написано на лице испуганного человека? «Меня убьют, мою женщину съедят, с моей собакой совершат половой акт!» Это еще у самых мужественных людей так написано. У большинства же — несколько иначе: «Хозяина убьют, хозяйку съедят, со мной совершат половой акт!» Словом, эмоции не интересные.
Зато прямо на своей выставке «Звуки из-под земли» он осуществил следующую затею. В почтенной тишине выставочного зала, нарушаемой лишь шепотом посетителей, обменивающихся впечатлениями, внезапно раздавался громкий, жизнерадостный голос фотографа:
— Уважаемые гости! Вашему вниманию предлагается удобная и практичная сумка для постельного белья. В ней также можно хранить детские игрушки, которые обычно валяются по всей комнате и занимают много места. При необходимости сумка легко складывается и помещается в карман. Имеются разные расцветки. Стоимость такой сумки — сорок рублей. Кто заинтересовался, можно взять в руки, рассмотреть подробнее!
И, держа в одной руке образец товара, а в другой — клетчатый баул торговца, фотограф проходил через весь зал.
— Также могу вам предложить холодное баночное пиво, баночный квас, минеральную воду, мороженое! Владельцы приусадебных участков могут приобрести популярные и очень полезные издания «Шесть соток» и «Консервируй с нами!»
Это было неожиданно. До того неожиданно, что некоторые даже приобретали предлагаемые фотографом сумки. И просили его поставить на них автограф.
А лица посетителей фиксировались при этом камерами, расположенными в определенных местах выставочного зала. И эти снимки, в свою очередь, послужили материалом для следующей концептуальной выставки.
За одной выставкой следовала другая. За ней — еще и еще. Его работы печатались в журналах. На него посыпались заказы рекламных агентств. Финансовое положение позволило ему оставить работу в «Фотографии» и полностью отдаться своему искусству. Он арендовал маленький домик в одном из кривых переулков старого квартала и организовал там мастерскую. Вскоре он и вовсе перебрался туда со всеми своими пожитками, и мастерская сделалась его домом. Да, он стал популярен. И, как это нередко, увы, случается, талант и успех заставили его потерять осторожность. И однажды дело дошло до того, что он удивил сам себя, да так, что…
У фотографа был секрет… Тут надо вернуться к тому дню, когда друзья принесли в «Фотографию» мартышку. В те недолгие мгновения между появлением в комнате обезьянки и разъяснением этого чудесного происшествия фотограф был искренне уверен в том, что хвостатая бестия материализовалась в студии исключительно благодаря его воле. Его горячему желанию удивить друга. Он поверил в это. И, несмотря на прозаическое разоблачение фокуса, которое не замедлило воспоследовать, часть той веры осела на дне души фотографа. Где-то там, в темных глубинах, среди ила и водорослей, где ползают черепахи инстинктов и клубятся щупальца подсознания, в створках одной из ракушек поселилась маленькая жемчужина. Сверкающая крупица уверенности в том, что если когда-нибудь, во имя великого удивления ему надо будет совершить настоящее, волшебное чудо — он его совершит!
Однако же в жизни, чтобы вызывать у людей удивление, фотографу вполне хватало неволшебных методов. Он затеял очередной концептуальный проект под названием «Математическая аномалия». Съемки проходили на одном из бульваров в центре города. Здесь фотограф работал уже не один, а с ассистентами. Собственно, фотосъемку выполняли именно ассистенты, а сам он уже занимался чисто своим искусством — удивлением. Выглядело все это так. На асфальте мелом были начерчены концентрические круги, в самом центре которых стоял красный куб. Неподалеку от куба размещались всякие бессмысленные предметы научного вида: теодолит, параболическая антенна спутниковой связи, столик с компьютером. С деловым видом, с какими-то приборами в руках прохаживались актеры, изображавшие ученых. Тут же с камерами суетились фотографы, изображавшие самих себя.
А он был главным действующим лицом. Он обращался к прохожим с такими словами:
— Прошу прощения, мы здесь проводим исследование уникального природного явления. На этом месте обнаружена математическая аномалия. Эпицентр — вон там, где стоит куб. Обнаружен странный эффект: на этом месте семью восемь составляет не пятьдесят шесть, а различные другие величины, в разбросе от четырнадцати до семидесяти трех с половиной. Мы сейчас набираем статистику, будем вам благодарны, если вы встанете на этот куб и скажете, сколько, по-вашему, будет семью восемь. Только надо называть не значение, известное из таблицы умножения, а то число, которое первым придет вам в голову!
