
На полянке под большой черемухой с криком налетали друг на друга два пестрых петуха. Они колотили друг друга своими крепкими клювами, а время от времени один орал: «Больше, я тебе говорю, что больше!», а другой вопил: «Меньше, ты меня не переспоришь, а не согласишься, так получай!»
— Что это? — В ужасе спросила Аля.
Пятерка, схватив стоявшую неподалеку чью-то лейку с водой, стала лить воду на дерущихся. Те, захлебываясь и фыркая, разлетелись в разные стороны. Пятерка, оторвав от черемухи веточку, старалась отогнать их подальше друг от друга. Плюс объяснял Але:
— Понимаешь, это знаки Больше и Меньше. У них клювы один против другого направлены, вот они как встретятся, так и дерутся.
Пятерка управившись с драчунами, вернулась и тоже включилась в объяснения.
— Вот посмотри, — сказала она.
Черемуховой веточкой она нарисовала на земле два значка› и ‹. Потом снова вытащила из карманов несколько орешков.
— Вот тебе три орешка, — сказала она.
— Я еще те, которые «разность», не успела сгрызть, — сказала Аля.
— Это не важно, — ответила Пятерка. — Смотри. — Она разжала кулак. У меня на ладони четыре ореха. А у тебя — три. У кого больше?
— У тебя, — сказала Аля, не понимая пока, к чему та клонит.
— А у кого меньше?
— У меня, — сказала Аля.
— Так вот, — сказала Пятерка, — это мы и запишем с помощью знаков Больше и Меньше.
И она написала веточкой на земле:
— То есть четыре больше трех, а три меньше четырех. Поняла? Ты теперь поняла?
— Кажется, — сказала Аля.
— Видишь, какие у них клювы? Клюв нацеливается на того, кто меньше.
Петухи к этому времени, совершенно успокоившись, разошлись в разные стороны и отправились каждый по своим делам.
— Мне нужно поскорее вернуться к четвертому ручью, — сказала Аля.
«Антон, наверно, уже там. Он будет меня искать», — подумала она.
— А как же все-таки будет с солдатиком? — спросила она у Плюса.
— Пятерка, куда ты девала свои мысли? У тебя же целых две родилось по этому поводу, — напомнил Плюс.
Пятерка замолчала, точно прислушиваясь.
— Нету, — сказала она, несколько смутившись. — Разбежались. Такой шум был, они не любят шума.
— Тогда у меня есть мысль. Мы сейчас пойдем за Алиным плюсом… Я хочу сказать — другом.
— Его зовут Антон, — заметила Аля.
— За Антоном, — подхватил Плюс, — потом пойдем ко мне и все обсудим. У меня дома ждет пирог с вареньем. Сегодня ведь все-таки двадцать девятое число, не забывайте, что это праздник!
Они очень быстро оказались около четвертого ручья. Никакого Антона на берегу не было.
На берегу прохаживался кто-то и кувыркался.
— Шестерка! — крикнул Плюс.
Это была действительно Шестерка. Она делала несколько шагов по берегу, потом хлопала в ладоши, говорила: «Раз… и девять», переворачивалась, становилась на руки и тут же превращалась в Девятку.
— Она готовится к выступлениям по гимнастике, — сказала Пятерка. — Тренируется. Шестерка — первоклассная гимнастка. Эй, Шестерка!
Шестерка еще раз перекувыркнулась, приняла свое нормальное «шестерочное» положение.
— А? Это ты, Пятерка? Как поживаешь?
— Слушай, ты не видела здесь мальчика?
— Какого?
Але вдруг пришло в голову, что она ни разу не задумывалась над тем, какой Антон. Ну, беленький такой, ну… просто он Антон, и все тут.
— Впрочем, я никакого не видела, — заметила Шестерка.
— Жаль, — вздохнул Плюс.
— Нет, постойте, постойте, когда я сюда пришла, Минус с кем-то шел.
— С кем? Куда?
— Кажется, в сторону Семеркиного дома. А с кем? Как я со спины узнаю, с кем?
Аля встревожилась. Странно, что Антон куда-то ушел. А как же она, Аля? А как же пехотинец? Он забыл про них, что ли?
— Мой братец Минус — существо весьма сомнительной доброты, — заметил Плюс. — Что-то мне в этом во всем не нравится. «Может, Нуль вовсе ни в чем и не виноват», — подумал он, но пока этого предположения вслух не высказал.
— Пошли к Семерке, узнаем, — предложила Пятерка.
— Дружочек мой Пятерка, — сказал Плюс, — а как же наш праздник? Ты забываешь, какое сегодня число!
— Я все прекрасно помню. Сегодня двадцать девятое. Но согласись, что нехорошо не помочь девочке Але и мальчику Антону. Тем более что если в первом классе «Б» у ребят будут нелады с математикой из-за непорядков в учебнике, так это затрагивает и нашу честь! Ты так не думаешь?
— Ты права, Пятерка! Пошли к Семерке. Узнаем, куда девался мальчик, а там уж сходим к тебе и попьем чайку с праздничным пирогом. Пошли, Аля. И не падай духом, пожалуйста.
И все трое направились по песчаной тропке, которая, видимо, и вела к Семеркиному дому.
