У выхода хоббит остановил одного из слуг:
— Твой господин не ведает, что творит, — пытался он его убедить. — Подождите, не спешите выполнять приказ. Не поджигайте костер, пока Фарамир жив. Подождите Гэндальфа.
— Кто правит в Минас Тирите? Наш господин Денэтор или этот серый бродяга? — ответил слуга.
— Кажется, именно Серый бродяга и никто, кроме него, — бросил Пипин и пустился со всех ног по крутой тропе вверх.
Он буквально вывалился из двери мимо изумленного привратника, побежал дальше, пока не оказался у ворот Цитадели. Часовой его окликнул, и Пипин узнал голос Берегонда.
— Куда несешься, господин невысоклик?
— Ищу Мифрандира! — ответил хоббит.
— Наверное, Повелитель послал тебя по очень срочному делу, и я не хотел бы тебе мешать, — сказал Берегонд, — но если можешь, хоть коротко скажи мне, что делается? Где Наместник? Я только что заступил на смену, но говорят, что он пошел к Закрытой двери и перед ним слуги несли Фарамира.
— Да, — ответил Пипин. — На улицу Молчания.
Берегонд опустил голову на грудь, пытаясь скрыть слезы.
— Говорили, что умирает, — вздохнул он. — Значит, умер.
— Нет! — воскликнул Пипин. — Он еще жив! Я уверен, что его даже сейчас можно спасти от смерти! Но Повелитель сдался раньше, чем Враг взял его город. У него опасное безумие, Берегонд.
Хоббит, как мог покороче, рассказал Берегонду о странных словах и поступках Денэтора. — А я должен поскорее найти Гэндальфа, — закончил он.
— Значит, тебе придется идти в самую сечу.
— Знаю. Денэтор освободил меня от службы. А пока, Берегонд, очень прошу, сделай все, что можешь, чтобы страшное дело не свершилось.
— Повелитель не разрешает без своего приказа покидать пост тем, кто носит черно-белые цвета.
— Тогда выбирай, что тебе дороже — приказ или жизнь Фарамира, — сказал Пипин. — Я убежден, что сейчас мы имеем дело уже не с Повелителем, а с безумным стариком. Мне надо бежать. Если смогу, вернусь.
Хоббит помчался в нижние ярусы. Он встречал людей, бегущих из горящих кварталов, некоторые при виде его оборачивались и что-то кричали, но он ни на что не обращал внимания. Наконец он миновал Вторые Ворота, за которыми почти все горело, но несмотря на это, стояла какая-то странная тишина, слышен был только треск огня — ни криков, ни шума боя, ни лязга оружия. Вдруг раздался ужасный крик. Одновременно земля содрогнулась, послышался глухой рокот.
С трудом превозмогая страх, который чуть не швырнул его на колени, Пипин сделал шаг на открытую пустую площадь у Ворот и застыл, как вкопанный. Он увидел Гэндальфа, но сам съежился и отступил в укрытие за стеной.
Штурм, начавшийся в полночь, не прекращался всю ночь и следующий день. Гремели барабаны. С севера и юга к стенам города подходили вражеские отряды — казалось, им не будет конца.
Гигантские звери из Харата, которых здесь звали мамунами, как ходячие дома, двигались в красных отсветах огня между камнеметами и стенобитными машинами. Предводитель Мордорского войска не беспокоился о том, как будут сражаться его подданные и сколько их погибнет. Он посылал их вперед только затем, чтобы проверить силы осажденных и рассеять их по всей длине стен. Основной удар был направлен на Главные Ворота. Ворота были мощные, кованые из железа и стали, защищенные бастионами и башнями из твердого камня, но все же они были ключом к городу, самым уязвимым местом в стене, которая в других местах была высока и неприступна.
Громче грохнули барабаны. Взвились в воздух языки пламени. Полем к Воротам двинулись тяжелые машины. В середине на цепях качался огромный таран, словно ствол в сотню локтей длиной. Его долго ковали из железа в подземных кузницах Мордора: ударная часть его была сделана из черной стали в форме уродливой волчьей головы с ощеренными зубами и руническими заклятиями на лбу. Этот таран даже имел имя — Гронд: так в древности назывался легендарный молот горных троллей. Его тащили мамуны. Вокруг теснилась туча орков, а за ними шли тролли, силачи, которые умели им пользоваться.
У Ворот Враг встретил сильное сопротивление. Здесь еще держались рыцари Дол Эмроса и самые стойкие воины гондорского гарнизона. Густо летели стрелы и дротики. То и дело вспыхивал огонь, падали камни, рассыпались в щебень зубцы стен и верхушки надвратных башен. Площадь перед Воротами была засыпана обломками, усеяна телами убитых.
Таран полз вперед. Огонь его не брал. Огромные животные, тащившие его, время от времени шалели, топтали орков, но от этого ничего не менялось — трупы отбрасывали в сторону, и место затоптанных занимали новые солдаты.
Гронд продолжал ползти вперед. В диком ритме бесновались барабаны. Над завалами трупов появилась страшная фигура — высокий всадник, окутанный черным плащом, с капюшоном, надвинутым на лицо. Медленно перебирая копытами, его огромный конь наступал на мертвые тела, приближаясь к городу. Стрелы летели сплошным роем, но всадник оставался невредим. Вот он остановил коня и поднял длинный белый меч. Страх сковал всех — и осажденных, и осаждающих. У людей на стенах бессильно упали руки, ни одна стрела больше не вылетела из города.
На минуту наступила глухая тишина. Потом снова загремели барабаны. Мощными размахами великаны раскачивали таран. Гронд ударил по Воротам. Гул прокатился над городом. Первый удар Ворота выдержали.
Тогда Черный полководец встал в стременах и страшным голосом крикнул на забытом языке заклятие, грозное, проникающее в камень и в сердца обреченных.
Трижды он прокричал заклятие. Трижды бил таран в ворота. На третьем ударе Главные Ворота Гондора раскололись, будто их разрубил невидимый чародейский меч, и в ослепительных искрах рассыпались в железную пыль.
Предводитель Назгулов въехал в город. Высокий черный силуэт на фоне пожаров вырастал, царил над разгромом, как символ ужаса и отчаяния. Предводитель Назгулов въезжал в город под сводчатой аркой ворот, которые еще ни разу не пропустили врага. Все живые отбежали от ворот и попадали ниц. Все, кроме одного. На пустой площади у ворот ждал Гэндальф верхом на Серосвете. Из всех вольных скакунов земли один Серосвет не поддался страху, стоял спокойно и непоколебимо, как каменная статуя в Рат Динен.
— Дальше ты не пройдешь! — произнес Гэндальф, и громадная черная тень остановилась. — Возвращайся в черную бездну. Уходи! Развейся в небытие, которое ждет тебя и твоего господина. Иди прочь!
Черный всадник сбросил капюшон, под ним оказалась королевская корона. Но лица не было. Вместо головы между короной и плечами, покрытыми широким черным плащом, металось багровое пламя. Из невидимых уст раздался смех, от которого кровь застывала в жилах.
— Старый глупец! — выкрикнул Призрак. — Старый глупец! Бьет мой час! Ты смотришь в лицо смерти, узнай же ее! Твои заклинания бесполезны. Умри! — Он поднял длинный меч, по его клинку пробежало пламя.
Гэндальф не шевельнулся. В этот самый миг где-то далеко, в чьем-то дворе на одном из верхних ярусов запел петух. Звонко, громко, не подозревая ни о каких военных хитростях, чарах и заклятиях, птица приветствовала новый день, который едва угадывался слабым просветом над смертоносной Тьмой. И одновременно, как бы в ответ, издалека отозвались другие голоса — эхо разнесло по склонам Миндоллуина музыку рогов. Трубачи трубили боевую тревогу.
Подходили рохирримы.
Глава пятая.
ПОХОД РОХИРРИМОВ
