во гневе. Так жил он до конца того года, и пережил трудную, голодную зиму, а потом пришло Пробуждение, а за ним ласковая весна.
Так вот, как уже говорилось, в лесах к югу от Тейглина еще были отдельные хутора людей, отважных и бдительных, хотя теперь их оставалось немного. Они не любили изгоев и не особенно жалели их, но зимой, в холода, оставляли в лесу кое–какие съестные припасы так, чтобы гаурвайт могли найти их, — они надеялись уберечь тем самым свои дома. Но изгои были не более способны на благодарность, чем звери и птицы, так что лесных жителей защищали в основном собаки и заборы. Расчищенные земли каждого хутора были обнесены изгородью из колючего кустарника, а вокруг домов шел вал с частоколом; отдельные хутора были связаны торными тропами, и жители могли позвать на помощь, протрубив в рог.
Когда наступила весна, гаурвайт стало опасно бродить вблизи домов лесных жителей — те могли собраться и устроить на них облаву. Турин никак не мог понять, почему же Форвег не уведет их прочь. На юге, где никто не жил, теперь появилось вдоволь еды, время было хорошее, и в глуши было безопаснее. Однажды Турин заметил, что Форвег куда–то исчез вместе со своим другом Андрогом; но когда он спросил у товарищей, где они, те только расхохотались.
— По своим делам, должно быть, ушли, — сказал ему Улрад. — Вот вернутся, и сразу двинемся. Боюсь, придется нам поторопиться, — если они не притащат за собой целый осиный рой, считай, нам повезло.
Сияло солнце, и молодая листва ярко зеленела. Турин вдруг почувствовал отвращение к грязному биваку разбойников и решил пройтись по лесу. Против воли вспоминал он Сокрытое королевство, и в ушах у него звенели дориатские имена цветов, как отзвуки полузабытого наречия. Но внезапно он услышал в лесу крики, и из орешника навстречу ему выбежала насмерть перепуганная девушка. Одежда ее была изодрана о сучья. Девушка споткнулась и упала, задыхаясь. Вслед за ней из кустов выскочил мужчина. Турин, выхватив меч, разрубил ему голову и, только когда тот рухнул наземь, увидел, что это Форвег.
Турин остановился в замешательстве, глядя на окровавленную траву, но тут из кустов выбежал Андрог и тоже застыл в недоумении.
— Скверное дело, Нейтан! — воскликнул он, обнажая меч; но Турин уже остыл и сухо сказал Андрогу:
— А где же орки? Ты, должно быть, обогнал их — так торопился защитить ее?
— Орки? — удивился Андрог. — Ну, дурак! Разбойник, называется! У разбойников нет законов, что хотим, то и творим. Займись своими делами, Нейтан, и не лезь в наши.
— Я и не собираюсь, — ответил Турин. — Но сегодня наши пути пересеклись. Оставь женщину мне, а не то отправишься вслед за Форвегом.
— Ах, вот оно что! — расхохотался Андрог. — Так бы сразу и говорил. Я с тобой в одиночку спорить не собираюсь, — а вот что ребята скажут про это убийство?
Девушка поднялась и взяла Турина за локоть. Она взглянула на убитого, потом на Турина, и в глазах ее вспыхнула радость.
— Убей его, господин! — попросила она. — Убей этого тоже, и идем к нам. Если ты принесешь их головы, мой отец, Ларнах, обрадуется. Он хорошо награждает за головы Волков.
Но Турин не ответил и спросил у Андрога:
— Далеко она живет?
— Где–то в миле отсюда, — ответил тот, — в доме с частоколом. Она бродила по лесу.
— Тогда беги домой, — сказал Турин девушке, — и скажи отцу, чтобы получше смотрел за тобой. А рубить головы своим товарищам я не стану — ни ради дружбы твоего отца, ни ради чего другого.
Он убрал меч в ножны.
— Идем к нашим, — сказал он Андрогу. — А если хочешь похоронить своего атамана, тебе придется заняться этим самому. Да поторапливайся — вдруг за нами погонятся. Оружие с него сними!
И Турин ушел. Андрог проводил его взглядом, и долго морщил лоб, словно загадку разгадывал.
