Прислушиваясь к разговорам плотогонов, Бильбо понял, что ему крупно повезло, если он вообще видит Гору, хоть и издали, ибо, как ни тяжко было в подземельях и сейчас (а уж о гномах в бочках и говорить не приходится), вышло лучше, чем он ожидал и чем могло быть.
Речь все время шла о торговле и движении по Реке, поскольку все сухопутные восточные дороги к Лихолесью заглохли. Озерные жители и Лесные эльфы все время спорили, кто должен следить за руслом Реки и берегами. С тех пор, как гномы ушли отсюда, местность сильно изменилась; а о том, как было тогда, люди давно забыли. Сейчас здесь даже не то, что несколько лет назад видел Гэндальф. Небывалые ливневые потоки вывели из берегов восточные реки. Кроме того, случилось несколько землетрясений (некоторые были склонны приписать их дракону, при упоминании о котором учащались проклятия и выразительные кивки в сторону Горы). Болота и трясины росли и разливались, тропинки в них пропадали (пешие и конные путники тоже, если пытались эти тропинки искать).
Эльфийский Тракт через Лес, по которому шли гномы по совету Беорна, в восточной своей части одичал и стал опасен; только по Реке, пересекающей Лес на севере, можно было спокойно из него выбраться. Но речной путь охраняли подданные Короля Лесных эльфов.
Так что, как видите, Бильбо после всех злоключений оказался на единственно надежном пути. Знай он, что все это уже известно Гэндальфу, который сейчас очень далеко, но тревожится о них и собирается (закончив другие дела, про которые в нашей книге речи не будет) разыскивать Торина и Компанию, дрожащий на бочке хоббит был бы еще более утешен. Но Бильбо знал только, что Река бесконечно уходит вдаль, ему очень хочется есть, нос у него распух от насморка, а Гора сердито хмурится, будто угрожает…
Вскоре, однако, Река повернула на юго-восток, Гора словно отступила в сторону, а к вечеру берега оделись камнем и мощный поток ускорил свой бег по глубокому руслу. Еще один резкий поворот — и воды Лесной Реки смешались с водами Долгого Озера. По бокам широкого устья стояли два утеса, как ворота, с грудами камней у подножий.
Долгое Озеро! Бильбо не представлял, что озеро может быть таким огромным. Ширина его была такова, что противоположный берег еле виднелся, а длину определить было невозможно, ибо до северного берега взгляд вообще не доставал. Там, вдали, была Гора.
Бильбо только по карте знал, что далеко в той стороне, где сейчас мерцает Воз, который мы называем Большой Медведицей, из Горы течет река Руна. Она, как и Лесная Река, тоже вливается в Долгое Озеро. Озеро образовалось на месте древней каменистой долины. В середине оно глубокое, а на юге гремит мощный водопад, и новая река спешит в неведомые края. Вечер был тих, гул водопада доносился даже сюда. Недалеко от устья Реки Лесной у юго-восточной оконечности Озера стоял тот самый чужеземный город, о котором рассказывали эльфы в Королевских подвалах.
Город Эсгарот строился не на берегу, хотя несколько домиков прилепились у гавани, прямо на Озере;отбурных вод вливающейся в Озеро Реки город защищал скалистый мыс; с мыса через тихий залив шел широкий деревянный мост, а дома стояли на прочных сваях. В них жили не эльфы, а люди, осмелившиеся остаться по соседству с драконовой Горой и промышлявшие торговлей возле большой Реки. Товары доставлялись сюда по Реке с юга, их везли до водопадов, а дальше переправляли в город сушей.
В дни былого благоденствия неподалеку, между Озером и Горой, стоял несметно богатый и хорошо укрепленный северный город Дейл, и сюда стекались целые флотилии судов, груженных различными товарами, в том числе и золотом; приходили вооруженные воины, велись войны и совершались подвиги, о которых память сохранила только легенды. Теперь во время отлива можно было иногда увидеть останки дубовых свай у северного берега, но многие даже не догадывались, зачем здесь эти древние сваи.
А оживленный деловой город Эсгарот преуспевал. Для горожан времена наступили новые. Многое накрепко забылось. Люди пели про Подгорных Королей, гномов Трора и Фрайна из рода Дарина, про дракона и падение королевства Дейл. Некоторые песни даже кончались тем, что Трор и Фрайн однажды вернутся, золото рекой потечет из Горы и начнутся новые песни, — но эта красивая сказка никак не отражалась на повседневных заботах горожан.
