Гэндальф поднял Кольцо к глазам.
— Ты видел на нем какие-нибудь знаки? — спросил маг.
— Нет, — ответил Фродо. — Оно совершенно гладкое, на нем даже царапин не появляется.
— Тогда смотри! — и, к удивлению и огорчению Фродо, маг неожиданно швырнул Кольцо в самый жар горящего камина.
Фродо вскрикнул и схватил каминные щипцы, но Гэндальф удержал его руку.
— Подожди! — сказал он тоном приказа, сверкнув на хоббита глазами из-под торчащих бровей.
Кольцо внешне не менялось. Через некоторое время Гэндальф встал, прикрыл ставни и задернул занавески. В комнате стало темно и тихо, только за окном продолжали слабо щелкать ножницы Сэма, по- видимому, работавшего теперь ближе.
С минуту маг смотрел в огонь, потом нагнулся, сдвинул Кольцо щипцами на край решетки и взял пальцами. Фродо раскрыл рот от изумления.
— Оно совсем не горячее, — сказал Гэндальф. — Возьми его!
Фродо принял Кольцо в дрогнувшую ладонь: казалось, что оно стало толще и тяжелее.
— Выше подними! — сказал Гэндальф. — И посмотри внимательнее.
Фродо так и сделал и увидел огненные линии: были они тонкие, тоньше, чем можно нанести тончайшим пером, и бежали легкой вязью по Кольцу:
Они были пронзительно яркими и одновременно далекими, словно надпись была сделана в недосягаемой глубине и виделась сквозь поверхность Кольца.
— Я не могу прочитать эти огненные буквы, — сказал Фродо с дрожью в голосе.
— Ты не можешь, зато я могу, — сказал Гэндальф. — Буквы эльфийские, очень древние, а язык мордорский. Вслух я не буду его здесь произносить. Вот как это почти точно прозвучит на Всеобщем языке:
Это две строки из стихотворного заклинания, давно известного эльфам по легендам:
Маг выдержал паузу, потом медленно, понизив голос, произнес:
— Это — Кольцо Всевластья, Одно над всеми остальными. То самое Единое, которое Враг утратил много веков назад, от чего сильно поколебалась его власть. Он жаждет завладеть им снова — но он не должен его получить.
Фродо молчал и не шевелился. Страх протянул к нему загребущую руку, словно темная туча, поднявшись на востоке, надвигалась, чтобы поглотить его.
— Единое Кольцо! — запинаясь, произнес он наконец. — Как же оно в наши края попало, как?
— А! — сказал Гэндальф. — Это длинный рассказ. Все началось давным-давно, в Черные Годы, о которых сейчас помнят только Мудрые. Если бы я стал рассказывать всю историю от начала до конца, мы бы просидели здесь до зимы.
Но я уже говорил тебе вчера о Черном Властелине, Сауроне Великом. Слухи, дошедшие до тебя, не лгут: он действительно возродился, покинул Лихолесский замок и вернулся в свою древнюю твердыню — Черную Крепость в Мордоре. Это название слышали даже хоббиты, оно, словно тень, стоит за краем многих древних летописей. Каждый раз после разгрома Врага Тень залегает, и наступает передышка, а потом она принимает новую форму и снова вырастает.
— Хоть бы все это было не при мне! — сказал Фродо.
— Я бы тоже этого хотел, — сказал Гэндальф. — И все, кто живет в подобные времена, хотят того же. Но ничего не поделать. Мы можем только лучше или хуже распорядиться тем временем, которое нам отпущено. А наше с тобой время, Фродо, уже омрачено. Враг с каждым днем набирает силу. Его планы, по- видимому, еще не созрели, но вот-вот у него все будет готово, и нам придется плохо. Нам очень плохо придется, независимо от Кольца. А Кольца Врагу не хватает — ему только его и не хватает, чтобы владеть такими силой и знанием, которые сокрушат любую защиту, сломают всякое сопротивление и второй раз закроют всю землю Тьмой.
Три Кольца, прекраснейшие из всех, эльфийские Властители скрыли от Врага; его рука не коснулась их и не осквернила. Семь Колец принадлежали Гномьим Королям, но тремя из них Саурон завладел, а остальные уничтожены Драконами. Девять он раздал смертным людям, великим и гордым, этим обольстил их, и они покорились Единому, став Кольценосными Призраками, тенями Великой Тени, самыми страшными слугами Зла. Давно это было. Прошло много лет с тех пор, как видели на земле Девятерых. Но кто знает? Мрак разрастается, они могут снова появиться. Не дрожи! Мы не будем говорить о них в Хоббитшире даже в такое яркое утро.
Значит, так. Девять Колец у Врага, и Семь — тоже, вернее, те, которые уцелели из Семи. Три пока скрыты, но это его не волнует. Ему нужно только одно: Единое, которое он сделал сам. Это его Кольцо, в нем большая часть его прежней силы. С его помощью он сможет управлять остальными. Если он его получит, он будет ими снова управлять, где бы они ни были, даже спрятанными Тремя, и все, что с их помощью сделано, откроется ему и окажется беззащитным, а он станет сильнее, чем когда-либо.
Это было бы ужасно, Фродо. До сих пор он верил, что Единое погибло; думал, что эльфы его уничтожили, как должны были сделать. А теперь он знает, что оно не погибло, что оно вернулось в мир. И сам его ищет, ищет, направив на поиски всю силу мысли. В этом Едином Кольце великая надежда Саурона и наш великий страх.
— Но почему, почему его не уничтожили? — вскричал Фродо. — И если враг так силен, а оно ему так дорого, как же он его потерял?
Хоббит сжал Кольцо в руке, будто уже видел, как к нему тянутся черные пальцы, готовые схватить.
— У него его отняли, — сказал Гэндальф. — Было время, когда эльфы могли выставить против Саурона большую силу, и не все люди чурались эльфов, как сейчас. Не мешало бы вспомнить эту главу истории древних времен, ибо тогда тоже была печаль и собиралась Тьма, но была великая доблесть и совершались великие подвиги, и герои погибали не зря. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе всю историю, или ты услышишь ее от того, кто знает ее лучше меня.
Но сейчас прежде всего тебе надо узнать, как эта вещь попала сюда, а это уже достаточно длинный рассказ. Слушай.
Однажды Саурон потерпел поражение. Его победили Король Эльфов Гил-Гэлад и Элендил с Заокраинного Запада, хотя за победу оба заплатили жизнью. Исилдур, сын Элендила, отсек с руки Саурона палец с Кольцом и взял Кольцо себе. Дух убитого Саурона улетел и долго скрывался, пока через много лет
