— Где он? — сказал Фродо, озираясь, словно ожидая, что сейчас из буфета появится зловещая фигура в маске.
— Шаг вперед, Сэм! — сказал Мерри, и Сэм встал, покраснев до ушей. — Вот наш источник! И он, скажу тебе, выдал порядочно, пока его не поймали. А вот после этого он, видимо, считает, что его отпустили под честное слово, и иссяк.
— Сэм!! — воскликнул Фродо, чувствуя, что больше уже ничему не сможет удивиться, и совершенно не в состоянии разобраться, сам-то он зол, обрадован, доволен или одурачен?
— Да, хозяин, я! — сказал Сэм. — Простите, хозяин! Но я ничего плохого не хотел сделать ни вам, господин Фродо, ни господину Гэндальфу. Уж он-то соображает, заметьте, а когда вы сказали «идти мне надо одному», он что сказал? «Нет! Возьми с собой друга, которому доверяешь».
— Но похоже, что мне некому теперь доверять, — сказал Фродо.
Сэм посмотрел на него с несчастным видом.
— Все зависит от того, что тебе от нас надо, — вставил Мерри. — Можешь доверять нам в том смысле, что мы пойдем с тобой в огонь и в воду — до конца. Можешь доверить нам любую свою тайну — сохраним лучше тебя самого. Но не верь, что мы тебя отпустим одного навстречу опасностям и что разрешим тебе удрать, не прощаясь. Мы твои друзья, Фродо. В общем, так. Нам известно почти все, что тебе рассказал Гэндальф. Мы много знаем про Кольцо. Мы страшно боимся — но мы пойдем с тобой, а не возьмешь — пойдем по следу, как собаки.
— В конце концов, хозяин, — добавил Сэм, — надо нам и эльфов послушаться. Гилдор сказал: «Возьми тех, которые согласятся», не станете же вы отрицать?
— Не стану, — сказал Фродо, поглядев на Сэма, который теперь гордо ухмылялся. — Это я отрицать не стану, но теперь если ты даже храпеть будешь, не поверю, что ты спишь по-настоящему. Как дам ногой! Чтобы точнее проверить. А вы, негодяи! — повернулся он к остальным. — Но да хранит вас судьба! — рассмеялся он вдруг. — Сдаюсь! Принимаю совет Гилдора. Если бы опасность не была такой страшной, я бы заплясал от радости. Но все равно, я счастлив, как давно не был. А я так боялся сегодняшнего вечера!
— Браво! Значит, решено! Ура командиру Фродо и его команде! — закричали они и пустились в пляс вокруг него. Мерри и Пин отплясали круг и запели песню, явно сочиненную заранее для этого случая.
Песня была на мотив той, которую пели гномы, отправляясь в Путешествие с Бильбо давным-давно. Слова тоже были похожи:
— Отлично! — сказал Фродо. — Но в таком случае у нас еще куча дел перед тем, как ложиться спать — в последнюю ночь у очага и в доме.
— Но это же были стихи! — сказал Пин. — Ты что, вправду решил выйти до рассвета?
— Еще не знаю, — ответил Фродо. — Я боюсь этих Черных Всадников. Они знают, что я сюда шел, значит, мне опасно здесь задерживаться. Гилдор тоже советовал не ждать. Как бы я хотел увидеть Гэндальфа! Даже Гилдор забеспокоился, когда я сказал, что Гэндальф не пришел. Сейчас все упирается в два вопроса: сколько времени надо Всадникам, чтобы добраться до Бакбурга? И сколько нам надо времени на сборы, то есть как скоро мы можем выйти?
— На второй вопрос отвечаю сразу, — сказал Мерри. — Выйти мы можем через час. Я тут все приготовил. В конюшне за лугом ждут шесть пони, провиант и вещи упакованы, осталось положить немного одежды и скоропортящиеся продукты.
— Да, заговор у вас продуманный, — сказал Фродо. — А что скажете о Всадниках? Можем мы еще денек Гэндальфа ждать или опасно?
— Все зависит от того, что эти Всадники с тобой сделают, если здесь застанут, — ответил Мерри. — Они вполне могли уже добраться до нас, если бы не Городьба. Наверное, их остановили у Северных Ворот, где Городьба доходит до самой воды. Мост они перешли, а через Ворота сторожа их ночью не пустили: силой они почему-то не прорвались. Я думаю, их и днем постараются не пропустить без приказа Деда из Брендихолла. Они наверняка вызовут страх и подозрение. Конечно, если они ударят большой силой, здешние долго не выдержат. А может быть, утром им откроют, хоть они и Черные, ведь будут спрашивать господина Торбинса. Все уже прекрасно знают, что ты возвращаешься в Кричью Балку, чтобы здесь жить.
Некоторое время Фродо сидел задумавшись.
— Вот что я решил, — сказал он наконец. — Выйду завтра, как только светать начнет. Но не по дороге: это еще опаснее, чем здесь оставаться. Если выйду через Северные Ворота, о моем уходе из Бакленда узнают тотчас же, а надо бы это хоть на несколько дней сохранить в тайне. За Мостом и Большим Трактом наверняка будут следить, независимо от того, проберутся Черные в Бакленд или нет. Мы не знаем, сколько Всадников. Может, два, а может, больше. У нас лишь один выход: уйти в совершенно неожиданном направлении.
— Но это значит только через Старый Лес! — в ужасе произнес Толстик. — Как ты мог об этом подумать! Он такой же страшный, как эти Черные Всадники.
— Не совсем такой, — сказал Мерри. — Звучит безнадежно, но Фродо, наверное, прав. Это единственный способ исчезнуть без погони. А если повезет, то мы сразу далеко уйдем.
— В Старом Лесу вам не повезет, — возразил Толстик. — Там еще никому никогда не везло. Вы заблудитесь. Туда никто не ходит.
— Ходят, ходят! — сказал Мерри. — Брендибаки ходят — иногда, если они в ударе. У нас есть туда своя тропа. Фродо по ней один раз ходил, правда, давно. А я — несколько раз: разумеется, днем, когда деревья спят и все спокойно.
— Поступай, как знаешь! — сказал Фредегар. — Я Старого Леса больше всего на свете боюсь. О нем кошмарные истории рассказывают. Но меня не слушают, я же с вами не иду. Иногда я даже очень рад, что остаюсь: когда Гэндальф появится, я скажу ему, что вы наделали; а я уверен, он скоро придет.
Как ни любил Толстик Фродо, но не хотелось ему ни бросать Хоббитшир, ни смотреть, что находится за его границами. Он был родом из Восточного Удела, его семья жила у Брода в Замостье, но сам Толстик ни разу в жизни не переходил через Брендидуимский Мост.
По замыслу заговорщиков, он должен был остаться на месте и отвечать любопытствующим, чтобы они как можно дольше пребывали в уверенности, что господин Торбинс продолжает жить в Кричьей Балке. Он даже привез сюда несколько старых предметов одежды Фродо, чтобы лучше сыграть свою роль. Они не подумали, что эта роль может оказаться самой опасной.
— Отлично! — сказал Фродо, поняв планы друзей. — Мы все равно не смогли бы оставить Гэндальфу записку. Не знаю, умеют ли эти Всадники читать, но я не рискнул бы оставлять ничего написанного, а вдруг они ворвутся в дом и обыщут его? Но если Толстик по собственному желанию остается в обороне, это все решает. Гэндальф знает дорогу и, конечно, придет сюда за нами вдогонку. Значит, я могу прямо с утра идти