Если прохожий велся на этот абсурд, вставал на куб и называл какое-то случайное число, фотограф брал его в оборот:
— А теперь отойдем от эпицентра на два метра и проверим, как здесь… По идее, должно уже стать ближе к пятидесяти шести…
Если же попадался скептик, то и тогда фотограф отпускал его не сразу:
— Но вы же, наверное, слышали об открытии субъективности натурального счета? Нет?! Это же Нобелевская премия в области арифметики! Вы знаете, к примеру, что у собак нет цифры три? Да, а у лошадей есть две цифры восемь: одна западная, другая восточная. У кошек — все цифры, как и у людей, но черно-белые…
В общем, там было что фотографировать.
Выставка «Математическая аномалия» проводилась в Доме художника. В день открытия (оно было назначено на 16.00) у фотографа в мастерской веселилась компания друзей. Собрались еще около полудня. За вином и разговорами засиделись и из дома вышли в самый последний момент. Пора уже было спешить в Дом художника. На крыльце фотограф вдруг вспомнил, что не взял какой-то журнал, который он обещал подарить кому-то на выставке. Сказав, что вернется через минуту, он исчез в дверях мастерской. Прошло пять минут. Десять минут… Друзья стали с недоумением поглядывать на окна.
— Ну что он там копается? Найти, что ли, не может? Опоздаем ведь! — забеспокоился один из друзей. — Пойду потороплю его…
Съемки этой сцены производила в автоматическом режиме скрытая камера, установленная над крыльцом. Не то чтобы фотограф рассчитывал сейчас на какой-то особенно богатый улов удивленных лиц. Просто это были его друзья, и ему хотелось, шутки ради, испробовать их в качестве моделей. Но вот один из друзей, тот самый, кстати, что когда-то принес ему обезьянку, возвращается сейчас за ним в мастерскую. Фотографа он там не найдет! А лицо его при этом уж скорее всего попадет в поле зрения хотя бы одной из двух камер, установленных здесь, в помещении. И вот тут уже, чем черт не шутит, могут получиться по- настоящему интересные кадры. Еще бы не удивительно: все окна заперты изнутри, другого выхода из мастерской нет… Куда же подевался хозяин? Фотограф, спрятавшийся в шкафу для одежды, едва не выдал себя: чертовски трудно было сдержать смех! Вообще, он предполагал, что рано или поздно друг заглянет в шкаф. Тут он и сделает свой кульминационный снимок — лицо друга, который только что открыл шкаф и обнаружил, что… А впрочем… Ну и что в этом такого? Ну, найдет друг его в шкафу. Много ли будет удивления на его лице? Только сейчас фотограф с огорчением осознал, что удивления будет мало. Собственно, ведь понятно — кроме шкафа тут больше деваться некуда. Открывая дверцы шкафа, друг уже будет знать, что он — тут. И на лице его вместо удивления будет написано: «Шутник доморощенный, ты не забыл, что на свою собственную выставку опаздываешь?» Вот если бы… Если бы друг распахнул дверцы, а шкаф оказался пуст! Вот это была бы мимика! Вот это было бы кадр! Так, пожалуй, мог бы выйти лучший снимок из всех, что он сделал в своей жизни…
Судя по звуку шагов, друг направился наконец к шкафу. Исчезнуть бы сейчас как-нибудь! Сделаться невидимкой… Или во что-нибудь превратиться… Например, в пиджак, висящий на вешалке!
В глубине души, там, где ил, черепахи и щупальца, приоткрылись створки маленькой раковины. Спавшая там до поры до времени жемчужина услышала зов. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее стала она подниматься к поверхности — туда, где сияло сознание. Жемчужина веры в возможность волшебства, — чем ближе к уровню сознания она поднималась, тем крупнее становилась в размерах. Величиной с теннисный шарик, с яблоко, с футбольный мяч… Когда эта штука выскочила на поверхность и закачалась на волнах, она уже больше всего походила на колючую морскую мину. Еще мгновение — и в сознании фотографа раздался взрыв.
С грохотом растворились дверцы шкафа.
