Владычица подняла белые руки и протянула их на восток, как бы отстраняясь. Любимая вечерняя звезда эльфов, Эарендил, светила с высоты настолько ярко, что от фигуры Владычицы на землю падала легкая тень. Луч эльфийской звезды скользнул по кольцу на ее пальце — и белый камень в нем засверкал, словно в блестящий золотой ободок, облитый серебряным светом, упала сама Звезда. Фродо с восхищением смотрел на это кольцо, потому что вдруг ему показалось, что он понял.
— Да, — сказала Галадриэль, отвечая на непроизнесенный вопрос. — Эту тайну нельзя выдавать, и поэтому Элронд не мог тебе сказать о нем. Но нельзя его и скрыть от Несущего Кольцо, тем более, что он видел Глаз. Да, в стране Лориэн на пальце Галадриэли хранится одно из трех. Мне доверен Нэний, что значит Алмаз. Враг подозревает, но не знает — еще не знает.
Теперь тебе понятно, что в твоем походе к нам — перст Судьбы? Если ты потерпишь неудачу, ты этим откроешь нас Врагу. Мы станем беззащитны. Если победишь — наша власть ослабнет, Лотлориэн угаснет, и всемогущее Время сметет его. Нам придется уйти на Запад или забиться в пещеры и щели, огрубеть и со временем забыть о том, кем мы были. И о нас забудут.
Фродо склонил голову, помолчал, потом спросил:
— А чего ты сама хочешь?
— Хочу, чтоб сбылось то, что должно сбыться, — ответила она. — Любовь эльфов к родной земле и к тому, что ими сделано, глубже морских глубин. Их печаль бессмертна, и от нее нет утешения. Но они откажутся от всего, только чтобы не подчиниться Саурону, ибо теперь они его знают. За судьбу Лотлориэна ты не в ответе. От тебя зависит лишь выполнение твоего Дела. А если бы от моего желания что-нибудь изменилось, я пожелала бы, чтобы Единое никогда не было выковано или бы навсегда осталось пропавшим.
— Ты мудра, бесстрашна и справедлива, Владычица, — сказал Фродо. — Если ты попросишь, я отдам тебе Единое Кольцо. Я слишком мал для такого великого Дела.
Галадриэль вдруг засмеялась, но звонкий ее смех прозвучал странно.
— Может быть, и мудра, — сказала она, — но вот по учтивости встретила равного партнера! Считай, что ты вежливо отомстил мне за попытку заглянуть к тебе в душу при первой встрече. Ты становишься прозорливым. Не стану отрицать, мое сердце желало того, что ты предлагаешь. Многие годы я думала о том, что могла бы сделать, если бы Великое Кольцо попало в мои руки, — и наконец вот оно! Я могу его взять! Зло, пришедшее в мир в Незапамятные Времена, действует разными путями и будет долго вредить, независимо от того, выстоит Саурон или падет. Может быть, правильно было бы отнять Кольцо у гостя силой или под страхом? Такой поступок был бы оправдан сутью самого Кольца.
Оно здесь. Ты мне сам отдаешь его. Вместо Черного Властелина ты поставишь Королеву. А я не буду черной, я буду прекрасной и грозной, как Утро и Ночь! Я буду справедливой, как Море, и Солнце, и Снег на вершинах! Я буду ужасной, как Буря и Молния! Я стану сильнее, чем корни земли. Вокруг меня будет всеобщая любовь и отчаяние!
Она высоко подняла руку, и Кольцо, которое было на этой руке, вдруг загорелось, осветив ее одну, оставляя все остальное в тени. Она стояла перед Фродо недостижимо высокая и невообразимо красивая, грозная и достойная поклонения.
Но ее рука опустилась, свет померк. И вдруг она рассмеялась и сразу стала меньше: хоббит увидел стройную эльфийскую красавицу в простом белом платье, и нежный ее голос был тих и печален.
— Я прошла испытание, — сказала она. — Я откажусь от власти, уйду на Запад и останусь Галадриэлью.
Они долго стояли молча, потом Владычица снова заговорила:
— Вернемся к друзьям! — сказала она. — Завтра ты должен будешь уйти, ибо выбор нами сделан, и волны судьбы не остановишь.