Вернувшись к биваку, Турин увидел, что разбойники беспокоятся: они слишком долго задержались здесь, на одном месте, вблизи охраняемых поселений, и теперь злились на Форвега.
— Он там развлекается, а расплачиваться придется нам, — ворчали они.
— Так выберите нового главаря! — сказал Турин, появившись перед ними. — Форвегу вас больше не вести — он мертв.
— Откуда ты знаешь? — спросил Улрад. — Вы что, полезли за медом в один улей, а его пчелки покусали?
— Нет, — ответил Турин. — Хватило и одного укуса. Это я его убил. Но Андрога я не тронул, он скоро придет.
И Турин рассказал разбойникам все, что произошло, и назвал подлецами тех, кто творит такие дела. Он еще не кончил рассказа, как из леса появился Андрог. Он нес оружие Форвега.
— Эй, Нейтан! — крикнул он. — Тревогу так и не подняли. Она, верно, надеется еще раз с тобой повидаться.
— Если будешь издеваться надо мной, — пригрозил Турин, — я, пожалуй, пожалею, что не отдал ей твою голову. Рассказывай все, да покороче.
И Андрог рассказал все как было.
— Не знаю, что там понадобилось Нейтану. Во всяком случае, не то, что нам. Когда я прибежал, Форвег был уже мертв. Девчонке это понравилось, и она позвала Нейтана с собой и попросила наши головы вместо свадебного подарка. Но он отказался и отправил ее к отцу. Не могу понять, что он не поделил с предводителем. Однако мою голову он на плечах оставил, и за это я ему очень признателен, хотя озадачен изрядно.
— Значит, это ложь, что ты из народа Хадора, — сказал Турин. — Ты, должно быть, из рода Улдора Проклятого, тебе бы в Ангбанде служить. Слушайте все! — воскликнул он. — Выбирайте: отныне в братстве распоряжаюсь я — или ухожу прочь из шайки. А хотите убить меня — попробуйте! Будем драться, пока вы меня не убьете — или пока я вас не перебью.
Тут многие схватились за оружие, но Андрог воскликнул:
— Стойте! В голове, что он оставил на плечах, есть капелька ума. Если мы станем драться с ним, многие погибнут зря, а добьемся мы только того, что прикончим лучшего среди нас.
И Андрог рассмеялся:
— Все повторяется, теперь, как тогда, когда он пришел к нам. Он убивает, чтобы расчистить себе место. В тот раз это пошло нам на пользу — думаю, что и теперь выйдет не хуже: может, с ним мы добьемся лучшей участи, чем рыться по чужим помойкам.
А старый Алгунд добавил:
— Лучший среди нас… Было время, когда любой из нас сделал бы то же самое, если бы духу хватило. Но мы многое забыли. Может, в конце концов он сумеет привести нас домой…
И тут пришло Турину на ум, что этот маленький отряд мог бы помочь ему создать собственное свободное владение. И взглянул он на Алгунда с Андрогом, и молвил:
— Домой, говорите? Высоки и холодны Горы Тени, что преграждают нам путь туда. А за ними — народ Улдора, а вокруг — орды Ангбанда. Если такие преграды не страшат вас, семижды семь воинов, то я могу повести вас к дому. Только далеко ли мы уйдем, прежде чем повстречаем свою смерть?
Все молчали. Турин заговорил снова.
— Так согласны вы, чтобы я стал вашим вождем? Для начала я уведу вас в глушь, туда, где никто не живет. Может, там нам повезет, а может, и нет, — но нас хотя бы не будут так ненавидеть свои же сородичи.
И тогда все люди из народа Хадора собрались вокруг него и провозгласили его вождем; и прочие согласились, хотя и не столь охотно. И Турин тотчас увел их из тех мест[44] .
Многих гонцов разослал Тингол на поиски Турина по Дориату и приграничным землям; но в тот год, когда он бежал, напрасно искали его, ибо никто не знал и не подозревал, что он среди изгоев, врагов людей. Когда наступила зима, все посланцы вернулись к королю — кроме Белега. Все прочие ушли, но он в одиночку продолжал поиски.
