Григория Распутина. Тяга Царя и Царицы носила глубоко духовный характер, в нем они видели старца, продолжающего традиции Святой Руси, умудренного духовным опытом, духовно настроенного, способного дать добрый совет. И вместе с тем они видели в нем настоящего русского крестьянина — представителя самого многочисленного сословия России, с развитым чувством здравого смысла, народного понимания полезности, своей крестьянской интуицией твердо знавшего, что хорошо, а что плохо, где свои, а где чужие.
“Я люблю народ, крестьян. Вот Распутин действительно из народа”, — говорила Царица, а Царь считал, что Григорий — хороший, простой, религиозный русский человек. “В минуты сомнения и душевной тревоги я люблю с ним беседовать, и после такой беседы мне всегда на душе делается легко и спокойно”, — эту мысль он неоднократно повторяет в переписке и в беседах.
Царь с Царицей уважительно называли Распутина “наш Друг” или Григорий, а Распутин их — Папой и Мамой, вкладывая в этот смысл: отец и мать народа. Беседовали друг с другом только на “ты”.
В жизни царской семьи, по мнению Вырубовой, Распутин играл такую же роль, как святой Иоанн Кронштадтский: “Они так же верили ему, как отцу Иоанну Кронштадтскому, страшно ему верили и когда у них горе было, когда, например, Наследник был болен, обращались к нему с просьбой помолиться” (из протокола Допроса А.А. Вырубовой).
Письма Царицы супругу наполнены глубочайшей верой в Григория Распутина.
“Слушай нашего Друга, верь ему, его сердцу дороги интересы России и твои. Бог не даром его нам послал, только мы должны обращать больше внимания на его слова — они не говорятся на ветер
“Ах, милый, я так горячо молю Бога, чтобы он просветил тебя, что в нем наше спасение: не будь Его здесь, не знаю, что было бы с нами. Он спасает нас своими молитвами, мудрыми советами, Он — наша опора и помощь” (10 ноября 1916 г.).
И наконец, незадолго до убийства Григория, 5 декабря 1916 года:
“Милый, верь мне. тебе следует слушаться советов нашего Друга. Он так горячо, денно и нощно, молится за тебя. Он охранял тебя там, где ты был, только Он, как я в том глубоко убеждена... Страна, где Божий человек помогает Государю, никогдане погибает. Это верно — только нужно слушаться, доверять и спрашивать совета — не думать, что Он чего-нибудь не знает. Бог все ему открывает. Вот почему люди, которые не постигают его души, так восхищаются Его умом, способным все понять. И когда он благословляет какое-нибудь начинание, оно удается, и если Он рекомендует людей, то можно быть уверенным, что они хорошие люди. Если же они впоследствии меняются, то это уже не Его вина — но Он меньше ошибается в людях, нежели мы — у Него жизненный опыт, благословенный Богом”.
Мы не имеем морального права комментировать эти слова, ибо еще так мало знаем мир высших чувств, которыми жила царская семья. Спасение России — в следовании по пути народных традиций, основ и идеалов — и это спасение было отвергнуто большинством образованного общества. Мозг нации был болен недугом чужебесия, при котором отечественные ценности представлялись мракобесием и реакцией.
Царь и Царица часто обращаются к Распутину за помощью и молитвой. Вот довольно характерная строчка из письма Царицы Царю: “Я просила Аню телеграфировать нашему Другу, что дело обстоит очень серьезно и что мы просим его помолиться” (24 ноября 1914 г.). “Наш Друг благословляет твою поездку”, — нередко пишет Царица Царю.
Дело доходит до того, что Царица видит особые свойства в вещах, принадлежащих Распутину, рассматривает их как своего рода святыни: “Благословляю и целую, мой дорогой, не забудь причесаться маленькой гребенкой”, — говорила Царица супругу в особо ответственные периоды. Гребенка эта была подарена Царю Распутиным. Или в другом месте: “Не забудь перед заседанием министров подержать в руке образок и несколько раз расчесать волосы Его гребнем” (15 сентября 1915 года). После убийства Распутина Николай II носил его нательный крест.
Всегда приезжая по первому зову царской семьи, Григорий денег от них для себя лично никогда не принимал, за исключением сотни рублей, которые они ему посылали на дорогу (а позднее они оплачивали его квартиру). Хотя иногда он брал у них деньги для передачи на разные благотворительные нужды, в частности, от них он получил 5 тысяч рублей на строительство церкви в селе Покровском.
По желанию царской семьи Распутину специальным Указом дается другая фамилия “Новых”. Это слово было одно из первых слов, которое произнес Наследник Алексей, когда начал говорить. По легенде, увидев Григория, младенец закричал: “Новый! Новый!” Отсюда и эта фамилия.
