поспешила замять наметившиеся трения Татьяна.
– Ну что вы! У меня полив, прополка. Я и так с Дашей задержалась в городе. Но за приглашение спасибо. – Она впервые внимательно посмотрела на Татьяну и даже слегка улыбнулась ей.
– Папа, а там коровы есть?
– Есть. Целое стадо.
– А их дети?
– Телята? Тоже. Как же без них?
– Класс! Вот Сюзанка обзавидуется, когда я ей портрет коровы покажу. А у тебя есть фотоаппарат, папа?
– Есть.
– А какой? У нас с мамой знаешь клевый какой...
– Даша, ты опять? – строго оборвала девочку Полина Ефремовна. – Мы же договорились, никакого сленга, типа «клевый» и прочее.
– Мы возьмем с собой японский цифровой фотоаппарат, Даша, – сказала Татьяна, напропалую выручая Андрея.
– Класс! – забыв о предупреждении бабушки, крикнула Даша и помчалась в другую комнату.
Вскоре она прибежала с куклой, плюшевым псом и альбомом с красками.
– Вот, папа, их придется взять с собой. Без них никак нельзя, понимаешь? А в альбом ты нарисуешь природу, разные пейзажи, ведь правда же?
– Правда, – обнял дочь растроганный Андрей.
Татьяна уложила в гостиной уставшую от новых впечатлений и подготовки к предстоящей поездке Дашу и на цыпочках вошла в спальню. Андрей лежал на кровати и ждал ее.
Она хотела выключить светильник, спрятанный под панелью в стене и едва освещавший часть комнаты, но Андрей попросил:
– Не выключай.
– Но я хочу спать, – не поняла Татьяна, – завтра раным-рано вставать...
– Дверь закрой на ключ и не выключай свет, – особым тоном произнес Андрей.
– Вот еще! – смущенно фыркнула Татьяна, но дверь послушно заперла.
– Молодец, а теперь снимай халат. Та-ак, умница.
– Прекрати, мне стыдно, – покраснела Татьяна. Она стояла перед ним в тонком кружевном белье в извечной женственной позе – сомкнув колени, отставив правую ступню чуть в сторону и выпятив, тем самым дополнительно округлив, левое бедро.
– У тебя великолепная форма груди. Зачем тебе лифчик? Ты могла бы вполне обойтись без него.
– Ага. Представляю, как явлюсь в таком виде на свою службу. Мужики обалдеют.
– Вот об этом я не подумал, – ревниво сказал Андрей.
– Да я не в том смысле...
– Я понимаю. И жду продолжения, – чуть подался вперед Андрей, приподнявшись с подушки и закинув руки за голову.
– Ну хватит! – резко сказала она, поворачиваясь к выключателю.
Он опередил ее, вскочив с кровати и подойдя к ней вплотную.
– Я все сделаю сам, – тихо прошептал он, обнимая ее за талию.
Он расстегнул лифчик, медленно, очень медленно снял его, бросил на стул. Затем, склонившись, провел языком сначала по одному соску, затем по другому. Татьяна почувствовала озноб, но не шевельнулась. Его ладони в том же медленном темпе скользили по ее телу сверху вниз, как бы изучая его. Он будто рисовал его контуры, тщательно обводя руками все выпуклости и впадины. Опьяненная незнакомой, до судорог сладкой истомой, она не заметила, как осталась без одежды, совсем обнаженной.
– Постой так секунду, я сейчас, – шепнул он и снова лег в постель.
Она стояла перед ним и, странно, теперь не чувствовала стыда. Наоборот, она наслаждалась произведенным эффектом. Его потемневший взгляд из-под полуопущенных ресниц, учащенное дыхание, стиснутые челюсти – все говорило о том, что она прекрасна, что ей незачем стесняться своего тела. Татьяна повернулась вокруг своей оси, а потом медленно пошла прямо на него, уже раскинувшего руки для объятий.