— Но перед тем, как мне уйти отсюда, ответь еще на один вопрос, — сказал Фродо. — Я все собирался спросить у Гэндальфа в Райвенделе, но не успел. Мне разрешили нести Единое Кольцо; почему я не вижу остальных Колец и не читаю мысли тех, кто их носит?
— Ты ведь не пробовал, — сказала она. — С тех пор, как ты узнал, чем обладаешь, ты только трижды надевал Кольцо на палец. И не пробуй! Это тебя погубит. Разве Гэндальф не сказал тебе, что Кольца наделяют своих владельцев той мерой власти, которая им доступна? Прежде, чем использовать власть Единого, самому надо стать намного сильнее и научить свою волю подчинять себе других. Но даже сейчас, хотя ты лишь Несущий Кольцо, просто надевал его на палец и издали заглянул в сокрытое, ты уже видишь дальше и острее. Ты понял мои мысли лучше, чем многие, которых считают мудрыми. Ты увидел Глаз того, кому принадлежат Девять и Семь. Разве ты не увидел и не узнал Кольцо у меня на руке? Скажи, ты видел мое Кольцо? — обернулась она к Сэму.
— Нет, госпожа, — ответил Сэм. — Сказать правду, я не понял, о чем вы говорили. Ты подняла руку, и я увидел Звезду сквозь твои пальцы. Но если ты милостиво разрешишь мне высказаться, то я думаю, что мой хозяин прав. Я бы тоже хотел, чтобы ты взяла Кольцо. Ты бы навела порядок. Ты бы не дала им перекапывать усадьбу моего Старика и выгонять его из дому! Ты бы разделалась с ними за грязные дела!
— Да, я бы с ними разделалась, — сказала она. — С этого бы началось. Но этим бы не кончилось, увы!.. Довольно об этом говорить. Идемте отсюда.
— Пришло время, — сказал он, — когда те, кто решил продолжать Поход, должны укрепить свои сердца и расстаться с нашим краем. Те, кто не хочет идти дальше, могут остаться здесь. Но ни тем, кто уходит, ни тем, кто останется, покоя не будет. Скоро пробьет роковой час. Кто решит ждать этого часа здесь, пробудет у нас до того дня, когда перед ним снова широко распахнется мир или его позовут на последний бой за наш край. И только тогда он вернется домой или уйдет в новую отчизну, в дом павших в бою.
Стало очень тихо.
— Они все намерены идти дальше, — сказала Галадриэль, глядя в их глаза.
— Мой путь домой — путь вперед, а не назад, — сказал Боромир.
— Это так, — сказал Келеборн. — Но разве весь Отряд идет с тобой в Минас Тирит?
— Мы пока не решили, куда направимся, — сказал Арагорн. — Я не знаю, куда Гэндальф собирался вести нас после Лотлориэна. По-видимому, у него самого не было ясных планов.
— Может, и не было, — сказал Келеборн. — Но когда вы выйдете из Лотлориэна, вам не миновать Великой Реки. От Лотлориэна до Гондора через Андуин нет переправ, нужны лодки. А в Осгилиате мосты разрушены и все причалы в руках Врага. Какой дорогой вы пойдете? Путь в Минас Тирит лежит по западному берегу, а прямая дорога к цели вашего Похода — по восточному, по затененным землям. Какой берег выберете вы?
— Я бы советовал идти по западному берегу и идти в Минас Тирит, — сказал Боромир. — Но Отрядом командую не я.
Все промолчали. Арагорн был хмур и озабочен.
— Вижу, вы еще не решили, что делать, — сказал Келеборн. — Не мне решать за вас, но я помогу, чем смогу. Кое-кто из вас умеет обращаться с лодками: Леголас, чей народ живет у быстрой Лесной реки, Боромир-гондорец, Арагорн-Следопыт…
— И один хоббит! — воскликнул Мерри. — Не все в Хоббитшире считают, что лодки опаснее диких кобылиц. Моя семья живет на берегу Брендидуима.
— Отлично! — сказал Келеборн. — Тогда возьмете лодки. Их сделают маленькими и легкими, потому что плыть вам далеко, будут места, где придется волочить их по берегу. Вы встретите пороги Сарн Гебир, или Взгорный Перекат; может быть, вам удастся дойти до грохочущего Рэроса, где Река срывается с