Для царской семьи Григорий был олицетворением надежд и молитв. Встречи эти были нечасты, но так как проводились негласно и даже тайно, то рассматривались придворными как события огромной важности, и о каждой из них на следующий день становилось известно всему Петербургу. Григория проводили, как правило, боковым выходом, по маленькой лесенке и принимали не в приемной, а в кабинете Царицы. При встрече Григорий целовался со всеми членами царской семьи, а затем уж вели неторопливые беседы. Распутин рассказывал о жизни и нуждах сибирских крестьян, о святых местах, где ему приходилось бывать. Слушали его очень внимательно, никогда не перебивали. Царь с Царицей делились с ним своими заботами и тревогами и прежде, конечно, постоянной тревогой за жизнь сына и Наследника, больного неизлечимой болезнью. Как правило, и он, если не был болен, сидел здесь же и слушал.
Как бы это ни объясняли, но Григорий Распутин был единственный человек, способный помочь Наследнику в его болезни. Как он это делал, наверное, навсегда останется тайной. Но факт есть факт, страшная болезнь несворачиваемости крови, перед которой были бессильны лучшие доктора, отступала при вмешательстве Григория. Тому есть множество свидетельств, даже со стороны лиц, ненавидевших Григория. Так, дворцовый комендант В.Н. Воейков писал в своих воспоминаниях “С Царем и без Царя”: “С первого же раза, когда Распутин появился у постели больного Наследника, облегчение последовало немедленно. Всем приближенным царской семьи хорошо известен случай в Спале, когда доктора не находили способа помочь сильно страдавшему и стонавшему от болей Алексею Николаевичу. Как только по совету А.А. Вырубовой была послана телеграмма Распутину и был получен на нее ответ, боли стали утихать, температура стала падать и в скором времени Наследник поправился”.
Безусловно, Царь прислушивался к советам Григория. Из царской переписки видно, что Царь с вниманием выслушивал предложения Распутина и нередко принимал их. Особенно это касалось кандидатур на посты руководителей Святейшего Синода и передвижения епископов в различные епархии, хотя на последнем этапе своей жизни Григорий принимает участие и в подборе кандидатур на посты министров и губернаторов. Во всех случаях он высказывал только свое мнение. Влияние его на Царя было чисто духовным. А Царь ждал от Григория высших духовных откровений, как бы санкций Божественной власти.
Советы Распутина касались не только назначения министров. Бывало ему ночью во сне явление, и он пересказывал его Царю. Так, 15 ноября 1915 года Царица пишет супругу: “Теперь, чтобы не забыть, я должна передать тебе поручение нашего Друга, вызванное его ночным видением. Он просит тебя приказать начать наступление возле Риги, говорит, что это необходимо, а то германцы там твердо засядут на всю зиму, что будет стоить много крови, и трудно будет заставить их уйти. Теперь же мы застигнем их врасплох и добьемся того, что отступят. Он говорит, что именно теперь это самое важное, и настоятельно просит тебя, чтоб ты приказал нашим наступать. Он говорит, что мы должны это сделать, и просил меня немедленно тебе об этом написать”.
Кстати говоря, многие военные советы Распутина, как это кому-то ни покажется странным, были, как правило, очень удачны. Принятие Николаем II верховного командования военными действиями на себя и ряд удачных операций позволили остановить наступление немцев и стабилизировать фронт. Как справедливо отмечал
Только не надо считать Николая послушным исполнителем указов Распутина. То, что он советовался с Григорием, вовсе не означало, что он исполнял все его советы. При решении абсолютного большинства вопросов Николай не ставил в известность ни Распутина, ни даже Императрицу. О многих его решениях они узнавали уже из газет или других источников. В одном из писем к своей супруге Николай достаточно твердо и даже жестко говорит: “Только, прошу тебя не вмешивать нашего Друга. Ответственность несу я и поэтому желаю быть свободным в своем выборе” (10 ноября 1916 г.).
Удивительно трогательные взаимоотношения складываются у Распутина с царскими детьми. Когда Распутин бывает во дворце, он беседует с ними и наставляет их. Они пишут ему письма и поздравительные открытки, просят его помолиться об успехе в учебе. “Дорогой мой маленький! — пишет Григорий Царевичу Алексею в ноябре 1913 года. — Посмотри-ка на Боженьку, какие у него раночки. Он одно время терпел, а потом так стал силен и всемогущ — так и ты, дорогой, так и ты будешь весел, и будем вместе жить и погостить. Скоро увидимся”. Перед войной готовилась поездка Царевича Алексея вместе с Распутиным в Верхотурский монастырь к мощам Симеона Верхотурского.
По совету Григория Царица и ее старшие дочери начинают много работать в качестве сестер милосердия, помогая раненым воинам. Они даже проходят специальное обучение, чтобы стать квалифицированными сестрами милосердия. В эту помощь Царица вкладывает всю свою энергию и пыл. Встают рано утром, идут в церковь и затем в госпиталь. Свою работу в госпитале она связывает с духовной помощью Григория. “Я нахожу совершенно естественным, что больные чувствуют себя спокойнее и лучше в моем присутствии, — пишет Царица, — потому что я всегда думаю о нашем Друге и молюсь, видя тихонько и гладя их. Душа должна соответственно настроиться, когда сидишь с больными, если хочешь помочь им, — нужно стараться стать в то же положение и самой подняться через них, или помочь им подняться через последования нашему Другу” (8 ноября 1915г.).
Царь и Царица ужасно страдали от той лжи и клеветы, которая организованно началась против Распутина, а на самом деле против них самих. После газетной кампании по поводу очередного сфабрикованного дела против Григория (о кутеже в ресторане “Яр”) Царица писала Царю 22 июня 1915 года: “Если мы дадим преследовать нашего Друга, то мы и наша страна пострадаем за это. Год тому назад уже было покушение на Него, и его уже достаточно оклеветали. Как будто бы не могли призвать полицию немедленно и схватить его на месте преступления — какой ужас! (Царица имеет в виду, что дело основывалось только на слухах, протоколы были сфабрикованы задним числом).
...Я так разбита, такие боли в сердце от всего этого! Я больна от мысли, что опять закидают грязью человека, которого мы все уважаем, — это более чем ужасно”.
Мысль, что онине могут защитить близкого им человека, все время тревожит царскую чету, как и мысль, что он страдает за них. 26 февраля 1917 года Царица пишет мужу после посещения могилы Распутина: “Я ощущала такое спокойствие и мир на Его дорогой могиле. Он умер, чтобы спасти нас”.
Двор и окружение
Как всякий монарх, Николай II имел большой Двор и множество придворных. Так было заведено столетиями. Жизнь Двора подчинялась строго соблюдаемому этикету. И сам Государь, и его жена, и дети должны были следовать всем правилам, хотя не любили этой внешней казовой стороны своего положения. Каждый шаг Царя и Царицы контролировался охраной. “Эта охрана, — писала А.А. Вырубова, — была одним из тех неизбежных зол, которые окружали Их Величества. Государыня в особенности тяготилась и протестовала против этой “охраны”; она говорила, что Государь и она хуже пленников. Каждый шаг Их Величеств записывался, подслушивались даже разговоры по телефону. Ничто не доставляло Их Величествам большего удовольствия, как “надуть” полицию; когда удавалось избегнуть слежки, пройти или проехать там, где их не ожидали, они радовались, как школьники”.
Очень важно отметить, что Царь и Царица были заложниками той системы, которая сложилась задолго до них. Из переписки и дневников видно, как одиноко они чувствовали себя в придворной жизни. Искренности, скромности и даже застенчивости императорской четы противостояла, по сути дела, в моральном смысле глубоко развращенная придворная среда. Здесь было множество лиц, желавших угодить Государю, чтобы получить какие-то выгоды, постоянно интриговавшие друг против друга, а в случае неудачи своих интриг всячески клеветавшие на Царя. Конечно, эти люди характерно проявили себя в трудную минуту — после отречения большая часть придворных бежала, никого не предупредив, самым предательским образом повели себя люди, которых Царь и Царица считали своими близкими друзьями. Непорядочно и даже предательски по отношению к Императору вела себя и часть его родственников.
Говоря о родственниках Николая II, членах Дома Романовых, следует с горечью отметить, что большинство из них были людьми очень заурядными, озабоченными личными проблемами и менее всего думающими о России. Многие из них смотрели на царскую чету как на источник высоких должностей, финансовых средств и обделывания выгодных дел. Из переписки видно, какими чужими среди них чувствовали себя Царь и Царица.
Исключение составляли ближайшие родственники Царя — его мать, Мария Федоровна, сестры Ксения и Ольга, брат Михаил. Их отношения с Царем были искренними и сердечными. Но и здесь существовали свои проблемы. Хотя Царица глубоко уважала и любила мать своего супруга, в их отношениях был определенный холодок, усилившийся в период травли Распутина. Ибо силы, которые вели эту травлю, пытались втянуть в нее даже родственников Царя и сумели настроить в определенном духе Марию Федоровну.