Потом они еще долго не могли уснуть. Лежа на его плече, Татьяна вдруг сказала:
– А мне понравилась твоя Даша. Как жаль, что я не могу родить тебе еще одну.
– Лучше сына.
– Сына? Но...
– Еще не поздно. Ты только не тяни. И забудь дурацкие предрассудки. Твое тело еще очень молодо. Как его там, целлюлит, что ли, пресловутый у тебя отсутствует, кожа – бархат...
– «А губы – коралл, хороши также грудь и улыбка», – рассмеялась Татьяна.
– Все-то ты в шутку превратишь, а я вполне серьезно.
– Представляю физиономию Гаврилыча, когда приду оформлять декретный отпуск. Ха-ха!
– Дурочка ты моя! – Он крепко прижал ее к себе, чмокнул в переносицу, прошептал: – Спи! Я завел будильник на пять утра. На сон осталось всего ничего. Спокойной ночи, солнышко!
В вагонном окне проплывали деревья, кусты, поляны, маленькие полустанки, дачные поселки, деревни и большие села. Даша теребила отца и Татьяну, обращая их внимание то на причудливые облака, то на высокие сосны, то на деревенских ребятишек с ведерками ягод в руках, которые махали вслед проезжающему поезду. Андрей реагировал скупо, задумчиво глядя вдаль, а Татьяна, наоборот, живо откликалась на каждую реплику любознательной Даши. Ее серьезные, основательные ответы нимало не походили на заискивание и тем более сюсюканье с девочкой. Она сразу нашла верный тон, который сделал их подругами: искренний, теплый, но без излишней фамильярности.
Устав от долгого стояния в коридоре, они отправились в вагон-ресторан, заказали отбивные и чай с пирожными. Даша, впервые оказавшаяся в такой обстановке, ела с аппетитом, не забывая при этом посматривать в окно и задавать вопросы. Потом они купили колоду карт у заглянувшего к ним в купе продавца с корзиной, заполненной всякой всячиной, и начали играть в подкидного дурака. Выяснилось, что Даша знает эту игру. Она дважды уверенно обыграла их обоих. Андрей смешно ошибался, путая масть и козырей, а может, делал это специально, но Татьяна сердилась всерьез, а Даша заливисто хохотала, падая от смеха на полку.
В автобусе до Кармашей Даша ехала, не отрываясь от окна. Теперь она молчала и лишь при въезде в село, увидев рыжую корову на лужайке перед чьим-то домом, обрадованно переглянулась с Андреем и спросила:
– Мы ее сфотографируем?
На площади они расстались. Андрей с Дашей направились к храму, а Татьяна – к своим родственникам, чтобы взять ключи от дома и вообще сообщить о своем «втором нашествии». Ее встретил дядя Паша, подметавший веником розовую дорожку.
– О-о, пожаловала племяшка! Ну здравствуй, проходи, рад тебя видеть. Я только что окрошку сделал, поедим.
– Нет, спасибо, я в поезде поела. Дядь Паша, я по делу.
– Ну разумеется. Как это ты, да вдруг без дела?
– Я серьезно. Во-первых, хочу попросить ключи от дома...
– А-а, все-таки батюшка собрался переезжать?
– Пока нет. С неделю я сама там поживу, а потом уж и батюшку перевезем. Я ведь приехала по поводу спонсорства для храма. В городе договорилась с директором крупного предприятия о финансировании. Теперь хочу привлечь местных предпринимателей.
Они уселись на скамейку под сиренью. Павел Федорович внимательно слушал Татьяну, даже очки надел, чтобы получше видеть румяное от волнения лицо племянницы.
– И еще одно дело. Очень важное для нас всех. Была я в архиве, где мне сделали копию с весьма любопытного документа. Вот он. Хорошо, что ты в очках. На, читай.
Татьяна подала старику листок с ксерокопией протокола и напряженно ждала его реакции на документ. Павел Федорович читал долго. Наконец отложил листок и задумчиво произнес:
