пролетела над Дубаином. Это не местные птицы, а кребаны, выродки из Фангорна и Дунланда. Я не знаю, что им надо: может быть, что-то случилось на юге, откуда они летят, но мне кажется, они осматривают землю, шпионят. А совсем высоко в небе я заметил ястребов. По-моему, надо уходить отсюда сегодня же вечером. За Дубаином кто-то следит, его воздух теперь для нас вреден.
— В таком случае, и Багровые Ворота опасны, — сказал Гэндальф. — Как туда пробраться, да еще горы перейти незаметно, ума не приложу. Ладно, потом подумаем на месте. Во всяком случае, ты прав, отсюда уходить надо немедленно, как только стемнеет.
— Наше счастье, что костер не дымит и почти потух к тому времени, когда летели кребаны, — сказал Арагорн. — Его надо совсем загасить, — и больше никаких костров!
— Вот беда-то, вот досада! — сказал Пин, проснувшись под вечер и узнав новости про отмену костра и ночной марш. — И все из-за стаи ворон! А я мечтал о горячем ужине.
— Ну и мечтай, — сказал Гэндальф. — Тебе предстоит множество неожиданных пиров. Я вот тоже хотел бы спокойно покурить и согреть ноги, но утешиться могу только тем, что на юге наверняка будет теплее.
— Как бы там слишком жарко не стало, — проворчал Сэм, обращаясь к Фродо. — По-моему, уже пора увидеть эту самую Огненную Гору и, так сказать, конец пути. Я сначала думал, что вот этот Багровый Рог и есть Роковая Гора, пока Гимли не произнес все его названия… От этого гномьего наречия можно челюсть сломать!
Карты Сэму ничего не говорили, а открывшиеся в Походе расстояния казались такими огромными, что он не мог их осмыслить.
Весь день путники просидели в овраге. Несколько раз над ними снова пролетали птицы, но когда покрасневшее солнце скрылось на западе, стаи улетели на юг. В сумерках Отряд выступил на юго-восток, прямо к Карадрасу, который еще отсвечивал красным в последних лучах заката; белые звезды одна за другой выходили на гаснущее небо.
Арагорн нашел для Отряда хорошую тропу. Фродо понял, что они идут по заброшенной древней дороге, некогда широкой и ровной, ведущей из Дубаина к перевалу. Над горами поднялась полная Луна, осветившая бледным светом придорожные камни, от которых пролегли глубокие черные тени. Многие из этих камней, по-видимому, некогда были обтесаны, а сейчас валялись, как попало, разрушаясь и зарастая жесткой травой…
Наступил холодный предрассветный час, луна скатывалась к горизонту. Фродо взглянул на небо. Вдруг он увидел, нет, скорее почувствовал, как странная тень на мгновение прикрыла звезды. Их белые искры погасли и тотчас же вновь замерцали, а хоббита пробрала дрожь.
— Ты что-нибудь видел? — шепотом спросил он шедшего впереди Гэндальфа.
— Нет, но почувствовал, — ответил маг. — Может быть, облако.
— Для облака оно слишком быстро прошло, — пробормотал Арагорн. — И ветра нет.
В эту ночь больше ничего не произошло. Утро наступило ясное, еще светлее, чем вчера, но прохладное. Ветер опять изменился и дул с запада. Еще две ночи они шли, постепенно поднимаясь в гору и от этого замедляя шаг. Все ближе были вершины. На третье утро перед ними во всем величии встал Карадрас, мощный пик с серебряной от снега вершиной и кроваво-красными отвесными боками. Небо потемнело, солнце вскоре скрылось. Ветер рванул с северо-востока. Гэндальф потянул носом воздух и огляделся.
— Зима идет за нами по пятам, — тихо сказал он Арагорну. — Северные вершины совсем побелели, снег их до плеч присыпал. Сегодня еще поднимемся. Ближе к Багровым Воротам на узкой тропе нас будет далеко видно, возможна любая беда. Погода может стать самым грозным врагом. Что ты теперь скажешь о выбранном пути, Арагорн?
Фродо невольно подслушал эти слова и понял, что Гэндальф и Арагорн продолжают ранее начатый спор. Хоббит навострил уши.
— Скажу, что ничего утешительного в нем не было с самого начала, а чем дальше, тем больше будет известных и неожиданных опасностей, — ответил Следопыт. — Ты это знаешь не хуже меня. Но надо двигаться вперед, переход через горы нельзя откладывать. Дальше на юг до самого Роханского Разлома горы перейти нельзя. А той дороге я не доверяю с тех пор, как услышал от тебя о Сарумане. Кто знает, кому служат сейчас полководцы Рубежного края?
— Действительно, кто знает, — сказал Гэндальф. — Но есть еще один путь, не через Карадрас: путь темный и тайный, о котором мы с тобой говорили.
— Не будем больше о нем говорить! Пока не будем. И прошу тебя, ничего не говори остальным, пока есть хоть одна другая дорога.
— Надо сначала решить, а потом двигаться, — ответил Арагорну маг.
— Значит, давай думать, пока другие спят и отдыхают, — сказал Арагорн.
Под вечер, пока их спутники заканчивали завтрак, Гэндальф и Арагорн отошли в сторону и вперили глаза в Карадрас. Его крутые склоны были темны и угрюмы, а вершину окутывала серая туча. Фродо наблюдал за беседующими вожаками, пытаясь угадать, чем кончится их разговор. Когда они вернулись к Отряду и Гэндальф объявил, что решено, несмотря на погоду, попытаться одолеть перевал, у Фродо от души отлегло. Он не знал, о каком темном и тайном пути говорилось, но раз Арагорн его боялся, то хоббит и подавно.
— По всему, что мы заметили в последние дни, похоже, что Багровые Ворота стерегут, — сказал Гэндальф. — Погода мне тоже не нравится. Нас догоняет зима, может начаться снегопад. Надо идти как можно быстрее. До седловины перевала в любом случае не меньше двух ночных переходов. Сегодня вечером стемнеет рано. Как только соберемся, сразу выступаем.
— Позвольте поделиться собственным опытом, — сказал Боромир. — Я родился в тени Белых Гор и кое-что знаю о переходах на большой высоте. Там нас ждет сильный, может быть, очень сильный холод. Что толку идти скрытно и при этом замерзнуть насмерть? Пока вокруг еще попадаются деревья и кусты, надо, чтобы каждый собрал и взял с собой по вязанке дров, кто сколько унесет.
— А Билл возьмет немножко больше, правда, дружок? — сказал Сэм. Пони ответил ему печальным взглядом.
— Отлично, — сказал Гэндальф. — Но жечь эти дрова мы будем, только когда окажемся перед выбором — согреться или погибнуть.
Отряд снова двинулся, поначалу быстро, но постепенно тропа становилась все круче, и идти по ней было все труднее. Местами приходилось уже не идти, а лезть, и чем дальше, тем больше тропу загромождали камни. Ночь под плотными тучами была совершенно черной. Режущий ветер со свистом кружил между скалами. К полуночи они оказались уже высоко в горах. Слева от тропы была гладкая отвесная стена, за которой вздымался почти невидимый в тумане громадный хмурый Карадрас, а справа — пропасть.
С трудом преодолев очередной крутой подъем, они остановились. Фродо почувствовал щекой прикосновение снежинок, потом различил белые хлопья у себя на рукаве.
Отряд пошел дальше. Но снег вскоре повалил очень густо и залепил Фродо глаза, так что он почти перестал видеть согнутые фигуры Арагорна и Гэндальфа, которые шли всего на шаг или два впереди.
— Мне все это совсем не нравится, — пыхтел Сэм у него за спиной. — Снег хорош утром, когда он себе идет за окном, а ты лежишь в кровати. Вот если бы эти тучи в Хоббиттаун ушли и там высыпались! Хоббиты бы обрадовались.
В Хоббитшире снег — редкость, настоящие метели бывают только в Северном Уделе, а когда в Хоббиттауне выпадает много снега, это целое событие и повод для веселья. Никто из живущих хоббитов, за исключением Бильбо, не видел свирепой Долгой Зимы 1311 года, когда белые волки перешли замерзший Брендидуим и напали на Хоббитшир.
Гэндальф остановился. Он стоял по щиколотку в снегу, снег толстым слоем лежал у него на плечах и капюшоне.
— Вот чего я боялся, — сказал маг. — Что теперь скажешь, Арагорн?
— Что тоже боялся, но этого боялся меньше, чем другого. Я знал, что в горах возможен снегопад,
