— Вот мы снова вместе, хотя между нами было все Мордорское войско, — сказал Арагорн. — Разве я не обещал тебе эту встречу еще тогда, в Рогатой Башне?
— Да! — ответил Эомер. — Но надежда часто обманывает. Я не знал, что ты умеешь предвидеть будущее. Вдвойне благословенна помощь, приходящая нежданно. Никогда еще мы так не радовались встрече!
Они сжали друг другу руки. Эомер добавил:
— И никогда еще мы не встречались так вовремя! Ты появился в последнюю минуту, друг! Мы уже готовились к гибели.
— Значит, мы сначала отомстим за все, а потом поговорим, — сказал Арагорн, и рука об руку, подняв мечи, они бросились в бой.
Их ждала долгая и жестокая битва. Южане были храбрыми и сильными воинами, испытанными в боях, яростными в отчаянии, а восточные банды прошли обучение в Мордоре, и никто не собирался сдаваться. Везде: на поле, под горой, за каждым сгоревшим амбаром и у каждого пригорка собирались враги, готовые сражаться до конца, и битва продолжалась до самого вечера.
Наконец солнце скрылось за Миндоллуином, оставляя на небе огромное зарево, так что на вершины гор пал кровавый отблеск. Казалось, что Река горит, а трава стала бурой.
С заходом солнца кончилась великая битва за Минас Тирит; ни один враг не остался в живых на полях Пеленнора. Здесь остались убитые, а те, кто бежал, почти все погибли от ран или утонули в алой пене вод Великой Реки. В Моргул и в Мордор добрались единицы, а до Харата дошла только легенда о страшной мести и великой мощи оскорбленного Гондора.
Арагорн, Эомер и Имрахил вместе возвращались к городским воротам. Они были настолько утомлены, что уже не могли ни радоваться, ни горевать. Все трое вышли из боя без единой царапины, так их сохранило счастье, неуязвимое оружие и крепость рук. Мало кто смел без страха глянуть им в глаза, когда они пылали гневом в разгаре битвы. Но многие воины полегли на поле славы или получили тяжелые раны.
Форлонг был зарублен орчьими топорами; Дулин из долины Мортонда и брат его Деруфин были растоптаны насмерть, когда повели своих лучников в ближнюю атаку на мамунов, целясь гигантским зверям в глаза; не вернется в родной Пиннат Гелин Хирлан Красивый; не придет в свой дом Гримбольд. Погиб суровый Следопыт Халбард из далекого северного края. Немало полегло воинов, прославленных и безымянных, военачальников и солдат.
Ибо это была великая битва, о которой еще не успели сложить легенду; через много лет барды Рохана так споют о событиях под Мундуром:
Глава седьмая.
КОСТЕР ДЕНЭТОРА
Когда жуткая Тень отступила от Ворот, Гэндальф остался недвижим посреди площади. А Пипин, наоборот, моментально ожил, будто упало тяжкое бремя с его плеч, выпрямился, услышал звуки рогов и страшно обрадовался. С тех пор всю жизнь, даже когда постарел, он не мог слышать дальний голос рога без того, чтобы слезы не навернулись на глаза. Тут он вспомнил, зачем спешил к Гэндальфу, вышел из укрытия и успел подбежать к магу как раз когда тот, очнувшись, что-то шептал Серосвету на ухо, готовясь уехать.
— Гэндальф! Гэндальф! — закричал Пипин, и Серосвет замер на месте.
— Ты что тут делаешь? — спросил Гэндальф. — Насколько мне известно, по законам Города тем, кто носит черно-серебряные цвета, нельзя покидать Башню без разрешения Правителя.
— Он разрешил, — ответил Пипин. — Он меня выгнал, Гэндальф! Мне страшно. Там, наверху, происходят ужасные вещи. Денэтор, по-моему, сошел с ума. Я боюсь, что он убьет себя и убьет Фарамира тоже. Ты не мог бы что-нибудь сделать?
Гэндальф смотрел вперед, в зияющий пролом Ворот; от поля уже слышался нарастающий гул битвы. Маг сжал кулаки.
— Я должен идти туда, где идет сражение, — сказал он. — Черный Всадник свободно кружит над полем, он один может принести нам гибель. У меня ни на что нет времени.
— Но там Фарамир! — закричал Пипин. — Живой! Они сожгут его живым, если их никто не остановит!
— Сожгут живым? — повторил Гэндальф. — О чем ты говоришь? Объясни быстро!
— Денэтор пошел в Дом Мертвых и забрал с собой Фарамира. Говорит, что и так все сгорим, потому не хочет ждать; приказал сложить костер и собирается на нем сгореть вместе с Фарамиром. Послал слуг за деревом и маслом. Я сказал Берегонду, но боюсь, что он не посмеет бросить пост, потому что стоит у ворот Цитадели. И потом, что может Берегонд?..
Пипин на одном дыхании выпалил свое сообщение, а в заключение умоляюще протянул руки к Гэндальфу и тронул его колени дрожащими пальцами:
— Неужели ты не спасешь Фарамира?
— Может быть, мог бы спасти, — ответил Гэндальф. — Но боюсь, что тогда погибнут другие… Хорошо, я пойду с тобой, раз кроме меня никто Фарамиру не поможет. Грядут события жестокие и печальные. Яд Врага проникает в самое сердце города. И в этом ужасном деле я вижу его волю.
Приняв решение, маг сразу начал действовать. Поднял Пипина, подсадил на коня, приказал Серосвету поворачивать в город. Камни мостовых звенели под копытами жеребца, когда он летел вверх по улицам, а с поля доносился все более громкий шум боя. Отовсюду бежали очнувшиеся от тупой растерянности люди, хватались за оружие и повторяли друг другу:
