– Ты стал как они, Генрих. Ты даже говоришь как они, эти новые смертные.
Эрик пожал плечами.
– Не стоит полагать, будто меняюсь только я. Но ведь мы здесь не для этого, верно?
– Не представляю, для чего здесь
– Полагаю, нам действительно не о чем говорить, – глухо промолвил Эрик.
– Конечно, друг. Vince sacrificans, не так ли?
– Воистину. Но только на сей раз жертвой будешь ты.
– А я не верю тебе, Генрих, – спокойно отозвался Яков, – и ты, Лера, не верь.
В следующий миг он резко выбросил вперед руки, как будто хотел сдернуть пласт реальности. И мир вокруг действительно содрогнулся, застыл на мгновение… А потом я почувствовала, как на затылке зашевелились волосы: земля под моими ногами потекла. Как теплый воск, как только что приготовленный гуляш из глины, камней, журчащей воды.
– Держись за меня, – прошипел Эрик, не оборачиваясь.
Ну конечно! Подошвы его ботинок уже давно не касались плывущей почвы, ему не нужно было подпрыгивать, балансировать, пытаясь удержать равновесие… Я что есть сил вцепилась в плечи инквизитору, повисла на руках – весь овраг продолжал двигаться к Якову большим червем.
– Это ненадолго, – уголком губ усмехнулся Эрик, – сейчас последует…
И он оказался прав. Последовало. Да еще как!
Все остановилось. А вокруг Якова засветилась полупрозрачная сфера, сотканная из гнилостно-зеленых светляков. Она росла, пухла, как воздушный шарик, отвоевывая себе все новое и новое пространство – а там, где потусторонний свет соприкасался с живым, оставалась серая, аморфная масса. Грязь, густо замешанная на пепле.
– Господи, – выдохнула я, отчаянно цепляясь за Эрика.
Смерть приближалась, подползала к нам – а он ничего не предпринимал. Все еще не предпринимал, хотя я чувствовала, как внутри инквизитора свился тугой, ослепительно белый кокон.
– Эрик…
– Ты мне поможешь? – невинно моргнул он, – когда я скажу, ударь врага. Как сможешь… и этого будет предостаточно.
– Хорошо.
Я кивнула. Подумала о том, что может сейчас делать Джейн и почему она держится в стороне, когда ее любовь может попросту погибнуть.
Прочь размышления! В висках гулко заухало, мир подернулся фиолетовой дымкой. И в тот миг, когда сотканная Яковом сфера коснулась Эрика, он отпустил на свободу то, что до сих пор носил в себе.
Ярость. Невыносимая боль, от которой можно сорвать голос. Горечь страшной потери. Возмездие…
Слепящая молния рванулась к колдуну, во все стороны брызнула зелень, точно кровь из разрубленной артерии, расколола этот мир на две обугленные половинки… И застыла, нависая над Яковом. Эрика затрясло.
– Бей! Сейчас же!
Они были равны, два старых приятеля. Один достойный враг другому. Но первый был одинок, а второй – нет. И я ударила изо всех сил, схлопывая вокруг Якова ткань нашего мира, что есть мочи сжимая переплет этой чудовищной и одновременно чудесной книги…
– Молодец, – прошептал Эрик, сжимая мои пальцы. Я успела увидеть, как блестят крупные капли пота у него на лбу.
Спустя мгновение все пропало. И Яков… Он открыл рот в немом вопле, поднял руку, потянулся ко мне – и в один миг осыпался на траву кучкой головешек.
А потом что-то взорвалось внутри меня, плеснуло горячим фонтаном. Поплыли куда-то вбок деревья, наливаясь темнотой. Кажется, меня тряс Эрик, его перекошенное лицо быстро таяло и расплывалось.
– Лера! Где кольцо?!! Где?!! Кольцо?..
– Какая же ты сволочь, – донесся издалека голос Андрея. И – выстрелы, один за другим.
…Я ждала, когда пред глазами начнет пробегать вся жизнь. Как об этом пишут – яркими вспышками, отдельно взятыми кадрами. Наверное, все этого ждут, с грустью и сожалением. Но воспоминания молчали. Осталась небывалая легкость, свет далеко вверху. Я оттолкнулась от невидимого, того, что меня удерживало, и… Вдруг увидела себя.
Разве это я? Как странно. И совершенно, ни капли не больно. Только вот рядом…
Мне так хотелось его утешить. Сказать, что со мной ничего плохого не произошло – ведь на самом деле не больно, и даже не грустно. Чего убиваться тогда? Ему, наверное, стоило узнать о том, что теперь я всегда теперь буду рядом, но… Как странно. Я ощутила чужое присутствие. Существа, подобного мне.
…Лицо Джейн казалось выполненным из тончайшей золотой проволоки. Нет плоти, нет ни кожи, ни губ, ни носа – одни сверкающие контуры, постоянно меняющиеся, изгибающиеся, переходящие друг в друга. И вместе с тем я необычайно четко видела ее перед собой, светлую, лучистую, воздушную – вернее, невесомую. Джейн была исполнена тихой грусти и, как ни странно, искреннего сострадания. В обычной жизни его так остро не почувствовать, а здесь, в этом странном месте вне мира оно выглядело как рябь по воде на лунной дорожке. Согревало, утешало, давало надежду.
Но… если мы вместе, значит, и она?..
– Ты хороший человек, Лера, – услышала я чистый голосок Джейн, – возвращайся.
Андрей
… Как же я без тебя?!! Как?
Он заскулил и скорчился рядом с неподвижным телом своей любимой. Он вернулся с пол-дороги, почувствовав неладное, но все равно опоздал…
Ведьмак заглянул в ее застывшие глаза, увидел собственное отражение – вытянувшееся лицо, кривые острые зубы, торчащие из-под верхней губы – но даже не дрогнул. Какая разница, человек ты или еще кто, когда ее, единственной, больше нет?
Андрей положил голову на грудь девушки и замер. Ему не хотелось ни двигаться ни вообще… жить. Какое было бы счастье, окаменеть вместе с ней и быть рядом, касаться щекой ее шелковой кожи всегда!
Потом он вздрогнул и глухо зарычал. Враг, только что убитый, дернулся всем телом, шевельнулся и захрипел. Андрей оторвался от своей святыни, оперся руками о землю, готовясь к прыжку… Но это оказалось излишним: враг бился в агонии, все еще цепляясь за плечо Леры, его лицо уже походило на оскал черепа, а глаза все искали, искали кого-то.
«Он не должен к ней прикасаться», – мелькнула горькая мысль, – «она слишком чиста, чтобы он трогал ее своими грязными руками».
Андрей подался вперед, с усилием отодрал пальцы инквизитора от Леры. Если бы пришлось, то отгрыз бы всю руку. И случайно их взгляды встретились – его и врага.
Эрик задрожал всем телом, кровь толчками выплескивалась из аккуратных дыр в груди.
– К…коль…цо… где?.. – внутри инквизитора все хрипело, шипело и булькало, но взгляд…
Взгляд оставался чистым, осмысленным и ненавидящим.
– Отправляйся в ад, если он существует, – пробормотал Андрей.
Эрик стал черным расплывчатым пятном перед глазами, назойливым и не дающим смотреть на Леру.
Андрей поднял пистолет и два раза нажал на курок, выпуская в черное пятно остаток обоймы. Инквизитор последний раз дернулся и затих – но в этот миг ведьмак очень явственно расслышал женский стон. Горестный, полный безумного отчаяния.
– Лера?!! Ты жива?
Но нет. Она по-прежнему не дышала и, естественно, стонать не могла.
«Моя любимая», – он снова положил лицо на ее грудь, – «мы всегда будем вместе».
А потом раздался собачий лай. Где-то рядом оказалось множество крупных собак, овчарок – и они, похоже, приближались. Он завыл, взрывая ногтями землю. Кому могло понадобиться пригнать сюда собачью стаю? Да еще стаю, от которой волнами расходилось слабенькое, но все же колдовство?
…Конечно же, инквизиции.
Привычный страх оказался сильнее горя, сильнее любви.
И Андрей, вскочив на ноги, помчался прочь, вверх по обрыву, стараясь вырваться из стремительно смыкающегося кольца.
Вместо эпилога
…Возвращайся. Куда? И откуда?
Но это «возвращайся» до сих пор звенело в ушах, неприятно отдавая в челюсти. Потом где-то неподалеку зазвонил будильник. Кажется, пора просыпаться и перемещать свое невыспавшееся тело по направлению к ванной. Контрастный душ – лучшее средство от сонливости. Если я утром ополоснусь под холодной водицей, то потом весь день бегаю как заводной заяц на батарейке энерджайзер… Стоп.
Ведь я же… мертва?!!
В голове бухнула хлопушка с конфетти. Мертва, мертвее не бывает! Я же помню… себя, свое изувеченное тело, от которого магия – будь она трижды проклята – отхватила приличный кусок мяса вместе с ребрами… помню рыдающего Андрея, помню дикий, безумный взгляд Эрика… Кольцо, Лера. Где кольцо. А еще… были выстрелы, много, я так и не сосчитала, и все пули нашли свою цель…
Страх подкрался, стиснул сердце костлявой лапой. Да что же это? Сердце, между прочим, билось – следовательно, я по-прежнему была живой. Но после того, что со мной случилось, обычно отправляются сразу в морг…
Мысли завертелись цветной каруселью, все быстрее и быстрее, все закачалось, как будто я плыла сквозь бурю на утлой лодочке. Возвращайся, Лера. И живи дальше.
…Я открыла глаза и уставилась на потолок сомнительной белизны с отвалившимся куском штукатурки в углу. Черт, а? Наверное, я и видеть стала лучше, чем до того… как меня убили. Раньше глаза уставали от монитора, иной раз слезились. А теперь я взирала на потолок и с легкостью отмечала тонкие, как волос, трещинки.
М-да. Теперь осторожно, не спеша поворачиваем голову. Так и есть! Рядом еще койка, пустая, оставленный кем-то грязно-зеленый стул с железными ножками. А еще ближе ко мне – белая стойка с капельницей, из вены торчит игла.