Как только в устье Реки появились бочки, от городских причалов отвалили лодки, люди что-то закричали плотогонам, бросили им веревки, и плот осторожно завели за мыс, в заливчик у Озерного города. Его зачалили недалеко от моста. На следующий день люди с юга должны были забрать часть бочек, а остальные наполнить товарами, которые эльфы доставят своему Королю. Сейчас был вечер, и эльфы- плотогоны вместе с горожанами отправились ужинать и отдыхать. Они бы очень удивились, если б увидели, что в их отсутствие происходило на берегу, когда стемнело.
Сначала Бильбо отцепил бочку, подвел ее к берегу и выбил дно. Из бочки послышался стон и вылез гном, но в каком виде! Мокрая солома торчала у него из спутанной бороды, руки и ноги не выпрямлялись, он весь был в синяках и шишках, исхудал, промок и одичал. Он выглядел, как пес, которого посадили на цепь и на неделю забыли в конуре. Только по золотой цепы на груди да по цвету грязного и рваного плаща с бывшим серебряным кушаком можно было догадаться, что это — Торин. Со стоном он сделал несколько шагов по мелкой воде у берега, лег на песок и некоторое время пролежал неподвижно. Прошло порядочно времени, прежде чем он снова стал вежлив с хоббитом.
— Ну, ты жив? — спросил Бильбо тоже сердито, по-видимому, забыв, что он-то ухитрился лишний раз пообедать, свободно двигался и воздухом дышал. — Ты что, не понял, что уже не в тюрьме, а на свободе? Если хочешь есть и продолжать свое дурацкое предприятие (да, оно твое, а не мое), то живо хлопай руками, растирай ноги и помоги мне извлечь остальных, пока не поздно!
Разумеется, Торин проявил здравый смысл, несколько раз охнул, застонал, но встал и, как сумел, помог хоббиту.
Труднее всего было обнаружить нужные бочки. На стук и зов откликнулись только шестеро гномов. Их распаковали и помогли выбраться на берег, и они теперь сидели или лежали на песке, постанывая и что-то бормоча. Большинство вымокло, и руки-ноги у бедолаг болели так, что они не могли ни радоваться своему спасению, ни благодарить за него.
Хуже всего пришлось Двалину и Балину, просить их помогать было бесполезно. Бифур и Бофур не так пооббивались, и не так сильно вымокли, как остальные, но сразу улеглись на берегу и не захотели ничего делать. Фили и Кили, которые были моложе, и бочки им попались поменьше, и соломы досталось больше, отделались несколькими синяками и затекшими конечностями, что, однако, быстро прошло.
— Я больше не смогу нюхать яблокибез отвращения, — сказал Фили. — В моей бочке оставались яблоки. Запах яблок, когда ты замерз и голоден, и не можешь пальцем шевельнуть, — бр-р! Съел бы все, что угодно, кроме яблок!
С помощью Кили, Фили и немного пришедшего в себя Торина Бильбо, в конце концов, нашел всех остальных. Бедный толстяк Бомбур либо опять спал, либо был в обмороке; Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин наглотались воды и были полумертвы; их пришлось одного за другим вынести на берег и уложить рядком.
— Ну вот, мы собрались, — сказал Торин, который при виде живых товарищей в полном составе вновь обрел дар речи. — Возблагодарим наши звезды и господина Торбинса! Я уверен, что он имеет право ожидать благодарности, хотя я бы желал, чтобы путешествие было обставлено большим комфортом. И все же — готов вечно служить, господин Торбинс! Без сомнения, у нас будет возможность получше выразить свою благодарность, когда мы сможем поесть и окончательно придем в себя. А теперь — что дальше?
— Предлагаю пойти в Озерный Город, — сказал Бильбо. — У кого еще есть предложения?
Конечно, никто ничего другого предложить не мог; итак, оставив товарищей лежать на берегу, Торин, Фили, Киля и хоббит пошли вдоль берега к мосту.
Там была караульня, но так как уже давно ничего не случалось, часовые потеряли бдительность. С Лесными эльфами они дружили, только изредка перебранивались из-за пошлин при речных перевозках. Рядом никто не жил. Городская молодежь открыто выражала сомнение в том, что дракон существует, и посмеивалась над дедушками и бабушками, уверявшими, что в юности видели его в небе.
Ничего удивительного, что караульные, которые пили и смеялись у печки в своей будке, не услышали ни шума разбиваемых бочек, ни шагов четырех путников. Они вытаращили глаза, когда открылась дверь и через порог перешагнул Торин Дубощит.
— Кто ты и чего тебе надо? — закричали караульные, бросаясь к оружию.
